Две маски

она очень хороша собой, богата, и что вы тамъ проводите съ нимъ всю жизнь… И въ то же почти время онъ пишетъ мн?, чтобъ я покорилась, ?хала въ Римъ… О, Боже мой!… Я прі?хала сюда ночью, а утромъ, чуть св?тъ, — сестра еще спала, я ее разбудила… Она ничего не знаетъ, c'est la vertu meme, ma soeur, — какъ я не выдала себя ей, не понимаю!… Но я узнала, кто она! Фамилія ея Оссовицкая, у нея мать, живутъ на Сергіевской, и вы познакомили его съ нею. Кто такія эти Оссовицкія?

— Маргарита Павловна Оссовицкая, проговорилъ я серьезнымъ тономъ и отчеканивая каждое слово, — двоюродная мн? сестра, дочь роднаго брата моей…

— Но вы, быстро перебила меня Наталья Андреевна, — вы можете жениться на ней?

— На Маргарит? Павловн?? спросилъ я, будто не понявъ:- она на пятнадцать л?тъ меня стар?е…

— Не см?йте см?яться! топнула она ногой:- вы знаете. о комъ я говорю:- на ней, на дочери, вы могли бы жениться?…

— Могъ бы… еслибъ она захот?ла, проговорилъ я, стараясь скрыть подъ улыбкой то тоскливое чувство, которымъ опять при этой мысли залегло на сердц?…

— А! вскликнула молодая женщина, и губы ея задрожали: опять, — такъ она не хочетъ! Она любитъ другаго! Его?..

Яне отв?чалъ.

— И онъ ее!..

Она схватилась за голову:

— Такъ это правда? О, я несчастная! Онъ ее любитъ? Отв?чайте!… да отв?чайте же, Христа ради!

— Онъ мн? не признавался въ этомъ, сказалъ я, изб?гая прямаго отв?та.

— Да разв? я не понимаю, не слышу изъ каждаго звука вашего голоса! Il ne m'aime plus!..

Слезы приливали у нея къ горлу…

— Я ее вид?ла сейчасъ, эту вашу красавицу… Une palotte efflanquee, какіе-то вылинявшіе глаза… Гд? же его клятвы! Онъ говорилъ мн? сто разъ, что никогда не женится!.. О, проклятъ будь тотъ день, когда я у?хала! Будь я тутъ, я бы не допустила!.. И къ чему вы его познакомили!.. Il est beaucoup plus beau que vous, — вы должны были предвид?ть, что она его полюбитъ, а не васъ!..

— Да, я долженъ былъ это предвид?ть! растерянно повторилъ я себ? внутренно этотъ никакъ мною нежданныйчисто женскій упрекъ, и поднялъ на нее глаза, которые какъ-то невольно держалъ все время опущенными.

Это была женщина л?тъ 28, во всемъ цв?т? молодости, красоты и — страсти. Усталость отъ дороги и душевная тревога сказывались въ темныхъ полукружьяхъ подъ глазами, отъ которыхъ еще пронзительн?е, еще ярче сверкалъ пламень ихъ золотистыхъ, изжелта черныхъ зрачковъ. Подъ плотно охватывавшимъ ее бархатнымъ платьемъ ходила волной ея высокая грудь и вздрагивали пышныя плечи, 'античною формой' которыхъ любовался въ т? дни 'весь Петербургъ'. Лихорадочный румянецъ то вспыхивалъ, то пропадалъ на ея матово-горячемъ лиц?… Сравнивая ее съ собою, Мирра д?йствительно должна была представляться ей нич?мъ инымъ какъ 'une palotte efflanquee'.

Она встала опять, обошла кругомъ комнаты точно львица въ кл?тк?, глянула въ окно, вернулась снова въ свой уголъ… Губы ея сложились въ ?дкую и высоком?рную улыбку:

— Я не хочу! J'у laisserai ma reputation, но этого не будетъ! Клянусь вамъ въ этомъ вс?мъ, что есть только святаго на св?т?! Сама погибну, но не позволю… Онъ мн? клялся, онъ заставилъ меня забыть долгъ… все!.. Д?тей у меня н?тъ… некого любить! Забыть не для кого!.. Онъ все былъ для меня, вся моя жизнь! Я не отдамъ его… не отдамъ… не отдамъ! уже истерически, сквозь судорожно сжавшіеся зубы повторяла она…

И вдругъ, къ ужасу моему, съ громкимъ рыданіемъ она, какъ стояла, такъ и бухнулась въ моимъ ногамъ.

— Спасите меня, Зас?кинъ, вы можете, — не доводите меня до отчаянія, до скандала!.. Спасите самого его, онъ вамъ другъ… А если вы сами любите ее, т?мъ бол?е это долгъ вашъ!..

— Бога ради, что вы д?лаете! упрашивалъ я ее, подымая и сажая въ кресло:- могутъ каждую минуту войти, услышать…

Я кинулся въ двери.

Въ сос?дней комнат?, къ счастію, никого не было.

Я далъ ей выплакаться…

— Ну, а теперь, когда вы н?сколько успокоились, скажите, ч?мъ я могу служить вамъ?

Она схватила меня за об? руки:

— Напишите ему… Н?тъ, прервала она себя вдругъ, — я сама… Напишите мн? только его адресъ, — вотъ зд?сь, на стол?, мой несессеръ…

— А вы, начала она, когда я кончилъ, — вы, мой другъ, дайте мн? сейчасъ честное слово, что исполните свято мою просьбу!

— Вы будете просить невозможнаго? сказалъ я.

— Н?тъ, отв?чала на это Наталья Андреевна; она усп?ла уже совладать съ собою, и голосъ ея, повинуясь вол?, звучалъ теперь ровно и отчетливо, — н?тъ, и мн? даже вашего слова не нужно: то, о чемъ я буду просить, столько же въ вашемъ, сколько и въ моемъ интерес?… Вы любите эту д?вушку?

Я запнулся…

— Все равно, посп?шила сказать она, — вы имъ родня, другъ… Во всякомъ случа? вы ей желаете добра?

— Ужь конечно! вскликнулъ я.

— Такъ вы скажите… предварите ихъ, — ея мать, — что есть женщина — вы даже можете назвать меня, я позволяю! — которая не допуститъ его жениться на ней, что онъ связанъ съ этою женщиной, и она не отдастъ его никому, ни за что!.. скажите, что она на все готова, что она изъ-подъ в?нца, еслибы до того дошло, вырветъ его у нея!.. Вы видите, — примолвила въ этому Наталья Андреевна, — что я говорю вамъ это теперь не въ горячк?, не въ безуміи, а совершенно спокойно. И вы, я знаю, передадите имъ то, что я прошу васъ имъ сказать, потому что вы у-в?-ре-ны, — протянула она, — что то, что я говорю, я исполню!..

Глаза ея заискрились снова, изъ-подъ заал?вшихъ и раскрывшихся губъ блеснули б?лые, маленькіе и острые зубы, — и все это вм?ст? представилось мн? въ ту минуту, улыбнулось какою-то безпощадною и хищною улыбкой.

— C'est Venue toute entiere a sa proie attachee!

Вспомнился мн? Расиновскій стихъ… Она не ошибалась: я, д?йствительно, былъ ув?ренъ теперь, что она 'готова на все'!..

— Скажете? говорила мн? между т?мъ Frau Venus. [2]

Я утвердительно повелъ головою.

Она протянула мн? свою красивую руку:

— Merci! Пока мужа н?тъ, вы можете меня найти дома каждый день entre trois et quatre. Если онъ вздумаетъ прі?хать, это будетъ трудн?е: le malheureux — она презрительно приподняла плечи, — продолжаетъ, думать до сихъ поръ, что опасенъ для него вы!.. Вы можете тогда написать мн?: онъ писемъ моихъ не читаетъ.

Я взялъ каску и поднялся.

— Не сердитесь на меня слишкомъ, сказала мн? она прощаясь, — за все, что могло вамъ показаться непріятнымъ въ нашемъ разговор?!

— И было бы изъ-за чего сердиться, — не сталъ бы! Вы дали мн? сегодня случай наткнуться на то, въ чемъ, я полагалъ до сихъ поръ, р?шительно отказано нашимъ, русскимъ барынямъ. Вы — характеръ, Наталья Андреевна!

— Люблю! коротко отв?чала она мн? на это, и дв? крупныя слезы выкатились у нея изъ-подъ р?сницъ…

Я съ чувствомъ поц?ловалъ у нея руку и вышелъ.