невесело. Я всю ночь проворочался со стороны на сторону, прислушиваясь, не безъ зависти, къ ровному, тихому дыханію Кемскаго, заснувшаго сномъ ребенка, едва курчавая голова его прикоснулась къ подушк?.
X
Я разбудилъ его въ восемь часовъ. Мы од?лись и вышли пить чай въ кабинетъ.
Черезъ четверть часа челов?къ мой доложилъ, что прі?хали двое какихъ-то господъ и спрашиваютъ г. Кемскаго.
— Проси.
Вошелъ г. Секваторовъ и съ нимъ б?локурый офицеръ, съ германскимъ типомъ лица, однополчанинъ Зв?ницына.
На устахъ перваго блуждала самая пріятная улыбка, между т?мъ какъ вся остальная особа его изображала собою офиціальность, достойную Липпе-Детмольдскаго каммергера.
— Позвольте себя представить, молвилъ онъ, Кемскому, расшаркиваясь:- Секкаторовъ. Et monsieur est le comte de Rabenhorst, указалъ онъ на товарища.
Кемскій в?жливо поклонился и попросилъ ихъ с?сть.
— Чему я обязанъ чести васъ вид?ть, господа? спросилъ онъ, какъ сл?дуетъ.
Г. Секкаторовъ откашлянулъ. Легкій румянецъ заигралъ на лиц? молодаго офицера.
— Прежде ч?мъ отв?тствовать на вашъ вёпрёсъ, началъ Секкаторовъ, — мн? необходимо знать на- апередъ, въ какой м?р?… считаете вы возможнымъ… дозволить намъ объясниться въ присутствіи господина ***…
Онъ указалъ на меня.
— Я васъ прошу объ этомъ, отв?чалъ Кемскій.
— Господинъ *** долженъ быть ув?ренъ, над?юсь…. ув?ренъ въ моемъ давнишнемъ уваженіи, продолжалъ Секкаторовъ, — но вы донимаете, дёлгъ мой…. я долженъ былъ предварительно осв?домиться…. потому что… вы понимаете, моя обязанность…
— Совершенно понимаю, сказалъ я, — и вы напрасно извиняетесь.
— Итакъ?… обратился къ нему Кемскій.
— Итакъ, подхватилъ на лету Секкаторовъ, — графъ Рабенгорстъ и я уполномочены войти съ вами въ н?которыя объясненія по порученію господина штабъ-ротмистра Зв?ницына.
— Въ чемъ же должны состоять эти объясненія?
Офицеръ посмотр?лъ на Секкаторова. Секкаторовъ снова кашлянулъ.
— Я долженъ васъ заран?е предупредить, что наше порученіе им?етъ двоякое содержаніе. Оно содержитъ въ себ?, такъ-сказать, два вида, поправился онъ;- то-есть, оно какъ бы подразд?ляется на два различныя порученія, счелъ онъ еще нужнымъ прибавить.
— Прекрасно-съ, такъ не угодно-ли вамъ будетъ передать мн? и тотъ, и другой видъ, сказалъ, закусывая губы, Кемскій. Его видимо разбиралъ см?хъ.
— Первое порученіе, началъ г. Секкаторовъ, — заключаетъ въ себ?, можетъ-быть, мен?е важности, хотя и оно можетъ быть почитаемо въ н?которой степени достойнымъ вниманія. Оно относится бол?е въ слышанному, то-есть въ дошедшимъ до господина Зв?ницына слухамъ о томъ, что вы якобы отзываетесь о немъ, господин? Зв?ницын?, самымъ непріятнымъ для него, и… можно даже сказать, не-е… неблаговиднымъ… образомъ. И потому дов?ритель нашъ, господинъ Зв?ницынъ, желалъ бы знать, въ какой м?р?… и на сколько эти слухи основательны… и им?ютъ, такъ-сказать, основаніе быть… leur raison d'etre, однимъ словомъ?
— На это я вамъ могу сказать, отв?чалъ Кемскій, — что я четвертый день въ Москв?, третьяго дня увид?лъ господина Зв?ницына въ первый разъ отъ роду; кром? его, — онъ указалъ на меня, — и еще одного семейства, никого зд?сь не знаю, и потому отзываться о господин? Зв?ницин? неблаговиднымъ образомъ не представляется для меня даже никакой физической возможности.
— Нашему дов?рителю, отозвался Секкаторовъ, — переданы были однако такія слова, которыя…
— Какія слова?
— Я полагаю, зам?тилъ на это графъ Рабенгорстъ, — что ихъ лучше не повторять, т?мъ бол?е что…
— Я и не повторю ихъ, графъ, не повторю, успокоительно прервалъ его опытный товарищъ; — я ограничусь однимъ общимъ… такъ-сказать, общею характеристикой. Слова эти, продолжалъ онъ, — заключаютъ въ себ? угрозы… относительно господина Зв?ницына.
— Если вы мн? позволите вамъ зам?тить, сказалъ я, — угроза не есть отзывъ, во-первыхъ, а во- вторыхъ, весьма желательно было бы знать, отъ кого слышалъ господинъ Зв?ницынъ объ угрозахъ выраженныхъ относительно его Кемскимъ?
— Мы не уполномочены назвать это лицо, съ уклончивою улыбкой отв?чалъ г. Секкаторовъ.
— Очень хорошо-съ; но вы не откажетесь, над?юсь, отв?чать намъ на сл?дующій вопросъ: выражалъ-ли эти угрозы Кемскій тому самому лицу, которое сообщило о нихъ господину Зв?ницыну?
— Н?тъ, сказалъ прямо Рабенгорстъ.
— Такъ откуда можетъ знать это лицо, что Кемскій угрожалъ господину Зв?ницыну?
— Это дошло до него случайно, не безъ н?котораго зам?шательства отмолвилъ Секкаторовъ.
— Что значитъ дошло? Передано ему какимъ-нибудь еще другимъ лицомъ?
Графъ покачалъ отрицательно головой.
— Такъ, значитъ, слышано имъ самимъ?
— Случайно, повторилъ г. Секкаторовъ.
— То-есть, подслушано?
Г. Секкаторовъ не отв?чалъ. Офицеръ опустилъ глаза, и живая краска покрыла его честное молодое лицо.
— Мн? остается теперь спросить васъ, продолжалъ я, — можете-ли вы сослаться на то лицо, которому Кемскій выражалъ относительно господина Зв?ницына т? угрозы, какъ вы изволили выразиться, которыя были подслушаны изв?стнымъ вамъ лицомъ?
Графъ Рабенгорстъ съ легкою улыбкой взглянулъ на Секкаторова, потомъ на меня.
Секкаторовъ, нахмурившись, посмотр?лъ сначала на меня, потомъ на графа.
Прошло н?сколько минутъ молчанія.
— Н?тъ, мы не можемъ сослаться на это лицо, р?шилъ наконецъ г. Секкаторовъ.
— Такъ въ такомъ случа?, сказалъ я, — когда вы не можете назвать ни то лицо, которое передало господину Зв?ницыну слова Кемскаго, ни то, кому они были сказаны имъ, то не въ прав? требовать отъ Кемскаго никакого дальн?йшаго объясненія. Безыменныя сплетни то же что безыменныя письма, на нихъ отв?та быть не можетъ.
— Однакоже… возразилъ г. Секваторовъ.
— Я вамъ сказалъ все, что могъ сказать, молвилъ Кемскій, — и зат?мъ буду им?ть честь покорно просить васъ перейти ко второму виду вашего порученія.
Графъ Рабенгорстъ взглянулъ на него одобрительно. Онъ чувствовалъ себя, видимо, въ неловкомъ положеніи до этихъ поръ.
Г. Секкаторовъ пребывалъ между т?мъ въ молчаніи. По напряженію жилъ на его многодумномъ чел? можно было догадаться, что въ немъ совершалась борьба. И, точно, обидно было уступить діалектик? адвоката противной стороны, когда ему стоило только брякнуть попросту, безъ зат?й, по родимымъ обычаямъ и преданіямъ: 'да Зв?ницыну сказалъ Вашневъ, что Кемскій говорилъ вамъ, что онъ Зв?ницына изъ окна выкинетъ!…'
Но это значило ввести доморощеную красавицу-сплетню, во всей ея первобытной нагот?, въ переговоры, поставленные имъ на такую европейскую ногу.
Европеецъ взялъ верхъ надъ челов?комъ почвы. Онъ вздохнулъ, какъ бы вынужденно сознаваясь, что
