Я улыбнулся.
— Каждый мужчина ждет такой возможности.
— Что верно, то верно. — Она хотела встать.
— Хорошо, что не отъехали далеко. Надо вернуться и обработать твои раны.
Она захромала к дому, а я покатил следом оба велосипеда.
— Прости, что так случилось, Уинтер.
— Тебе незачем извиняться. Сама виновата.
— Я должен был предложить что-то другое.
Когда пришли, я поставил велосипеды в гараж и, обняв ее за талию, провел на кухню. Посадил на стул и пошел за антисептиком и пластырем. Налил в чашку холодной воды, промыл все ссадины, наложил мазь и повязку.
Она поморщилась от боли.
— Я — нетерпеливый пациент.
— Ты очень хороший пациент.
Она улыбнулась, и наши взгляды встретились.
Закончив, я все убрал и поставил на место. Мне свойственна была педантичность, профессиональное качество, и Ханна часто подтрунивала надо мной по этому поводу. Впрочем, я с детства привык наводить порядок, эта привычка укоренилась, когда я жил в одной комнате с братом, а тот был страшный неряха, и приходилось подбирать за ним разбросанные повсюду вещи.
— Когда я в детстве падала, моя мать старалась меня утешить и обычно баловала чем-нибудь, — когда я вернулся на кухню, заявила Уинтер.
— Каким образом?
— Иногда это была чашка горячего какао или домашнее печенье. Когда я сломала руку, она разрешила спать на ее постели и целый день смотреть телевизор. — Она вдруг покраснела и отвела глаза. — Не подумай, что я намекаю, Майкл. Я не собираюсь проситься в твою постель.
Я и не думал, поэтому рассмеялся.
— Не волнуйся.
Она ответила благодарной улыбкой.
— Хочешь посмотреть фильм на DVD? — предложил я.
— У тебя есть попкорн?
— Сейчас посмотрю.
Я редко заходил в бакалею и к своей радости обнаружил неначатую пачку попкорна на полке над холодильником. Не знаю, сколько она там простояла, но вполне годилась для случая.
Пока я разогревал попкорн в микроволновой печи, Уинтер просмотрела все мои диски. Я не помнил, когда смотрел фильм в последний раз. Хотя у нас была довольно большая коллекция. Ханна любила кино, поэтому у нас было все: от черно-белых старых картин до современных зарубежных и голливудских блокбастеров. Я смотрел вместе с ней, но в основном чтобы просто посидеть рядом, а сами фильмы меня мало интересовали — я считал их просмотр пустой тратой времени.
Уинтер вошла на кухню, держа в руке диск «Королева Африки».
— Вот один из моих любимых.
— И Ханны тоже.
— Я знаю. Она покупала?
— Да, конечно.
Звонок таймера как нельзя кстати прервал наш разговор. Воспоминания о Ханне в данный момент казались мне неуместными. Уинтер, вероятно, поняла это, потому что больше не упоминала о Ханне.
Телевизор находился в гостиной, и, поставив фильм, я присел на софу рядом с Уинтер, оставив между нами расстояние в несколько дюймов. Мы смотрели фильм, держа каждый свою миску с попкорном.
Прошло года четыре с тех пор, как я видел этот старый фильм с Хэмфри Богартом и Кэтрин Хепберн в главной роли. Любовная история, настолько трогательная, что Ханна каждый раз плакала в конце.
Когда замелькали заключительные титры, Уинтер вопросительно взглянула на меня. Никто из нас за все время так и не подвинулся ближе, сохраняя дистанцию.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.
— Ничего, я потерплю.
— Я принесу аспирин.
Надо было раньше предложить, боль должна была обязательно возникнуть, хотя и не сразу.
Она покачала головой:
— Не стоит, почти не болит.
— Завтра будет хуже. — Я ругал себя за невнимательность.
— Как ты мог уже понять — я домашняя женщина. Больше привыкла возиться на кухне с новыми рецептами, чем бывать на свежем воздухе. Я абсолютно не спортивная натура.
Ханна тоже любила готовить, но при этом обожала всевозможные виды игр. Она любила всякие приключения, не помню, чтобы хоть раз отказалась от моей новой идеи, например участвовать в велосипедном двухдневном пробеге до Орегона, преодолевая сто пятьдесят миль, или записаться на рафтинг по реке.
— Могу приготовить тебе обед, такой, что пальчики оближешь, — пообещала Уинтер.
— Не сомневаюсь.
Боюсь, в моем голосе не было оптимизма, оставалось надеяться, что она этого не заметит. Помня обеды для друзей, которые с такой любовью устраивала Ханна, я уже не надеялся, что когда-нибудь вновь проявлю интерес к еде, и питался по необходимости, не испытывая прежнего аппетита, просто забрасывая в себя необходимые для жизнедеятельности ингредиенты.
— Чем ты хочешь заняться?
— Ты играешь в карты?
— Больше не играю.
Я когда-то играл в покер с друзьями, но давно забросил это занятие, как и многие другие.
— О… — Она была явно разочарована.
— А как ты проводишь свои выходные?
— Толкусь на кухне. — Глаза ее вспыхнули. — Давай я приготовлю обед!
— Но тебе и так приходится готовить всю неделю. Не хватало еще работать и в выходные.
— Но это мое любимое дело. В кафе мне приходится заниматься всякими бумагами, отдавать распоряжения, и очень редко я получаю возможность поэкспериментировать на кухне. Есть несколько рецептов, которые я давно хотела бы опробовать, но готовить для одного неинтересно.
— Но я не помню, когда последний раз был в супермаркете, можешь поискать на кухне, но не найдешь ничего, кроме нескольких упаковок супа и замороженных продуктов.
— И это прекрасно. Я обожаю сама выбирать все, что нужно.
— Ладно, придется ехать за продуктами, — смирился я и пошел взять ключи от машины.
Она встретила мое согласие широкой довольной улыбкой. Не так я думал провести свой выходной, но раз ей хочется готовить, я не стану спорить. С порога магазина я уже понял, что это ее стихия. Она как заправский профессионал обошла ряды, время от времени что-то бросая в тележку. Но прежде внимательно читала этикетки, спрашивала о чем-то мясника, просила нарезать ей куски особой толщины, нюхала и сжимала фрукты и овощи. Кажется, я мог набраться опыта по этой части, и, таскаясь за ней с тележкой, я тоже немного воодушевился, заразившись ее энтузиазмом.
— Ты взяла свой рецепт?
Она непонимающе уставилась на меня.
— Ну, того блюда, что ты собираешься приготовить.
Она посмотрела на меня, как на инопланетянина, и засмеялась.
— Мне не нужна бумажка с записью рецепта. Недавно я попробовала у друзей одно блюдо, и мне не терпится приготовить его.
— Понятно.
