Правда. Но мне не хотелось бы обсуждать это.
— Значит, ты поцеловал ее, — продолжал он. — Ну и что здесь такого?
— Это был настоящий поцелуй, — пробормотал я, — не какой-то там дружеский клевок в щеку.
— То есть поцеловал ее
Я взглянул на него:
— Сколько тебе лет? Четырнадцать?
Он не обратил внимания на мое замечание.
— Так что тебя так потрясло? Ну, ты ее поцеловал. Ты ведь целовал и других женщин после Ханны, так?
Я сел на скамейку, упершись локтями в колени.
— Это нельзя назвать поцелуями. Поцелуй с Мэйси был страстным и не оставил сомнений… — Я на секунду задумался, стараясь получше ему объяснить. — Я всегда думал, что если поцелую другую женщину, то буду чувствовать вину. Если
— И ты не чувствуешь вины.
— Нет, и это меня беспокоит.
И не только это, хотя и стояло первым из того, что меня волновало и не давали покоя.
— Тебе хотелось бы чувствовать себя виноватым? А ты не можешь? Думаешь, Ханна смотрит сверху с неодобрением? Это тебя беспокоит?
— Нет. — Я отрицательно покачал головой. — Я и сам не знаю, ничего не могу понять, я в смятении.
Именно в этом была проблема. Я хотел испытывать угрызения совести, но их не было.
— Я думаю, что Мэйси с самого начала и была та, единственная, — подытожил он.
— Нет. — Я встал, взял из шкафчика свои вещи, уже сожалея, что рассказал ему. Теперь Ричи не отвяжется.
— Тебе понравилось ее целовать, так?
Вот оно. Я решил не отвечать.
— Этот поцелуй все перевернул в тебе, и ты смущен.
Он правильно все понял. Но я был не только смущен, я непрерывно об этом думал и никак не мог понять, почему я ее поцеловал. Это ставило меня в тупик.
— Я даже не уверен, что она мне нравится.
— О, она тебе нравится, — настаивал он самоуверенно.
Не хотелось верить, что он так легко меня раскусил. Ричи — мой самый близкий друг, но бывают моменты, когда он становится просто занудой.
— Что ты делаешь сегодня вечером? — спросил он, когда мы вышли из зала.
Сегодня была пятница, обычно по вечерам я дежурил в бесплатной клинике, до случая с Шамикой. Они нашли мне замену, и это, вероятно, было к лучшему.
— Собирался позвонить Линн. — И вдруг мне стало легче от внезапного решения. Тем более что в этот уик-энд мы с ней собирались пойти в кино.
Ричи задумчиво почесал щеку.
— Линн? — повторил он. — Не Мэйси?
— Только не Мэйси!
Мне нужно время, чтобы хорошенько все обдумать. Я даже понадеялся: вот бы она и сегодня не пришла.
— Странно.
На этот раз Ричи не стал донимать меня нравоучениями.
— Увидимся в понедельник, — попрощался он у выхода и направился к своему офису.
— Пока. — Я пошел в противоположную сторону. Я пешком прошел до своей клиники. Надо сделать замечание Ларри за то, что впустил Мэйси до начала рабочего дня. Странно, самый непреклонный из всех охранников, и вдруг пошел на нарушения. Впрочем, она умеет настоять на своем. Во всяком случае, со мной. Но этому больше не бывать.
Надежды мои не оправдались. Мэйси оказалась уже в офисе и с увлечением работала. Если она и заметила мое появление, то не подала виду. Прекрасно. Меня вполне устраивало такое поведение.
— Давно она пришла? — спросил я Линду.
— Минут десять назад. А почему ты спросил?
Я не привык, чтобы Линда отвечала мне вопросом на вопрос.
— Просто так.
Я поспешил к себе в кабинет. Надел белый халат, повесил на шею стетоскоп и пошел на прием.
К полудню стало заметно, что Мэйси преуспела в своей работе. Теперь рисунок был закончен, и она приступила к раскраске. Краски были яркими и сочными, скорее акварель, а не масло. Весь персонал был вовлечен в живое обсуждение и выражал общее восхищение ее работой.
Я должен был испытывать удовлетворение от успешного завершения проекта, который всем так нравится. Но не в моем теперешнем настроении. Наоборот, я бы с удовольствием отметил недостатки. Эта Мэйси морально просто подавляла меня. А ее близость еще больше усиливала мое смятение.
Мне хотелось, чтобы она поскорее исчезла из моего поля зрения, а лучше всего — из моих мыслей. При этом я не мог отрицать, что тот поцелуй вновь вернул меня к жизни. Я постоянно думал о нем. Это меня тревожило и не давало покоя. Хотя сама Ханна подтолкнула меня к Мэйси, поцелуй казался мне предательством по отношению к жене.
Но, когда я представлял, что могу снова поцеловать Мэйси, буквально терял над собой контроль. Надо гнать эти мысли и перестать грезить. Во время ланча я специально оставил свою дверь открытой и набрал номер мобильного телефона Линн. Я знал, что Мэйси сейчас находится рядом с Линдой и прекрасно меня слышит. Вокруг нее толпился весь персонал, как то стадо у водопоя, изображенное на ее картине. Я слышал шутки, смех, там царило веселое настроение.
Обычно я прикрываю дверь во время перерыва на ланч. Можно уединиться и без помех поговорить по телефону. Сейчас я поступил наоборот — мне надо было, чтобы Мэйси слышала мой разговор с Линн. Линн сразу ответила:
— Привет, Майкл.
Ее приветливый голос бальзамом пролился на мое сердце.
— Как поживаешь?
— Все в порядке. А ты?
— Нормально.
Надо было двигаться дальше от бессмысленного обмена любезностями.
— Я тоже собиралась позвонить тебе. По поводу кино. Но так и не собралась. Мы идем? Когда ты предпочитаешь — в субботу или в воскресенье?
— Как насчет сегодня вечером? Ты свободна?
— Абсолютно. Все еще хочешь посмотреть боевик? Идет новый фильм Тарантино. Я закрою глаза в особо ужасных сценах.
— Значит, ты не очень любишь фильмы такого рода.
Она поколебалась с ответом.
— Дело в том, что я вообще небольшой любитель кино. А в последние дни ужасно расстроена и вряд ли буду приятной компанией. Я тебе говорила, что Марк нашел работу в Афганистане? Он уже там. Его мать дала мне адрес электронной почты, и я ему написала. Он блокировал мой адрес, и все, что я ему пишу, отсылается обратно.
— Вот это да!
— Ты понимаешь, как я себя чувствую.
— Ты узнала, чем он там занимается?
— Он работает вертолетным механиком для одной большой фирмы. Друг устроил его туда.
— Механик на аэродроме? Кажется, он был бухгалтером, насколько я помню.
— Он был механиком, когда служил в армии. После армии учился на бухгалтера, повышал квалификацию, работал в аудите. Мы начали встречаться, когда он еще учился… Спустя год мы
