Милюков. Но напуганный нароставшей волной возбужденія Врем. Ком. 'молчаливо отрекся от прежняго мн?нія'.
Д?ло было не в 'молчаливом' отреченіи. Милюкова никто не уполномачивал выносить спорный вопрос на обсужденіе улицы и преждевременно разглашать то, что большинство склонно было разр?шить по методу Гучкова, т. е. поставив массу перед совершившимся фактом. План этот в значительной степени был сорван неожиданным выступленіем Милюкова — для сторонников монархіи это была поистин? медв?жья услуга. 'Демократія' не только насторожилась ввиду столь опред?ленной позиціи, публично выявленной лидером 'цензовой' общественности (припомним, что одновременно выступавшій в Сов?т? Керенскій не шел дальше заявленія о свобод? 'агитаціи по поводу форм будущаго государственнаго устройства Россіи, не исключая и республики'), но и почувствовала, что ея осторожность в вопрос? о форм? власти не соотв?тствует настроенію в массах в революціонном, по крайней м?р?, центр?, зд?сь весь 'воздух', по выраженію дневника Гиппіус, в эти дни был 'против династіи'. 'Романовых не оставляйте, нам их не нужно' .— сказал какой-то незнакомый старик, встр?тившій Набокова на улиц?. Так естественно, что приспособлявшаяся к настроеніям крикливая 'Русская Воля' первая посп?шила провозгласить республиканскій лозунг и даже создать эфемерную организацію под названіем 'республиканскій союз'. Это не означало вовсе, что вс? вдруг стали добрыми республиканцами. Я не повторил бы, что монархія 'умерла в сердц?' двухсотмилліоннаго народа задолго до возстанія в столиц?, как вскор? заявляло приспособившееся к господствующим настроеніям суворинское 'Новое Время'[140], но это означало, что в солдатской масс? ('вооруженный народ'), опред?лявшей до изв?стной степени ход событій, под напором столичных слухов и сплетен, д?йствительно уничтожена была 'мистика' царской власти, о чем в связи с проявленіями антидинастическаго движенія не раз говорили предреволюціонныя записки органов департамента полиціи (см. 'Легенду о сепаратном мир?'). Все это облегчало республиканскую пропаганду. Полусознательное отталкиваніе от монархіи должно было вызывать в масс? то чувство боязни отв?тственности за сод?янное, о котором приходилось упоминать. Революція, заканчивающаяся возстановленіем старой династіи, в сущности превращалась в бунт, за участіе в котором при изм?нившейся коньюнктур? могло грозить возмездіе.
IV. Соглашеніе.
То настроеніе, которое наростало под вліяніем слухов о р?чи Милюкова, сказалось, как мы вид?ли, к ночи, когда толпа возбужденных офицеров появилась в Таврическом дворц? с требованіем от Врем. Комитета соотв?тствующаго разъясненія. Один из мемуаристов (Вл. Львов) опред?ляет бол?е точно — к 12 час. ночи. Первоначально декларація, сд?ланная в Екатерининском зал?, не возбудила сомн?ній у 'верховников' Исп. Ком. По крайней м?р?, если придерживаться описанія, даннаго Сухановым, то придется заключить, что обстановка мало изм?нилась, когда делегаты Сов?та посл? того, как в пленум? было одобрено пам?ченное соглашеніе, в восьмом часу вечера явились к 'цензовикам' для завершенія д?ла 'образованія правительства'. Фактически 'делегація' свелась уже к двухчленному составу: Стеклов и Суханов. Соколов исчез, а Чхеидзе, предс?дательствовавшій в этот момент на митинг? в зал? Сов?та, сердито отмахнулся от Суханова и не пошел на словоговореніе с 'цензовиками'. Стоя на предс?дательском стол?, окруженный наэлектризованной толпой, он с энтузіазмом кричал 'ура' по поводу полученнаго вздорнаго сообщенія о том, что в Берлин? уже второй день идет революція...
По словам Суханова, у 'цензовиков' на этот раз не было уже и 'подобія офиціальнаго и вообще организованнаго зас?данія', шел разговор между Милюковым, Стекловым и Сухановым, в котором 'не принимали никакого или почти никакого участія остальные, находившіеся в комнат?'. Отм?чаем вновь эти мелочи для того, чтобы показать обстановку, в которой р?шались важн?йшіе вопросы — по крайней м?р? в изображеніи одного из участников этих переговоров. Сов?тскіе делегаты вернулись прежде всего к вопросу о форм? правленія и пытались уб?дить Милюкова, что из его стремленія 'навязать Романовых' не выйдет 'ровно ничего, кром? осложненій, которыя не помогут д?лу монархіи, но выразятся в наилучшем случа? в подрыв? престижа их собственнаго кабинета'. В отв?т они услышали слова Милюкова ('за точность передачи я ручаюсь' — утверждает мемуарист): 'Учр. Собраніе может р?шить, что угодно. Если оно выскажется против монархіи, тогда я могу уйти. Сейчас же я не могу уйти. Сейчас, если меня не будет, то и правительства вообще не будет. А если правительства не будет, то... вы сами понимаете'... В конц? концов — разсказывает Суханов—'мы согласились непом?щать в правительственной деклараціи офиціальнаго обязательства 'не предпринимать шагов, опред?ляющих форму правленія''. Мы согласились оставить вопрос открытым и предоставить правительству... хлопотать о романовской монархіи. Мы же категорически заявили, что Сов?т с своей стороны безотлагательно развернет широкую борьбу за демократическую республику'[141].
'Фигура умолчанія, найденная нами в качеств? выхода из положенія, была, конечно, компромиссом' — зам?чает Суханов. Форма умолчанія, конечно, не могла быть по существу компромиссом. Получалась правовая безсмыслица, которая сводила на н?т достигнутое якобы соглашеніе — каждый партнер нам?ревался продолжать вести свою игру. Логика в данном случа? была на сторон? представителей 'революціонной демократіи'. Не без основанія Гиппіус записала 2-го: 'Что же это будет за Учр. Собраніе при учрежденіи монархіи и регентства? Не понимаю'. Не понимали этого и в Москв?, гд? Комитет общ. организацій обсуждал этот вопрос 3-го марта в связи с полученным еще не офиціально сообщеніем об отреченіи Императора. На зас?даніе — сообщали 'Рус. В?д.' — явились 'представители рабочих депутатов и указали на необходимость р?шить теперь же вопрос о регентств? и династіи, пока не скажут, что д?ло уже сд?лано, и признают регентом одного из представителей Дома Романовых'. Представители Сов?та заявили, что Сов?т признает только одно Учред. Собраніе; монархіи допустить не может и будет поддерживать, свое мн?ніе 'до конца'. — Он высказывается за демократическую республику. В посл?дующих преніях (по газетному отчету) выступают исключительно лишь представители 'цензовой' общественности. Если к. д. Тесленко стоит на формальной позиціи и считает обсужденіе вопроса преждевременным, ибо неизв?стно: существует ли император (раз императора н?т, то не должно быть и регента), то к. д. Кишкин сомн?вается, чтобы монархія ('это сила — не наша') являлась т?м элементом, который помог дойти до Учред. Собранія: царь нужен, 'если мы не сум?ем организовать Учр. Собр.', до созыва У. С. 'нам не нужно ни монарха, ни регента'[142]. Представителю торгово-промышленных служащих Начевкину (к. д.) вопрос представляется совершенно ясным: временное правительство ручается за созыв Учр. Собранія; раз будет У. С, то для чего нужна монархія? Раз будет монарх, то для чего нужно Учред. Собраніе?.. Собраніе 'единогласно', при одном воздержавшемся (к. д. Пржевальском) постановило довести до св?д?нія временнаго правительства, что ' учрежденіе какой-бы то ни было монархической власти до созыва У. С. недопустимо; вся полнота власти должна принадлежать временному правительству, которое созывает У. С. для созданія такого политическаго строя, какой обезпечнл бы вс? права свобод'. Сами 'Рус. В?д.' по поводу этих преній писали: 'Было бы самым ужасным несчастьем для Россіи, если бы разногласія по этому вопросу[143]замедлили и осложнили процесс образованія признанной вс?ми
Сознаніе необходимости немедленнаго образованія ' исполнительной' власти в значительной степени, как мы вид?ли, продиктовало оригинальную форму умолчанія, на которой посл? безполезных дискуссій остановились в Петербурге представители двух секторов общественности. В д?йствительности это была страусова политика, ибо 'монопольный лидер' буржуазно-демократическаго лагеря предр?шал вопрос не только на митинговых собраніях. В тот же день он, в качеств? министра ин. д., заявил представителям иностранной печати: 'Новое правительство считает необходимым, чтобы отреченіе Государя от престола состоялось офиціально, и чтобы регентство было возложено временно на в. кн. Мих. Ал. Таково
