– Приветствую, Лаэрдон.
Лаэрдон вошел в круг света, отброшенного ближайшим фонарем. Делариан улыбнулся: старший брат своими соломенными волосами и бирюзовыми глазами удался в мать, а серебряные волосы и серые глаза младшего точь-в-точь как у отца в молодости. Он шагнул навстречу распахнутым объятиям Лаэрдона.
– Я… пришел попросить прощения, – смущаясь, начал Лаэрдон. – Отец не ожидал, что ты возьмешь сторону владыки Эрельвара. Я знаю, что ты хотел как лучше, что ты думаешь только о благе Ольванора.
– Спасибо.
– Но со временем ты поймешь, что отец прав.
Делариан вздохнул, от всей души желая, чтобы так оно и было на самом деле.
– Нет, Лаэрдон. Отец не прав, и я искренне боюсь, что нашей земле придется заплатить за его ошибку.
– Но… сражаться на Равнинах?! Это не в нашем обычае, Делариан…
– Обычай ясеня – расти высоким и стройным, не так ли?
– Да, но при чем…
– Но если ясень встречает препятствие, он изгибается и растет криво или отказывается расти дальше, потому что это не в его обычае?
– Конечно, изгибается.
– И все равно остается ясенем, хотя он и отступил от своего обычая?
– Конечно, но мы ведь говорим не о деревьях, Делариан.
– Нет-нет, конечно, не о деревьях.
– И ты хочешь, чтобы мы отвергали мудрость веков всякий раз, когда чужеземец вздумает сулить нам опасность.
– Это я-то чужеземец?!
– Делариан… Я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой. Прошу, да будет между нами мир.
– Хорошо, мой брат. Однако я хочу попросить тебя кое о чем.
– Проси.
– Если Эрельвар окажется прав и тебе придется вести рода в бой против морвов, обещаешь ли ты мне, что хотя бы будешь помнить сказанное мной нынче ночью? Что хотя бы подумаешь о возможности отойти от обычая, дабы Ольванор продолжал расти?
– Да, Делариан, я тебе это обещаю.
– Спасибо.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Вы считаете, что одолеете осенние штормы? – поинтересовался Эрельвар.
– Да, – ответил Терон. – Почти до самого моря река будет спокойной. А выйдя в море, мы сможем высадиться на ольвийский берег, если погода испортится. Уж в этом-то нам ольвы не откажут.
– Хорошо. Да будет путь ваш скор и приятен.
– Благодарю вас. Постараюсь вернуться как можно быстрее.
– Надеюсь, регент сочтет уместным послать с вами подкрепление.
– Я почти уверен в этом. До свидания, Эрельвар, Артемас.
– Счастливого пути, Терон, – промолвил Артемас.
– До свидания, мой друг, – подхватил Эрельвар. Терон улыбнулся и ступил в лодку, которая должна была доставить его на борт дожидающейся нимранской галеры.
Гребцы вывели лодку на середину реки, с борта галеры свесили веревочную лестницу, и матросы помогли Терону подняться. В последний раз помахав рукой, он скрылся из виду.
– Надо мне было заложить пристань, – сказал Эрельвар Морфаилу.
Гребцы повернули лодку к причалу. Как только она отошла на достаточное расстояние, на галере подняли якорь и начали грести с левого борта. Нимранская трирема повернулась, чтобы медленное течение Терпкой Лозы разогнало ее, а уж после были пущены в ход весла штирборта, и судно пошло вниз по течению.
Пока Эрельвар, Артемас и Морфаил возвращались по узкому мосту на утес, трирема успела скрыться из виду. Подъезжая ко дворцу, Эрельвар посмотрел на башню, в которой томился Уилкинсон. Настало время обратиться за наставлением, как быть с новым фелга.
Когда Эрельвар вошел в часовню, там никого не было. Конечно, в подобное время это ничуть не удивительно. Он дернул за шнурок колокольчика у двери и преклонил колени перед алтарем на низкой скамеечке с мягкой обивкой.
Через некоторое время послышались шаги Карадока, вышедшего из своих покоев в глубине часовни. Эрельвар не поднимал потупленных глаз, как приличествует просителю.
– Кто пришел с мольбой к Повелителю Небес и Мертвых? – вопросил Карадок.
