Вот уже ни щитом, ни дланью бороться не может
Юноша; копьями он со всех сторон осыпаем.
Вкруг висков его шлем пустой гудит непрерывным
Звоном, и твердая медь, изнуряема камнями, гнется.
Гривы па голове растрепались; щит от ударов
Стонет; копье за копьем бросают трои и первым
Молниевержец Мнесфей. Тогда по телу струится
Пот холодный везде, разливаясь черным потоком;
Сперло дыханье и дрожь сотрясает ослабевшие члены [9, 805 - 814].
(5) Гомер пишет:
Щит со щитом, шишаке шишаком, человеке человеком
Тесно смыкался [Ил. 13, 131 - 132].
Фурий в четвертой [книге] летописи:
Люди, ноги, мечи теснят взаимно друг друга.
У Вергилия:
С мужем сцепляется муж, и нога наступает на ногу [10, 361].
(6) У Гомера есть [строки]:
... [бойцов... не могу... исчислить ].
Если бы десять имел языков я и десять гортаней [Ил. 2, 488 - 489].
Следовавший ему поэт Гостилий во второй книге об истрийской войне замечает:
Если б языков мне
Сотню кто даровал, голосов и столько же ртов...
Вергилий пишет:
Будь у меня хотя б сто языков и сто будь гортаней [6, 625].
(7) В этих [вот] словах представлено гомеровское описание бегущего коня:
Словнь конь застоялый, ячменем раскормленный в яслях.
Привязь расторгнув, летит, поражая копытами поле:
Пламенный, плавать обыкший в потоке широкотекущем.
Пышет, голову кверху несет: вкруг рамен его мощных
Грива играет; красой благородною сам он гордится;
Быстро стопы его мчат к кобылицам и паствам знакомым [Ил. 6, 506 - 511].
(8) Отсюда Энний извлек [следующее]:
Тут, подобно коню, который, отъевшийся в стойле,
Силы набрался и прочь, порвав свою привязь, несется
Вдаль по простору полей, по земляным пастбищам тучным.
Грудь высоко подняв; он гривой густой потрясает
И, разгоревшись, уста орошает белою пеной. {10}
{10 Перевод Ф. А. Петровского. См.: Там же. С. 89.}
Вергилий [вторит]:
Привязь порвав, наконец, из стойла так выбегает
[Конь на свободу лихой]... [11, 492 - 493], -
и прочее [далее].
(9) Пусть никто не считает старых поэтов ничтожными из-за того, что их стихи кажутся нам шероховатыми. Ведь один только слог Энниева века нравился ушам, и последовавшее поколение долго трудилось, чтобы [еще] больше тешились этим очень изящным слогом. Но я не препятствую далее Цецине, чтобы и он сам сообщил [нам о том], о чем он помнит, что Марон перенес [к себе] из древних'.
(4 , 1) Тогда [стал говорить] Цецина: 'В зависимости от стихов или отрывков, сколько бы [их] Марон [ни] отыскал для себя у древних, Фурий, как я помню, порассуждал о ряде и старых и новых сочинителей. Я [же] попытаюсь показать, что этот ученейший пиит весьма удачно судил и об отдельных словах древних [писателей] и включил в свое произведение выбранные [им] слова, которые он воспроизводит с небрежностью старины, чтобы [они] казались нам новыми, (2) как вот, [например, слово] 'соприсущая' {11} вместо 'недружественная' и 'неприязненная'. Можно подумать, что поэт по своей воле захотел создать для себя новое слово? Но это не так. Ведь он утверждает:
{11 Addita. В данном случае мы даем перевод этого слова по В. Брюсову (см. стихотворную строчку Вергилия, цитируемую ниже).}
...соприсущая тевкрам Юнона
Не отойдет никогда... [6, 90 - 91],
то есть привязанная и вследствие этого неприязненная. [Однако] это уже [давно] сказал Луцилий в четырнадцатой книге такими стихами:
Если начальника мне, чтоб меня изводил, не навяжут,
Будет неплохо: вот он мне в печенку въедается, право! {12}
{12 Фрагмент 469. Пер. Е. Рабинович (см.: Римская сатира. С. 369). «Не навяжут» — в оригинале: non... siet addirus.}
(3) [Пусть... не хлынет]
К ним в покои волна желателей доброго утра [Георг. 2, 461 - 462].
Красиво [сказано] 'хлынет волна' и по - старинному, ибо [и] Энний пишет:
Тибра - реки поток, уже нахлынувший в море.
Потому и ныне мы говорим 'вомитории' [о проходах] {13} в зрительных помещениях, из которых люди, [сначала] скучившись, [затем] расходятся по сиденьям.
{13 Слово vomitoria, обозначающее проход в зрительном помещении, образовано от глагола vomo, который в цитированных выше строчках Вергилия и Энния переведен «хлынет (vomit)» и «нахлынувший (vomit)». Таким образом, название прохода «вомитория» связано с нахлынувшим в него народом, с наплывом зрителей.}
(4) [Но] безвкусно помещать [в стихи слово] 'ток' как [обозначение] движения и какого-нибудь хода, как, [например]:
...течет Тибр Лидийский током неспешным [2, 782].
Впрочем, [это слово] и древним является, ибо Энний пишет в пятой [книге]:
Эта река течет по городу током неспешным.
(5) Это [еще] он пишет:
Пусть затрещавший огонь [жнивье легковесное] выжжет [Георг. 1, 85].
Не новое он использовал слово ['трещать'], но первым [его] поместил в шестой [книге] Лукреций:
[Ибо ничто]...
И не трещит запылав, как Феба Дельфийские лавры.
Часто гремят, наконец, и рушатся с грохотом громким [154-155 (154 - 156)].
(6) ...щетинится поле широко
Копий железом... [11,601 - 602].
Удивительно [это слово] 'щетинится'. Но и Энний в четырнадцатой [книге пишет]:
Войско стойкое щетинится копьями всюду.
И в 'Эрехтее':
Щит подьемлют и щетинят копья.
И в 'Сципионе':
Поле копьями сверкает и щетинится.
Но еще раньше [их] всех Гомер [сказал]:
Грозно кругом щетинилось {14}ратное поле от копий [Ил. 13, 339].
{14 В соответствии с контекстом Макробия перевод Н. И. Гнедича несколько изменен: вместо «зачернелося» мы поставили «ощетинилось (щетинилось)». Это соответствует подлиннику: глагол ?цсйоен, который был переведен «зачернелося», имеет также значение «подниматься дыбом, щетиниться (цсЯуущ, цсЯффщ)».}
