Марина из Алого Рога

Она опустилась на стулъ — и исчезла за огромнымъ самоваромъ-приданымъ покойной г-жи Самойленковой, по случаю прі?зда 'санктъ-петербургскихъ гостей' вытребованнымъ Іосифомъ Козьмичемъ изъ кладовой, и который теперь, въ вид? н?коего монумента, подымался надъ чайнымъ столомъ, усердно отражая пламень востра всею доброкачественностью своей красной м?ди.

Не дождавшись отъ Марины ни единаго взгляда, Пужбольскій съ досады принялся за Солнцева:

— Что новаго въ Петербург?? спросилъ онъ его.

Тотъ, повидимому, только и ждалъ этого вопроса. Его н?сколько телячьи черты приняли тотчасъ же выраженіе глубокомыслія, соединеннаго съ н?которымъ ехидствомъ:

— Reaction — en plein! театрально протянулъ онъ первое слово, и выпустилъ второе, какъ изъ револьвера, сопровождая это, для большей значительности, р?зкимъ и короткимъ движеніемъ руки горизонтально по воздуху, — жестомъ Шнейдеръ въ Belle Helene.

— Вотъ какъ! И Пужбольскій, пропустивъ об? руки въ свою огненную бороду, уставился въ лицо Солнцеву лукаво подмигивавшими глазами. — Это очень интересно, что ты разсказываешь… Изъ чего же ты заключаешь?…

Говоря съ Солнцевымъ, Пужбольскій стыдился своей собственной привычки в?чно прим?шивать къ русской р?чи французскія фразы и р?залъ безъ прим?си по-русски, какъ ни тяжело это бывало ему иногда.

— Il y a d'abord, объяснялъ, хмуря брови, Солнцевъ, — que nous allons honteusement a la remorque de la Prusse [11], и что намъ на дняхъ забр?ютъ вс?мъ лбы, pour faire plaisir a monsieur de Bismark…

— Ты давно забритъ, и даже генералъ, засм?ялся Пужбольскій, — ты долженъ быть радъ этой воинственности!

— Je n'en suis plus! возразилъ тотъ.- Independance complete, mon cher, — charge de cour! [12] объяснилъ онъ это свое независимое положеніе.

— Жаль, Солнцевъ, жаль, — я все разсчитывалъ, что, въ случа? войны, ты меня въ адъютанты возьмешь. Мы бы съ тобою непрем?нно Лейпцигъ покорили!…

— Mon cher, сказалъ Солнцевъ, — on n'a jamais voulu m'employr!… Не моя вина! и онъ презрительно повелъ глазами.

— А про гимназіи ты слышалъ? заговорилъ онъ опять, закладывая руки за жилетъ. Очень хорошо въ какой-то газет? про это было сказано: систематическая кретинизація несчастныхъ д?тей… C'est bien ea. Une cretinieation systematique…

— Не твоихъ, во всякомъ случа?, см?ялся Пужбольскій, — у тебя ихъ н?тъ! Или ты, можетъ быть, прячешь?…

— О, фыркнулъ Солнцевъ, — еслибъ у меня были свои д?ти, я бы конечно въ матушк?-Россіи ихъ не воспитывалъ!…

— Куда же бы ты ихъ д?валъ?

— Куда? и онъ съ сожал?ніемъ взглянулъ на своего собес?дника.- En Angleterre, mon cher! Я бы сд?лалъ comme Tata Kargopolski: она своихъ двухъ старшихъ, Sanny et Djinny, посылаетъ въ Оксфордъ…

— Въ Оксфордъ — чтобъ избавлять ихъ отъ ужасовъ латыни? воскликнулъ Gужбольскій, такъ и приплясывая отъ удовольствія, которое доставляла ему беc?да съ просв?щеннымъ кузеномъ.

— Oui, mon cher, oui, — pour en faire des hommes pratiques! торжественно возгласилъ Солнцевъ, — потому… ты только подумай, — Что наша жизнь? Реализмъ!.. В?дь ты согласись: жизнь наша — реализмъ, tout ce qu'il y a de plus realisme!.. И вдругъ нашихъ д?тей, д?тей нашего в?ка какимъ-то Виргиліямъ будутъ учить!.. Mais c'est donc d'une absurdite reactionnaire au dessous de toute critique!.. [13] В?дь ты подумай, — мы, мы, разв? этому насъ учили?.. И намъ уже не нужно было!.. Et songez donc que le siecle a encore marche depuis! [14].

Пужбольскій какъ сид?лъ, такъ и повалился въ спинку своего сид?нья.

— Воинъ, педагогъ и либералъ, — Солнцевъ, будь у меня власть, я бы тебя сейчасъ поставилъ во глав? русскаго просв?щенія! крикнулъ онъ ему, чуть не задыхаясь отъ см?ха и посылая ему поц?луй рукою.

— Eh bien, avec tout cela, mon cher, пресерьезно отв?чалъ на это тотъ, — avec tout cela on n'a jamais voulu m'employer!.. Lorsque tant d'autres… промолвилъ онъ и, не докончивъ, еще разъ передернулъ плечами.

Ни единое слово этого разговора не ускользнуло отъ княгини Солнцевой. Ея словно отяжел?вшія в?ки поднялись на графа съ выраженіемъ глубокаго страданія:

'Ты видишь, — суди же: легко-ли мн??' говорили эти глаза.

Но не понялъ, или не хот?лъ понять Здвалевскій: его глаза остались н?мы и безучастны.

Дина тотчасъ же перевела свои на Марину.

— Какъ хороши ваши м?ста! заговорила она. — Я ?хала и все восхищалась… Л?совъ такихъ прелестныхъ я не видывала никогда… И югомъ уже в?етъ у васъ.

Марина не отв?чала.

— Вы остались довольны вашею прогулкой? начала опять княгиня. Легкая улыбка, блуждавшая на ея губахъ, им?ла такое выраженіе, что она обратилась въ д?вушк? съ первымъ попавшимся вопросомъ не съ ц?лью получить отв?тъ, а лишь для того, чтобъ им?ть новый случай взглянуть на нее, полюбоваться ея красотой.

— Это ихъ надо спросить, кивнула Марина на графа и Пужбольскаго, — мн? не въ первый разъ!

Ей было невыносимо.

Іосифъ Козьмичъ покосился на нее — и даже покрасн?лъ слегка.

— Нашъ Алый-Рогъ по живописности пресловутому Пслу не уступитъ, крякнулъ онъ, улыбаясь княгин?.

— Пслу?… Пселъ?… повторила та, припоминая. — Ахъ, да, у Гоголя… въ Малороссіи, Вечера на хутор?… Владиміръ, помнишь, — чтенія наши; въ Москв?… тому сто л?тъ!

Она замолкла вдругъ, словно подавленная нахлынувшими на нее воспоминаніями. Т?нь ея опустившихся длинныхъ р?сницъ обозначилась черточкой на ярко осв?щенномъ лиц?… Но, какъ бы превозмогая невольное смущеніе, она приподняла ихъ и съ новою улыбкой взглянула на д?вушку:

— Вы, я ув?рена, много читаете? сказала она.

— Почему вы ув?рены? р?зво отв?тила на это Марина. Она уже теряла власть надъ собою.

— Потому, объявила такъ же невозмутимо княгиня, — потому что вы зд?сь располагаете т?мъ безц?ннымъ сокровищемъ, которое никакъ не дается намъ, горожанкамъ, — временемъ!

— Я не св?тская и время мое отдаю бол?е реальнымъ занятіямъ! фыркнула на это Марина, употребляя нарочно выраженіе, отъ котораго, она знала, коробило и Пужбольскаго, и его, — и обводя кругомъ стола мгновенно сверкнувшимъ, вызывающимъ взглядомъ… Пропадай все! говорилъ этотъ лихорадочный взглядъ.

У Іосифа Козьмича побагров?ла лысина; круглые зрачки его вытаращились какъ у совы… Пужбольскій сжался весь, будто отъ мороза… Недоум?вающими, тревожными глазами взглянулъ на д?вушку графъ…

Солнцевъ вс?хъ выручилъ:

— Вы, я ув?ренъ, читали, обратился онъ вдругъ въ Марин?,- очень интересный романъ есть по-русски, Тайна вечерняя называется…

— 'Тайна вечерняя!' тотчасъ же подхватилъ Пужбольскій, обрадовавшись случаю отвлечь вниманіе отъ Марины. — Что это за романъ? Чей? Я понятія не им?ю…

— Attendez, attendez, я, кажется, ошибся… И Солнцевъ приложилъ себ? палецъ во лбу. — Не Тайна вечерняя, иначе какъ-то… Да, вспомнилъ: Жертва вечерняя — voila le titre!…

— Заглавія не схожія, но все равно!… Кто же авторъ этой Тайны вечерней? съ хохотомъ допрашивалъ обожатель Марины.