Мастера фэнтези 2005 (сборник)

жизни не забуду, какие каверзы мы устраивали, считая друг друга соперниками, но все оказалось напрасно – она вышла замуж за другого, и о существовании этого третьего не подозревал ни один из нас. Нагие соперничество переросло в дружбу – дружбу, которая прервалась, когда вы покинули Виннингэлъ в гневе на политику императора, а мне пришло время вернуться на родину и приступить к служению Церкви.

Я с величайшим удовольствием следил за вашими деяниями, и хотя вы путешествуете под чужим именем, когда от одного странника я услышал о щедром чужестранце с волосами черными как ночь, носом как ястребиный клюв и смехом оглушительным, как лавина в горах, тотчас понял, что это может быть лишь один человек. Я убежден, что вас ниспослали сами боги. Я верю, что вы пришли в ответ на мои молитвы.

Если помните, я всегда был особенно восприимчив к пагубной магии Пустоты. Ничего более сказать в этой записке не осмеливаюсь из опасения, что ее могут перехватить. Я живу в городке Кьюнак милях в двадцати от вас к северу. Умоляю, приезжайте без промедления.

Ваш друг, преподобный брат Юльен».

Алиса нахмурилась.

– Откуда он мог узнать, что это ты? Наша родина в сотнях миль отсюда. Мне все это не нравится.

Она отдала ему записку.

– Ха! – ухмыльнулся Шадамер. Он заткнул записку за голенище и поманил к себе трактирщика. – Счет, пожалуйста. Мы покидаем ваш прекрасный город. Естественно, Юльен узнал, что это я, Алиса, – добавил он, подкручивая ус. – Сейчас, небось, у всех в радиусе двадцати миль только и разговоров, что о красивом и щедром чужестранце. И о его хорошенькой рыжеволосой спутнице, – не упустил он случая поддразнить ее.

Он расплатился по счету и оставил такие чаевые, что трактирщик потом еще несколько дней не мог опомниться и расхваливал его на все лады, и в сопровождении Алисы покинул трактир.

Она фыркнула.

– Твое самомнение тебя погубит, Шадамер.

– Вздор, моя дорогая, – отвечал Шадамер, помогая ей сесть на коня. – Меня не погубит ничто и никогда, и все по одной простой причине: все, что говорят обо мне люди, – правда. Собственно, именно поэтому ты от меня без ума.

Он свистом подозвал своего вороного скакуна – норовистого жеребца который наводил на конюхов такой ужас, что они не отваживались к нему подступиться. При виде хозяина конь радостно заржал и ткнулся носом в плечо Шадамера, а когда тот похлопал его по морде, едва не замурлыкал от удовольствия.

– Я вовсе от тебя не без ума. Ты мне даже не нравишься, – холодно отрезала Алиса. – Не понимаю, зачем я вообще с тобой связалась. По твоей милости в один прекрасный день меня прикончат. И тебя тоже – когда ты в очередной раз очертя голову кинешься вразумлять мир.

Шадамер перегнулся и чмокнул ее в щеку, прежде чем она успела его отпихнуть. И галопом умчался прочь, красуясь перед восхищенной толпой, которая сняла шляпы и махала ему вслед.

– Мне следовало бы развернуться и отправиться обратно домой, – пробормотала Алиса и пришпорила коня. Ей пришлось скакать во весь опор, чтобы нагнать своего спутника.

Уже сгустились сумерки, когда они добрались до Кьюнака, небольшого городка, расположенного у границы двух человеческих государств – Карну и Дункарги. Когда-то они были единым королевством, но потом отделились друг от друга после гражданской войны, которая разразилась два столетия назад. Жители Карну и Дункарги горячо ненавидели все остальные расы, населявшие Лёрем, но друг друга еще сильнее. В Кьюнаке имелась всего одна достопримечательность: крупная военная застава, основанная с единственной целью помешать дангкарганцам переходить границу.

Обычно чужестранцам в карнуанских городах рассчитывать на теплый прием не приходилось, но Шадамер с его бойким языком и умением расположить к себе кого угодно очень быстро повсюду становился своим. Стражник, который начал с того, что весьма грубо отказался их пропустить, в конце концов обнял Шадамера со слезами на глазах и долго не хотел его отпускать. Он снабдил их подробнейшими указаниями, как пройти к жилищу преподобного брата, и сопроводил их приглашением вместе отправиться в таверну, когда он сменится с дежурства.

– – Что ты ему сказал? – подступила к нему с вопросами Алиса. Карнуанского языка она не знала. – Я уже думала, что он выгонит нас к чертям. С чего это он вдруг бросился к тебе на шею?

– Таков древний карнуанский обычай, когда встречаются родственники, – серьезно сказал Шадамер. – Он – мой троюродный племянник с материнской стороны.

Алиса смотрела на него во все глаза.

– Я тебе не верю.

– Да, но это чистая правда. Как-нибудь потом объясню. Давай поспешим, пока преподобный брат Юльен не отошел ко сну.

Они заняли две комнаты в единственной кьюнакской гостинице и поставили лошадей в конюшню, а затем отправились на поиски Шадамерова друга детства.

Обиталище Юльена оказалось небольшим домиком, примыкавшим к местному храму. Брат еще не ложился спать и страшно обрадовался их появлению.

– Я узнал бы тебя где угодно, друг мой, – сказал Юльен, с удовольствием разглядывая старого друга.

– А я – тебя, – заявил Шадамер с такой неподдельной искренностью, что Алиса немедленно поняла: это неправда.

– Если бы я даже столкнулся с ним на улице носом к носу, то не узнал и прошел бы мимо, – признался он ей, когда брат Юльен отправился за едой и питьем и оставил их одних. – Раньше он был высоким красавцем с черными кудрями. А теперь – тощий, сгорбленный и весь седой.