Две маски

полагать, особа, судя по свободно и длинно падавшимъ отъ самыхъ плечъ складкамъ ея чернаго домино. Глаза совершенно исчезали за кружевомъ, которымъ обшитъ былъ плотно окутывавшій все лицо ея капюшонъ. Глухой звукъ раздавшихся изъ-подъ него словъ не напоминалъ ни одного в?домаго мн? голоса…

— Lachez-moi, прошептала Наталья Андреевна, быстро высвобождая свою руку изъ-подъ моей, — и узнайте непрем?нно, кто это!..

И она исчезла прежде, ч?мъ я усп?лъ опомниться.

IX

Я прямо подошелъ къ таинственной особ?.

— Позвольте узнать, не безъ н?котораго, признаюсь, сердечнаго біенія спросилъ я ее, — относится- ли то, что вы сейчасъ сказали, ко мн?, или къ… къ той, которая была со мною… или наконецъ къ обоимъ намъ?

Маска медленно повела головой внизъ.

— Къ обоимъ намъ, значитъ… Я им?ю честь быть вамъ знакомымъ? спросилъ я опять.

Она кивнула еще разъ.

— И… эта дама тоже?

— Н?тъ! выразила она опять движеніемъ головы.

— Что же значили эти ваши слова, сказанныя намъ обоимъ, когда изъ насъ двухъ ее вы совс?мъ не знаете?

— Вы поняли! такъ же глухо, но внятно проговорила маска.

Мн? стало жутко… Да, мы оба поняли… но къ чему — и кто же это?…

— Я былъ бы весьма счастливъ, молвилъ я опять, стараясь совладать съ чувствомъ какого-то безотчетнаго страха, который внушала мн? эта странная особа, — еслибы вы удостоили меня н?сколькихъ словъ въ объясненіе того, что вы сказали.

Она отрицательно закивала опять.

— Вы не желаете!.. И н?тъ средства склонить… Умолить васъ? попробовалъ я шутливаго тона.

Маска долго молчала, недвижная и какъ бы зоркая изъ-подъ своего кружева…

— Мы увидимся! проговорила она наконецъ.

— Когда? вскрикнулъ я.

— Черезъ годъ, послышался мн? ея отв?тъ посл? новаго, томительнаго для меня молчанія.

— Черезъ… Это мистификація! молвилъ я себ?, какъ-то вдругъ совершенно успокоившись и заинтересованный теперь только т?мъ, кому вздумалось этимъ забавляться.

— И зд?сь опять, въ маскарад?? уже весело спросилъ я маску.

— Гд? бы ты ни былъ! словно проронила она…

Я окончательно разсм?ялся.

— Ну, конечно! Даже въ Италіи? добавилъ я, отдаваясь весь мысленно снова тому блаженному чаду…

Она не отв?чала. Изъ дверей, безцеремонно проталкиваясь широкими плечами сквозь толпу выходившихъ, показалась ея спутница, держа на рук? большую турецкую шаль. Она окутала ею маску, и об? он? вышли на л?стницу.

— А кто ты, милая моя, я все же узнаю!

Я сб?жалъ за ними, усп?лъ довольно скоро отыскать свою шинель въ швейцарской и выб?жалъ на подъ?здъ въ то самое время, какъ маска, подсаживаемая лакеемъ въ шинели и какой-то ваточной фуражк? на голов?, поднималась на подножку неуклюжей наемной кареты.

Спутница вл?зла за нею. Он? отъ?хали.

Я вскочилъ въ первыя подвернувшіяся извощичьи сани и вел?лъ ?хать за каретой. Прозябшія ея клячи б?жали довольно быстро. Ванька мой зато оказывался черезчуръ плохъ, и, не смотря на об?щанный ему серебряный рубль, — тогда таковые еще им?лись, — едва посп?валъ настолько, чтобы не потерять мн? лишь ее изъ виду. Къ счастію, ночь была довольно св?тлая, и я вид?лъ, какъ карета, пере?хавъ Симеоновскій мостъ, повернула въ Литейную и, просл?довавъ по ней вдоль до Кирочной, заворотила опять въ эту улицу. На этомъ заворот? сани мои уже довольно далеко отстали отъ кареты, и я начиналъ терять надежду догнать ее, какъ вдругъ она остановилась у какого-то забора.

— Пошелъ, пошелъ скор?е! кричалъ я своему извощику. Но, еще не до?зжая до м?ста, мы увидали съ нимъ, что маски, выпрыгнувъ изъ кареты, скользнули въ калитку, прор?занную въ этомъ забор?.

Я кинулся за ними всл?дъ во дворъ, высоко уставленный дровами съ об?ихъ сторонъ. Он? быстро переб?жали его и исчезли за другою калиткой, выходившей на Фурштатскую.

Эта калитка оказалась уже запертою снаружи въ ту минуту, когда я усп?лъ доб?жать до нея, — сл?довавшій за ними слуга, видно, догадался… И въ то же время съ той стороны донесся до меня скрипъ колесъ по мерзлому сн?гу, шумъ захлопнутой дверцы… Ихъ тамъ — это было ясно, — ждала другая, своя карета…

Оставалась одна надежда: допросить кучера извощичьей кареты, оставшейся на Кирочной… Я поб?жалъ назадъ; увы, и онъ у?халъ, пока я возился тамъ у калитки…

'Съ ч?мъ же я прі?ду въ ней, къ моей черноокой красавиц??' долго стоялъ я, одураченный, на тротуар?, и въ досад? на тощаго возницу, не усп?вшаго доставить меня во-время къ м?сту, р?шительно отвергъ предложеніе его везти меня обратно и отправился п?шкомъ домой.

Какъ инако гляд?ла теперь эта зимняя ночь сравнительно съ той, когда я въ горячечномъ жару б?жалъ въ казармы отъ того бл?дноокаго призрака!… Тамъ, въ Собраніи, одну минуту отъ словъ этой таинственной маски пов?яло на меня т?мъ, прежнимъ, ненавистнымъ теперь мн?… Но тутъ н?тъ ничего общаго, говорилъ я себ?:- маска, н?тъ сомн?нія, св?тская женщина, знакомая Натальи Андреевны; намекъ на Гордона — случайный откликъ темныхъ старыхъ слуховъ о его страсти въ ней; сама она, маска, прі?зжала не для насъ совс?мъ, у нея въ маскарад? было свое, сердечное д?ло, требующее особенной тайны: это лучше всего доказывается этими двумя каретами, сквознымъ дворомъ, переод?тымъ лакеемъ, вс?ми этими старыми преданіями любовныхъ похожденій… И ей была неудача въ маскарад?, уже см?ялся я внутренно:- того, для кого она прі?зжала, тамъ не было, или, хуже, онъ занятъ былъ другой, и ей захот?лось вым?стить все это злобнымъ словомъ на насъ, невинныхъ, — на мн?, счастливц?…

Розы цв?ли у меня на душ?. Никогда еще, казалось мн?, такимъ прив?тнымъ блескомъ не гор?ли зв?зды въ высокихъ небесахъ, какъ въ эту холодную зимнюю ночь… Я думалъ о Наталь? Андреевн?, о нежданной встр?ч?, объ этомъ внезапномъ и какъ бы между т?мъ давно-давно гор?вшемъ во мн? пламени въ ней… Да, я давно, всегда любилъ ее, не могъ не любитъ, повторялъ я себ? съ какою-то злостью за то, что раньше не открылъ въ себ? этого чувства, — любилъ еще въ то именно время, когда, по милости Гордона 'je fesais le chandelier'^a… И какъ прелестно сказала она мн? это сейчасъ!… Она самая блестящая, самая красивая и самая живая женщина въ Петербург?… И она… Япойду за нею на край св?та!… И какъ очутилась она зд?сь?… Это судьба… да, сама судьба этого хочетъ! Эти руки, эти глаза, эти 'божественныя плечи', — я ихъ увижу опять… увижу безъ маски!…

Я не спалъ всю ночь.

На другой день я едва дождался времени, когда, по св?тскимъ обычаямъ, можно ?хать въ людямъ съ визитомъ, и поскакалъ на Набережную.

— Зд?сь остановилась Наталья Андреевна ***? спросилъ я входя у швейцара.

— Тутъ-съ.

— Давно она прі?хала?

— На прошлой нед?л?.

— Одна, или съ мужемъ?

— Одн?-съ…