просчиталось, скинув со счетов самих Млеко и Пеничку.
Пройдя полдороги, Млеко остановился:
Значит, так, господа хорошие, коли сделаете еще хоть шаг - я тут же возвращаюсь.
Не вашего ума дело, поднимайтесь! - прошипел комиссар.
Млеко замотал головой. Сам он от всего сердца посоветовал бы Пеничке бросать куролесить, но с полицейской хигристи-кой дела иметь не желал.
Пеничка наверху все отлично видел и, прицелившись как можно вернее, чтобы ненароком не задеть Млеко, несколько раз выстрелил. Один из стражников схватился за плечо, царапнутое пулей, остальные же, включая Млеко, поспешно ретировались.
Фокус не удался.
Пан Боуше внизу лишь пожимал плечами.
- Пан инспектор, это дело добром не кончится, - с подчеркнутой вежливостью сказал Млеко пану Боуше. - Если, конечно, не случится какого-то чуда.
- А если я приведу сюда Анчу Парасольку?
- Уж тогда-то никому отсюда живым не уйти. Ни ей, ни этим господам, - опять весьма вежливо заметил Млеко.
Прошло еще два часа, Пеничка все еще не сдавался, и нусель-ский комиссар решил принять крайние меры. Он вызвал пожарных. Их задачей было, применив лестницы, проникнуть вместе с полицией на чердак через крышу. Тогда Пеничка окажется Между двух огней и не сможет сопротивляться долго.
Пожарные явились, но без большого восторга. Поначалу их главный долго торговался с полицией, считая более благоразумным предоставить полиции только лестницы, а своих людей разместить за углом. Ведь их не тому обучали.
Узнав об этом, пан советник Вацатко поднял телефонную трубку и заявил полицейскому президенту, что за дело берется он лично, и потребовал остановить все акции.
- Не можем же мы, пан президент, устраивать в Нуслях маневры из-за одного человека.
- Мне неизвестно, что вы там намереваетесь делать, пан советник, но ставлю вас в известность, что человек этот крайне опасен! Возможно, он даже лишился рассудка!
- Пан президент, человек, которого зовут Пеничка, не может быть крайне опасным. У него просто какой-то заскок. Я пойду сам и погляжу.
На месте происшествия ему дважды пришлось предъявить документы, потому что полицейские уже совсем спятили. Они во всем видели одни интриги и коварные умыслы.
Пан Боуше, который тоже находился тут, опрометью ринулся навстречу советнику и локтями проложил ему путь.
Комиссара, руководившего всей операцией, появление советника Вацатко крайне раздосадовало.
- Я, э-э, полагаю, что это наше дело и мы, так сказать, сами в состоянии, э-э, справиться с ситуацией, - сказал он строго.
- Абсолютно не сомневаюсь! Я это уже успел заметить. Вам здесь недостает лишь саперного полка. Они поднимут на воздух три соседних дома, и тогда Пеничка непременно окажется в ваших руках.
- Нам не до шуток, пан советник, - снова строго и назидательно заявил комиссар, - этот человек применил оружие.
- Увы, - ответствовал советник Вацатко.
- Кроме того, имеются все основания предполагать, что ему сочувствует население. В противном случае мы могли бы его там запереть, и тогда через день-другой жажда и голод принудили бы его сдаться!
- Население всегда сочувствует тем, кто в конфликте с полицией. Так уж оно повелось со времен Яношика, пан комиссар, а может, и того раньше. Потому прошу вас отослать прочь пожарных вместе с их лестницами. И ваши люди, те, что толкутся внизу, и в дверях, и на лестничной площадке, тоже пусть... отправляются... отсюда!
Комиссар пожал плечами и с неохотой отдал соответствующие распоряжения.
Я не совсем понимаю, что вы изволите иметь в виду... - только и сказал он советнику Вацатко.
Что? А то, что к Пеничке пойду я сам. Он меня хорошо знает.
Комиссар чихнул и извинился:
Да, это правда... Я хочу сказать, что он действительно хорошо знает пана советника. Но, похоже, он в самом деле помутился рассудком! Будьте весьма осторожны.
Если б не помутился, не прирезал бы Тоуфара и не выкамаривал тут, на чердаке, это мне и самому понятно. Люди, бывает, и впрямь теряют рассудок, и чаще всего от несчастной любви, дело ясное. - Но эти слова уже были обращены к пану Боуше.
Затем советник Вацатко в своем коротком пальтеце и в слегка сдвинутом на затылок котелке шагнул на безлюдное пространство перед обветшалым угловым домом и стал медленно продвигаться к входной двери. Перепуганные жильцы за окнами своих квартир прижимались носами к стеклам.
Советник Вацатко шел медленно. У Пенички, если его это интересует, есть время глянуть через слуховое оконце и узнать, кто это там собирается к нему на посиделки.
Советник вступил в дом. Лестничные переходы были пусты, лишь наверху из приоткрытых дверей какой-то кухни тянуло ароматом кофе.
'Одна хозяйка все-таки не потеряла голову,' - подумалось советнику Вацатко, и он продолжал неторопливо подниматься.
Когда он добрался до последней площадки, послышался голос:
- Дальше ни шагу, я буду стрелять. Пан советник остановился.
- Пеничка, бросьте дурить, ведь это же я, полицейский советник Вацатко. Я иду к вам, потому что вся эта история мне не нравится.
- Я буду стрелять, - с явным огорчением повторил голос.
Будете так будете, ведь вы сегодня и так уже стреляли, и не один раз. Только ведь у меня нет никакого оружия, а стрелять в безоружного - это, Пеничка, большой чести вам не сделает.
Дак ведь сюда приходил Млеко, пан советник, - послышался голос из-за ящика, - а следом за ним топали легавые.
- Но я иду один, и вы это видите.
Пеничка высунулся из-за ящика, чтобы получше разглядеть. И действительно, лестницу словно вымели. Советник с явным напряжением поднимался все выше, пока наконец не добрался до чердака.
- Ну так как, Пеничка, где мы с вами расположимся? Тут на лестнице? Или на чердаке?
Пеничку голос советника Вацатко совсем сбил с толку, он не знал, что отвечать, стоял себе за ящиком, сжимая в руке пистолет, и пялился на пана советника, будто на привидение.
- Пошли на чердак, там понадежнее, а? - предложил советник Вацатко и шагнул первым.
Внизу скрипнула дверь. Пеничка сразу насторожился, но по казался лишь котелок пана Боуше - пан Боуше беспокоился за своего шефа.
Советник перегнулся через перила и крикнул:
- Все в порядке, пан Боуше, я позову, когда понадобитесь. А пока никого ко мне не пускать, или я, черт вас побери, возь му у Пенички пушку и начну палить сам!
На чердаке царил полумрак, слуховое оконце долгие годы оставалось немытым. Советник Вацатко оглядывался, выискивая местечко, где бы сесть. Пеничка услужливо обтер рукой балку.
- Благодарю вас... А вы не присядете? - предложил ему советник.
Он прекрасно видел, что Пеничка колеблется и, не находя решения, держит пистолет наготове. 'Если там внизу нусельский
комиссар сбрендит, то первую пулю огребу я, - подумал советник Вацатко. - Более того, помру от руки Пенички... Иисусе Христе, а ведь я сделал ставку на его имя и ставлю сейчас. И на его глаза. А они у него как у загнанного зверя'.
- Значит, так, Пеничка, я полагаю, произошла какая-то ошибка. Я бы сказал, что ошиблись мы. А?
Пеничка молчал.
- Сейчас я говорю не про вас, а про Тоуфара. Наша ошибочка. Нам давно следовало бы его взять, но
