Наследница Единорогов

часы. — Уже слишком поздно.

— Успокойся, Гилл, — взглянув на свои собственные часы, проговорил Калум. — Сейчас только 13.45. Они, должно быть, все еще возятся с анестезией, — он присел на край стола Эвы Глатт, небрежно прикрыв от нее клавиатуру рукой. — Однако же мне кажется, что самым разумным для вас было бы рассказать нам, как добраться до отделения хирургии.

В кабинет вошла молодая женщина; ее темные волосы были заплетены в толстую косу, переброшенную через плечо.

— Полагаю, джентльмены, я могу вам помочь в этом вопросе, — сказала она. Ее грудь вздымалась так, словно она бежала, но голос звучал спокойно. — Так вышло, что я сама иду в это отделение.

— Это было бы очень кстати, — ответил Гилл. — Мы, надо сказать, очень торопимся…

Он вывел девушку в холл, не давая ей увидеть то, что происходило в кабинете Эвы Глатт; Калум тем временем шагнул к столу и перехватил руку Эвы, собиравшейся нажать какую-то кнопку на панели.

— Рафик, иди вперед. А я пока займусь этой… дамой: присмотрю за ней, чтобы ей не пришло в голову вызвать службу безопасности…

Он вытащил Эву Глатт из кресла, поставил ее на ноги и зажал ей рукой рот.

— Калум, — прервал его Рафик, — у нас нет времени тащить с собой заложника. И мы вовсе не хотим тревожить нашу проводницу…

Он пошел к Калуму и Эве. Глаза Эвы Глатт немедленно закатились, и она безвольно обмякла.

— Что ж, эта проблема решена, — с облегчением проговорил Калум. — Она без сознания.

— Нет, — возразил Рафик, — только обессилела от страха. Прошу простить меня за то, что я сделаю, — обратился он к Эве, которая немного ожила и снова попыталась вырваться из рук Калума — правда, без особого успеха, — но у нас нет доступа к вашим, несомненно, более научным методам, позволяющим утихомирить человека.

Он ударил Эву в лоб кулаком: его движение было настолько стремительным, что она едва ли успела его заметить. На этот раз Эва обвисла на руках Гилла, действительно лишившись чувств.

Гилл и та девушка, которая предложила проводить их в хирургическое отделение, уже успели уйти достаточно далеко, когда Калум и Рафик вышли из кабинета и, едва не переходя на бег, поспешили за ними по длинному коридору, сворачивавшему налево. В конце концов, они действительно побежали и нагнали девушку и своего товарища на пересечении двух коридоров, где те ненадолго остановились.

— Если вы будете бегать, — сурово проговорила девушка, — то наверняка привлечете чье-нибудь внимание. Просто идите так быстро, как только можете. Я полагаю, вы трое и есть те мужчины, которые привезли с собой инопланетного найденыша, верно?

— По крайней мере, хоть один человек здесь понимает, что она не относится к человеческому роду, — проговорил Рафик, пока они быстро шагали по коридору. — Да. Акорна наша. Или мы — ее. В зависимости от того, с какой стороны на это смотреть. И ее нельзя подвергать хирургической операции.

— Верно. Мой босс, доктор Форелль, тоже хочет, чтобы операции не было. Он должен был предупредить об этом отделение хирургии, чтобы они задержали операцию, пока я не доберусь до отделения и не передам приказ передать девочку нашему отделу.

— Минуточку! — Гилл схватил девушку за плечо. — Ее нужно передать нам , а не в другой отдел этой проклятой компании!

— Вы, — не остановившись ни на миг, ответила девушка, — не можете отменить распоряжения Эвы Глатт о проведении немедленного хирургического вмешательства. Я — могу.

— Кто же вы, в таком случае? — спросил Рафик.

— Джудит Кендоро. Психолингвистика. Я работаю на доктора Альтона Форелля.

— Да сохранят нас все святые! — воскликнул Гилл. — Неужто на “Объединенных Производителей” работают только яйцеголовые?

— “Объединенные Предприниматели” решили использовать старую базу КРИ под отделы исследования и подбора личного состава, — объяснила Джудит. — Они свертывают независимые операции по разработке полезных ископаемых; ваша команда — последняя группа контрактников, прибывшая сюда. В дальнейшем добытые ископаемые будут переправляться на другие станции в автоматических грузовых капсулах.

Несмотря на то, что шли они довольно быстро, девушка дышала все так же ровно и спокойно.

— Форелль… — задумчиво повторил Рафик. — Это тот самый человек, который хотел получить от нас записи первого контакта с Акорной?

— Да. Он верит — или, по крайней мере, хочет надеяться на то, что эта девочка — разумное инопланетное существо.

— Значит, он на нашей стороне?

— Я бы не стала этого утверждать с такой уверенностью, — Джудит остановилась: в этом месте коридор разветвлялся на три. Стены каждого коридора были покрыты своим узором зеленых и желтых полос. — Он не хочет, чтобы ее подвергали хирургической операции до того, как ему представится возможность изучить ее. А что вы хотите с ней делать?

— Заботиться о ней, — ответил Гилл.

Джудит смерила его с головы до ног долгим взглядом, потом повернулась к Рафику:

— Я надеюсь, вы говорите правду?

— Можете смело в это верить, — ответил Рафик.

— В таком случае… — она оглянулась назад: Калум шагал по коридору и скоро должен был нагнать товарищей. Джудит заговорила тише: — Не позволяйте доктору Фореллю забрать ее. Он будет извлекать из ее мозга воспоминания о словах ее родного языка, не заботясь о том, как это повлияет на девочку и что будет с ней потом. Это может оказаться даже хуже, чем хирургия.

— Что же нам тогда делать?

— Ваш корабль готов к отлету?

— Мы недавно вошли в док: нам нужно было только заправиться и обновить воздух на корабле — никакого ремонта не требовалось…

— Тогда, — сказала Джудит, — вот что нам нужно делать дальше.

Она изложила им свою идею.

— Вы слишком легко доверяетесь нам, — заметил Рафик, когда она закончила.

— Но кому-то ведь надо верить, — ответила Джудит, — и, кроме того, я… я некоторое время подслушивала под дверью, прежде чем войти в кабинет доктора Глатт. Кстати сказать — могу я надеяться, что вы придушили ее?

— Времени не было, — ответил поравнявшийся с ними Калум. — Мы просо вырубили ее.

— Тоже неплохо.

— Если вы слышали наш разговор, значит, вы кое-что о нас знаете. Но что мы знаем о вас? Почему вы так рискуете ради нас? — требовательно спросил Гилл.

Джудит посмотрела на него почти с презрением:

— Вы что-нибудь слышали о Кездете?

Гилл покачал головой.

— Мой дядя Хафиз, — заметил Рафик, — рекомендовал мне избегать этого места.

— И ваш дядя был совершенно прав. Мне удалось вытащить с Кездета нас с сестрой, — сказала Джудит, — и в скором времени я собираюсь забрать оттуда и моего маленького брата. Кроме того… но это вас уже не касается. Давайте скажем просто: я видела слишком много детских страданий. Если я смогу спасти этого ребенка, может быть… может быть, этим я как-то искуплю то, что пренебрегала слишком многими, стремясь сама вырваться из этого ада.

Еще через несколько минут Джудит Кендоро прошла через вращающиеся двери отдела хирургии и показала девушке-клерку на входе свою идентификационную карту КОП.

— Я здесь для того, чтобы забрать неизвестного ребенка, недавно доставленного на “Кхедайве”, — утомленным монотонным голосом проговорила она. — Доктор Форелль передаст вам все указания.

Клерк кивнула и нажала кнопку. Позади нее открылись двери, и в приемную вышла высокая женщина в одежде хирурга и стерильных перчатках.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ваш отдел, наконец, решил, чего он хочет, — сказала она. — Нам пришлось делать ей общую анестезию, поскольку местная не срабатывала. Если бы