Мартовскіе дни 1917 года

иммунитетом.

Не то же ли мы видим внутри казарм? Кн. Мансырев, в качеств? депутата Думы, пос?тившій 2 марта казармы Петроградскаго и Измайловскаго полков, найдет 'настроеніе солдат везд?... хорошее, радостное и дружеское'. Он разскажет, как солдаты вытолкали вон самозванных агитаторов, комментировавших 'приказ № 1' в смысл? неповиновенія офицерам и ведших пораженческую пропаганду. Правда, на другой день в т?х же казармах Измайловскаго полка депутату в одной рот? пришлось услышать 'реплики недоброжелательнаго свойства'. 'Изгнанные из полка агитаторы, — меланхолически зам?чает мемуарист, — усп?ли достигнуть своего... Это был первый признак разложенія арміи'. В первое время вообще солдаты без разр?шенія Исп. Ком. никого не пропускали; конечно, то была фикція контроля, ибо сам Шляпников признался, что он в качеств? члена Исп. Ком. десятками подписывал чистые бланки. Одного мемуариста всегда можно побить другим. Не разбираясь в безчисленных субъективных контроверсах, ограничимся ещё одним противоположным приведенному свид?тельством, которое мы можем сопоставить с им?ющимся документом. Р?чь идет о преображеніях. Вот картина, изображенная секретарем Родзянко Садиковым. Она столь характерна, что приведем ее, іn extenso. 'Одним из первых посл? переворота в полном состав? в Думу явился запасной бат. л.-гв. Преображенскаго полка со вс?ми офицерами и командиром полк. кн. Аргутинским-Долгоруким', — пишет Садиков, воспроизводя легенду, нами уже разсмотр?нную. Батальон первые н?сколько дней нес наружную и внутреннюю охрану Таврическаго дворца, а также и караулы у министерскаго павильона, гд? находились арестованные министры. Солдаты были дисциплинированы и безприкословно подчинялись вс?м приказаніям своих офицеров. И вот через н?сколько дней батальон см?нил другой полк, а преображенцы отправились к себ? в казармы. В тот же день картина совершенно изм?нилась. В казармы явились агитаторы, и к вечеру вс? офицеры были уже арестованы, подверглись всевозможным издевательствам и, как потом мн? разсказывали, к ним в комнату ворвались окончательно распропагандированные, обезум?вшіе и вооруженные до зубов их же солдаты, обезоружив вс?х офицеров, хватали их и тащили для немедленной расправы во двор казарм. Кто-то догадался крикнуть: 'тащите, товарищи, их в Думу, там разберут'. Этот призыв спас несчастных. Вс?х офицеров, как они были, без шинелей, без фуражек, гурьбой по морозу и сн?гу гнали в Думу. Их втащили в Екатерининскій зал. Возбужденіе росло с каждой минутой. Уже раздавались крики: 'бей изм?нников, бей предателей'. Случайно увид?в эту картину, я понял, что спасти положеніе может только М. Вл. Я бросился к нему. Через н?сколько минут в зал? появилась могучая фигура предс?дателя Гос. Думы. Воцарилась тишина. Громовым голосом он приказал немедленно освободить вс?х офицеров и вернуть им оружіе, а зат?м, обратившись к солдатам, громил их и в конц? концов выгнал обратно в казармы. В полном порядк? солдаты, молча, покинули пом?щеніе Думы. Посл? этого случая в батальон? надолго воцарился относительный порядок. Офицеры со слезами на глазах благодарили М. В. за спасеніе и просили разр?шенія на эту ночь остаться в Дум?'. 'Не одну тысячу жизней спас М. В.', — заключает мемуарист...

Перед нами, таким образом, яркій образчик разложенія, к которому привел 'приказ № 1'. Однако подобныя воспоминанія можно объяснить лишь своего рода психозом воспріятія — так далеко это от того, что было. По совокупности того, что мы знаем о жизни батальона в первые дни революціи, можно сказать, что эта жизнь протекала не так спокойно, как воспринимал ее секретарь Родзянко. Напряженность атмосферы внутри казарм на Милліонной выступает вполн? опред?ленно, и она, д?йствительно, проявлялась в отношеніи солдат к н?которой части команднаго состава. У потомков 'декабристов' не все было благополучно во внутренней жизни батальона. Вот что говорит Шидловскій, старавшійся, как мы знаем, перваго марта через солдат выяснить настроеніе в полку, 'Подробныя разъясненія', между прочим, 'нарисовали мн? такую картину, существованіе которой я не считал возможным даже в самом глухом полку арміи, а не то, что в первом полку гвардіи. Мн? потом разсказывали офицеры других гвардейских частей, что им давно уже было изв?стно о существованіи в Преображенском полку таких дисциплинарных взысканій, которыя никакими уставами не были предусмотр?ны и с чувством челов?ческаго достоинства совершенно несовм?стимы'. Этот 'тюремный режим' создавал повышенное настроеніе в батальон? до революціи; возможно, что как раз Преображенскій полк надо отнести к т?м частям, гд? в дни переворота пытались неудачно произвести свои эксперименты сторонники диктатуры, что осложнило положеніе. Посколько в нашем распоряженіи находятся протоколы 1-4 марта батальонных комитетов, мы можем судить, что как раз в Преображенском полку с наибольшим напряженіем происходило урегулированіе взаимных отношеній между офицерами и солдатами. Так, напр., если в л.-гв. гренадерском полку командиром батальона был избран полк. Коренев, а в Измайловском полк. Козено, то в Преображенском на этот пост попал подпор. Зарнич. Группу офицеров солдаты не хот?ли принимать, и этот вопрос должен был обсуждаться в зас?даніи батальоннаго комитета 5 марта. Временный командир батальона совм?стно с предс?дателем бат. комитета рядовым Падериным (большевиком) составили список офицеров, которые не подлежат привлеченію к работ? в батальон и должны были быть распущены 'по своим квартирам', полк. кн. Аргутинокаго- Долгорукова и еще 6 офицеров предполагалось 'арестовать впредь до выясненія в собраніи на Милліонной под отв?тственность командира и адъютанта'. Протокол зас?данія 5 марта дает матеріал для характеристики, произведенной сортировки офицерскаго состава, но ничего не говорит об арестах, которые должны были быть произведены в условіях, совершенно не соотв?тствовавших описанію Садикова.

К 5 марта полоса cамочинных арестов в Петербург? в значительной степени отошла в прошлое... Наибол?е ярким доказательством того, что в гарнизон? наступило успокоеніе (это, конечно, нельзя ц?ликом отнести за счет 'приказа № 1', но важно то, что 'приказ № 1' не углубил разрухи), служат протоколы, возникших батальонных комитетов, т. е. делегатов, избранных от рот. Они р?зко выд?ляются своим д?ловым характером и, д?йствительно, почти исключительно посвящены насущным нуждам воинских частей петербургскаго гарнизона. Трудно усмотр?ть в них проявленіе непримиримой 'ненависти' к каждому, носящему 'офицерскій мундир'. На первом план? всюду стремленіе внести порядок посл? революціонной встряски и установить жел?зную 'просв?щенную дисциплину', как выражался в первом приказ? по батальону л.-гв. Измайловскаго полка новый командир его Козено, предлагавшій 'немедленно собрать комиссію из выбранных от вс?х строевых частей батальона солдат, бывших на войн? и равнаго числа офицеров' для разработки начал этой дисциплины. 'Командир батальона, — гласит первый протокол от 2 марта зас?данія комитета в Измайловском батальон?, — получает 'полную власть по своей должности. Его приказанія, как исходящія с одобренія делегатов, должны исполняться безпрекословно вс?ми офицерами и нижними чинами батальона. Это единственный путь к полной организаціи нашего батальона'... В зас?даніи 3 марта 'единогласно' постановлено предложить офицерам выбрать из своей среды делегата для присутствія на батальонных зас?даніях: 4 марта также 'единогласно' р?шено; в состав комитета ввести командира батальона, четырех ротных, начальников учебной и нестроевой команд и зас?дать под предс?дательством командира батальона. Очень характерно и постановленіе, опять принятое единогласно, о том, что начальствующія лица избираются лишь на срок, 'до появленія перваго закона об организаціи батальонов'. Приказ полк. Козено от 3 марта, изливающій 'восторг, радость и счастье', которыми переполнена его 'душа', красочный бытовой документ, заканчивающейся патетическим призывом: 'Да здравствует великая русская поб?да над подлым н?мцем, такая же полная и славная, какая совершена нашими гражданами внутри отечества'. Протоколы зас?данія комитета запаснаго батальона л.-гв. Измайловскаго полка отнюдь не представляют исключеніе, как явствует из протоколов других батальонных комитетов, образцы которых опубликованы в работ? Шляпникова. Они опровергают утвержденія этого автора, что в первыя нед?ли солдаты не дов?ряли и выборному командному составу.

Такова общая картина состоянія петербургскаго гарнизона посл? изданія ''приказа № 1'. Ее можно подытожить разговором по прямому проводу в 10 час. утра 3 марта представителя морского штаба верх. главноком. Гончарова с представителем главнаго морского штаба Альфатером.

'Г.: Скажите, как обстановка?

А.: Обстановка значительно спокойн?е, постепенно все налаживается.

Г.; Вчера распространился (слух), что вчера была произведена р?зня офицеров и Наморштаверх просит узнать, вс? ли офицеры здоровы.

А.: Все это сплошной вздор. Вс? живы и здоровы.

Г.: Наморштаверх просит также выяснить, сильно ли в настоящее время правительство Гос. Думы или авторитет его уже поколебался.

А.: Полагаю, что сильно'.