На редакционной кухне аншлаг. Молодая редакция мужского журнала «Алекс» практически в полном составе пила чай с сушками. Дети, право слово. Смеются, хрустят, рассказывают анекдоты про Чебурашку и крокодила Гену. К чайнику, соответственно, не подступиться. А Надюха дала мне пакетик диковинного чаю. Говорит, что из самого города Китая. Привез этот чай ее двоюродный дядя – настоящий китаист и почитатель восточной медицины. Чай не простой, а лечебно-успокаивающий, что мне сейчас необходимо просто позарез, ибо мысли мои мечутся меж двух тем – советов практикующего психолога и сегодняшней встречей с Андреем. Протягивая мне пакетик, Надька особенно настаивала на его успокоительном действии.
Вот ведь, ничего не скроешь, все написано на лице. Такова моя натура, от чего и страдаю постоянно.
Я попыталась протиснуться в кухню возле холодильника, но молоденькая секретарша «Алекса» именно в этот момент попятилась, чтобы пропустить другую девушку, и наступила мне тонким каблучком на ногу. Симпатичный такой каблучок, судя по всему, подбитый железом. Я пискнула и виновато улыбнулась. Секретарша обернулась ко мне, собираясь, видимо, извиниться, но увидела шедевр на моей голове и застыла с раскрытым ртом. На ее юном личике, тщательно заштукатуренном пахучим тональным кремом, изобразился тихий ужас.
– Ничего, ничего. Я просто кипяточку хотела, – пролепетала я. – Но могу и потом прийти.
– Маша! – послышался зычный голос Леши из глубины юных тел. – Я вас даже не узнал!
– Охотно верю, – отозвалась я, – меня сегодня мало кто узнает. – И попыталась незаметно улизнуть.
– Подождите, я хочу вам сказать, – голос Леши гремел на весь этаж, – что… ты сногсшибательно выглядишь!
Я просто физически почувствовала, что все посмотрели на меня. Все сто девяносто пар глаз, а их было никак не меньше, все они в один миг устремили свои взгляды на мой бедный крашеный череп.
Думаю, именно так ощущает себя совершенно голый человек на арене цирка, когда на него направляют круглые слепящие прожектора.
– Спасибо, Лешенька… – выдавила из себя я, отступая назад.
– Тебе спасибо, – расплылся в улыбке Леша.
– Мне-то за что?
– За «Лешеньку».
Девицы захихикали, а две, в узких бриджах, зашептались.
Этого еще не хватало! Бежать. Немедленно. Я решительно повернулась спиной, но в следующую секунду могучая рука Леши поймала меня за плечо.
– Маша, а может, с нами чаю попьешь? – с надеждой спросил юноша.
Нет, ну чистый ребенок, такой наивный и милый. Не могу же я при всей этой мелюзге заваривать себе лечебный китайский чай. Он наверняка воняет валерьянкой, как предсмертные капли одинокой старухи.
– Нет, нет, Леш, у меня полно работы… Спасибо, ребята.
Я сделала акцент на слове «ребята», давая понять, что обращаюсь ко всем, а не беседую интимно с парнишкой, который моложе меня лет на восемь.
– Анька, подай чайник! – крикнул Леша в толпу.
Девки опять захихикали, и, передаваемый из рук в руки, к нам приплыл пузатый офисный чайник с кипятком.
– Куда плеснуть? – игриво поинтересовался Леша.
Я подставила свою зеленую чашку с голенькими целующимися черепашками, которую мне подарила по случаю первого рабочего дня в компании Надька. Черепашки были мультяшные и действительно совершенно голенькие, без панцирей, зато с четко прорисованными гениталиями.
Леша аккуратно лил кипяток и смотрел на гениталии черепашек:
– Классная чашка.
– Да, моему сыну она бы тоже понравилась, – сказала почему-то я.
– А я люблю детей, – Леша улыбнулся широко и смачно, как чеширский кот Алисе.
Я вернулась на рабочее место, поставила дышащую горячим паром чашку возле клавиатуры и разрезала чайный пакет.
При вскрытии выяснилось, что чай состоит из: какой-то травы, крупного пушистого белого цветка (прямо так, целиком), двух странных ягод, отдаленно напоминающих плоды облепихи, и толстенькой субстанции, похожей на сухого шиповничного ежика. Я высыпала это все в кипяток с голыми черепашками. Через пять минут обнаружила, что предполагаемый шиповник разбух и из него выглядывает странного вида мочалка, темная и страстно волосатая.
– Ты ничего не понимаешь, это водоросль, – сказала Надька из-за монитора.
Конечно, очень романтично, что это водоросль, но какое действие она может оказать на мой возбужденный организм – вот вопрос.
Еще через десять минут мочалка приняла угрожающие размеры, а еще через пять – разрослась до объема чашки, потом вылезла на стол и уселась на клавиатуру. Мокрая и слизкая, как взбухший желатин, она покоилась на черных клавишах и распухала на глазах. Я потрогала ее пальцем, не удержалась. На ощупь это оказалось столь же мерзостным, как и на вид. Я подвинула липкую водоросль на клавишу табуляции и мучительно попыталась сообразить, что теперь с ней делать. Пакость впитала в себя всю воду и теперь, после того как она покинула чашку, дивного успокаивающего чая у меня по-прежнему не было.
– Что ты делаешь? – ужаснулась Надька, глядя, как я тихонько глажу теплые мокрые бока чудовища.
– Думаю, как мне добыть из нее чай.
– Но зачем ты ее вытащила?!
– Я испугалась, что она разбухнет настолько, что разорвет чашку.
– Маша, спокойно… – заговорила Надька голосом психотерапевта, – сними ее с клавиатуры и положи обратно в чашку. Потом возьми ложку и выдави из водоросли чай… Маша, это очень хороший чай… Он тебе поможет…
В этот момент жирная раздутая мочалка пукнула и свернулась на клавиатуре клубочком.
– Надь, я ее боюсь…
– Машка, не дрейфь, – зашипела Надюха, – ты должна сделать это сама. Ты сможешь, ты сделаешь это! Маша, я с тобой!
Чудовище не поддавалось, ущипнуть его за бок было очень трудно, пальцы скользили по набухшему теплому тельцу. Наконец мне удалось поддеть его ложкой и вернуть в чашку.
– Я сделала это! – воскликнула я.
– Вы имеете ввиду, связались с психологом? – повернулась ко мне Марина.
А я молча придавила водоросль ложкой ко дну, она завопила, забилась и запузырилась вонючим успокаивающим чаем, выплеснув его темную жижу и наполнив чашку до половины.
На улице начал накрапывать дождик. Полосатая кошка привела к дверям редакции, под навес, своих котят. Все милые до невозможности, с глазками-бусинками, с тонкими усиками, все пушистые и игривые. Хватают за ноги каждого, кто пытается проникнуть в здание или выйти из него, цепляются коготками за брючины и колготки. Люди визжат, ругаются, но котят не обижают.
Я, естественно, не взяла зонтик, поэтому стояла в размышлениях, идти или переждать. Вышел Дениска. Подставил лицо под дождевые капли. Нюхнул по-кошачьи:
– Грибной…
Котята радостно устремились к Денискиным брюкам, самый резвый запрыгнул с разбегу и повис. Подумал секунду и куснул для убедительности Денискину ногу.
– Мелкота, – снисходительно улыбнулся Денис. – Дети неразумные. – И снял аккуратно детеныша со штанины.
Из-за сонных туч выглянуло солнышко. Попрощавшись с Дениской, я побежала на редакционную маршрутку.
Если бы я знала, что мы с Андреем будем сидеть не внутри ресторана «Премудрый
