Господин советник выслушал отчет медика с большим вниманием.
- Любопытно, - пробормотал он, суммируя, видимо, сказанное Анчей и доклад врача. - Пеничка... - ворчал он себе под нос, - и даже не пытайтесь убедить меня. Имя 'Пеничка' не для взломщика и тем более не для убийцы. Это добряцкое имя. Тут что-то не так, что-то не сходится, гримаса жизни...
Явился пан Бружек, он принес вещи, взятые у Тоуфара дома при обыске. Так, мелочи, ничего примечательного, если не считать отмычек.
А что вы предполагали найти, пан Бружек? Надеялись, что он хранит у себя сочинения Ирасека[ 28 ]? Ну-ка, ну-ка, показывайте! И этот тоже подался в 'медвежатники', решил промышлять сейфами. Мы за ним такого не знали, что скажете?
Мы о нем вообще мало знаем, пан советник, - честно признался инспектор Бружек. - Он себя еще не показал. Не раскрылся. был судим и получал срок главным образом за применение насилия. Одно ограбление тоже было... А как насчет девчонки? Отпускаем?
Пожалуй, отпускаем, - коротко бросил пан советник Вацатко. - Сначала она умолчала о том, что ей было известно, потом сказала кое-что, о чем ей неизвестно, но каким-то шестым чувством она это поняла.
Советник Вацатко перебирал инструмент, и вдруг его словно осенило. Он поднял брови:
- Вы только поглядите! Фомка! Да еще какая! Что скажете, пан Бружек?
Пан инспектор Бружек тоном послушного ученика ответствовал:
- Извольте, пан советник, это фомка Пенички... Неужто этот Тоуфар успел связаться с 'медвежатниками'?
Пан советник покачал головой:
Нет, нет, тут совсем другое. Если девчонка сказала правду, это действительно инструмент Пенички.
И он прикончил Тоуфара из ревности? Такое на 'медвежатника' не похоже, - заметил пан Бружек.
Кроме того, его имя - Пеничка... пан Бружек, звякните в нусельский комиссариат, пускай его берут. Если не за то... так по крайней мере он скажет нам, каким образом его инструмент попал к Тоуфару. Значит, эта банда взломщиков гуляет где-то поблизости? Нет, быть того не может. Пеничка ни боже мой, никак не мог находиться среди тех грабителей!
Пенички дома не оказалось, о чем, сильно конфузясь, сообщили пану советнику из районного комиссариата, словно в этом была их прямая вина.
- Ну, нету сейчас, заявится позже, - усмехнулся советник в трубку.
-Все ясно. Придет - значит, не виновен, а не придет, значит, наверняка виновен, и тогда мы обязаны его отыскать.
Советник Вацатко, чтобы лучше думалось, поудобнее расположился в кресле: 'Итак, это либо ревность, и Пеничка отомстил Тоуфару за девчонку, которую тот толкнул обратно на панель, или совсем наоборот - эта парочка попросту сговорилась, о чем свидетельствуют обнаруженные инструменты. Выходит, Пеничка передал Тоуфару свое дело и Анчу в придачу.
Вот где надо искать главарей банды, которая у нас в розыске!
Впрочем, пока это всего лишь догадки и версии. Остальное нам выложит Пеничка. Возможно, вскроется совсем иная причина убийства, возможно, Пеничка вовсе не убивал Тоуфара. Возможно, Анча Парасолька все это придумала, потому что любой женщине нравится, если двое мужиков из-за нее дерутся. Может, они вовсе и не дрались и она все сочинила... А тут еще этот медик. Что он имел в виду, когда сказал, что удар был нанесен сзади и, более того, под необычным углом? Это необходимо выяснить.
Ах, этот чертов Тоуфар, ни от живого, ни от мертвого нет покоя. Только появился в Праге и сразу задал нам перцу, да и сейчас, после смерти, тоже. И хотя неизвестный убийца загадал нам новую загадку, все-таки смерть Тоуфара дает нам временную передышку. Так или иначе, но этот парень стал бы настоящим гангстером, а с такой профессией в окрестностях Праги мы пока еше не сталкивались'.
Комиссариат в Нуслях работал не покладая рук, но Пеничка словно сквозь землю провалился. Если бы полиция поменьше разыскивала Пеничку и побольше оглядывалась вокруг, то от ее внимания, возможно, не ускользнуло бы, что во многих пражских заведениях поднялась большая кутерьма. Пражский уголовный мир облетела небывалая весть, тем более небывалая, что - сами понимаете - уголовники всегда знают намного больше, нежели полиция.
Вечером в ночном заведении 'У паука' разом распахнулись створки дверей. Человек, вступивший туда, двигался низко опустив голову, словно хотел остаться неузнанным. Его походка была медленной и усталой. Он окинул быстрым взглядом зал, где свет нескольких разноцветных лампочек предназначен был создавать интимную атмосферу, и собрался уже примоститься где-нибудь в уголочке.
Прийти сюда его заставила необходимость: нужно было повидаться с друзьями. С теми, что всего несколько дней назад столь торжественно встречали его. Он пришел поделиться своей бедой. А может быть, еще и по той простой причине, что не мог оставаться наедине с собой. Не успел он пристроиться у столика, как музыка оборвалась. На небольшом вощеном пятачке прекратились танцы, и теперь все с любопытством глазели вокруг, пытаясь понять, что случилось. В этом заведении музыка умолкает лишь в случае, если нагрянет полиция, а также является сигналом для азартных картежников в задней комнате за стойкой.
Но сегодня причиной этому была не полиция. Рядом с танцевальным пятачком, вперив глаза в пол, стоял Пеничка.
Воцарилась тишина, Пеничка, поняв причину, беспомощно огляделся. Он стоял, будто медведь, со всех сторон обложенный охотниками.
И тогда, повернувшись, Пеничка двинулся к выходу.
Но тут раздался голос:
- Постой! - Через толпу танцующих прокладывал себе дорогу взломщик Млеко. - Нам известно, что ты натворил. Мы будем молчать, но на помощь не рассчитывай.
Пеничка поднял голову, хотел что-то сказать, но не сказал ничего.
И Млеко, засунув руки в карманы и попыхивая прилипшей к уголку рта сигаретой, продолжил:
- Ты хорошо знаешь, что на мокрые дела мы, 'медвежатники', не идем, даже когда надо бы прикончить такого, как этот Ада Тоуфар... Если тебе следовало бы кого-то проучить, то, скорее, эту девку. Хотя с нее хватило бы и разбитой морды,
Пеничка только головой мотал. Молчание, окружавшее его, было страшным и непривычным.
Теперь нам всем крышка, легавые начнут нас мести, и в этом виноват ты. А сейчас давай вали отсюдова и больше среди нас не появляйся.
Послушай, Млеко, но ведь я... - Пеничка набрал побольше воздуха, чтобы что-то сказать, но Млеко смерил его холодным, безучастным, пустым взглядом.
Пеничка, повернувшись, вышел на улицу. Как только за ним захлопнулась дверь, саксофонист тут же взрыдал на своем саксофоне, а пианист ударил по клавишам.
'У паука' возобновились танцы.
Пеничка остался один. Совсем один.
Он мог, конечно, отправиться в любое другое заведение, скажем в 'Курьи ножки' или к 'Старой даме', и возможно, где-нибудь нашел бы Анчу. Но после того, что произошло 'У паука', сделать это он не осмеливался. Никто не пожелал выслушать его, никто, даже Млеко... И никому он не мог открыть всю правду. А где-то его проклинала Анча, потому что он прикончил ее милого.
Конечно, Пеничка мог бы убить ее. Карман его пиджака оттопыривал пистолет. Пистолет этот принадлежал Тоуфару. Когда Пеничка тащил мертвого Тоуфара к берегу Влтавы, он почувствовал, как что- то упирается в его плечо. Это была коробочка с патронами. Тоуфар любил хорошее оружие. Сейчас оно у Пенички. И он может уложить на месте пол-Праги. Дружков, которые повернулись к нему задом и не желают выслушать, всех тех, кто сейчас дрожит от страха, как бы фараоны снова не занялись их делишками.
Пеничка добрался наконец до своей улицы и осторожно огляделся - ничего подозрительного. Знают легавые, что Тоуфар - моя работа? Или это известно только дружкам-приятелям?
Он долго стоял за углом, пока не убедился, что воздух чист. Потом медленно двинулся к дому. Входные двери заперты. И это добрый знак. Он отпер их и стал тихонько подниматься по лестнице. Всунул ключ в замочную скважину и повернул.
- Боженька милосердный, - послышался голос хозяйки. - Кто это там?
Говорит громче, чем обычно, в голосе страх. Пеничка все понял. В квартире полиция. Он кинулся назад к
