употреблялось', Царь лаконически отв?тил 'за личной подписью': 'Повел?ваю завтра же прекратить в столиц? безпорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германіей и Австріей'. В Чр. Сл. Ком. Хабалов показывал, что эта телеграмма хватила его, как бы 'обухом': 'как прекратить завтра же? Что я буду д?лать? Как мн? прекратить? Когда говорят: хл?ба дать — дали хл?б и кончено. Но когда на флагах надпись: долой самодержавіе, какой же тут хл?б успокоит'. 'Царь вел?л: стр?лять надо, и я убит был'.
Через час посл? полученія телеграммы, около 10 ч. веч. 25-го, по словам Хабалова, собрались командиры запасных батальонов. Главнокомандующій осв?домил их о царской телеграмм? и указал, что должно быть прим?нено 'посл?днее средство', т. е., 'раз толпа агрессивна, то д?йствовать по уставу — посл? троекратнаго сигнала открывать огонь'[153]. И в воскресенье 26-го оружіе было пущено в ход в большем масштаб?. ч?м в предшествовавшіе дни. Трудно не усмотр?ть в показаніях Хабалова перед революціонным сл?дствіем попытки снять с себя отв?тственность за разстр?л толпы. Хабалов телеграмму Императора в показаніях относил к 9 час. веч. 25-го. а между т?м на подлинник? телеграммы самого Хабалова, адресованной нач. верх. штаба, им?ется пом?тка рукою Алекс?ева: 'доложено Государю Императору 26', другими словами, очевидно, телеграмма Николая II могла быть послала лишь 26- го — в публикаціи Сторожева она и пом?чена 22 часами двадцать шестого [154].
26-го Император не проявлял большого безпокойства. Он писал в этот день жен?: 'Я над?юсь, что Хабалов сум?ет быстро остановить эти уличные безпорядки. Протопопов должен дать ему ясныя и опред?ленныя инструкціи. Только бы старый Голицын не потерял голову'. В 9 ч. 20 веч. из Ставки пошла телеграмма в Царское: ...'Вы?зжаю посл?завтра. Покончил зд?сь со вс?ми важными вопросами. Спи спокойно'...
Одновременно со 'всеподданн?йшей' телеграммой Царю Родзянко телеграфировал и нач. верх. штаба... Телеграмма Алекс?еву почти дословно совпадала с текстом, адресованным Царю, и оканчивалась призывом к нач. штаба своим предстательством перед Царем ('молю вас о том от всей души') 'спасти Россію от катастрофы... в ваших руках... судьба, слава и поб?да Россіи'. Копіи были посланы и главнокомандующим фронтами: 'порученіе исполнил', — отв?тил просто Рузскій и бол?е претенціозно Брусилов: 'свой долг перед родиной и Царем исполнил' (эти отв?ты были напечатаны в московских газетах 2 марта). Брусилов в час ночи телеграфировал Алекс?еву, что 'при наступившем грозном час? другого выхода не вижу' (т. е. посл?довать сов?ту Родзянко). Эверт позже, днем 27-го, уклонялся от отв?та в телеграмм? на имя Алекс?ева: 'Я — солдат, в политику не м?шался и не м?шаюсь. По отрывочным доходящим до меня слухам, насколько справедливо все изложенное в телеграмм? по отношенію внутренняго положенія страны, судить не могу'. Рузскій телеграфировал непосредственно Царю в 9 ч. веч. 27-го. Не касаясь министерскаго вопроса, главнокомандующій С?вернаго фронта указывал лишь на необходимость 'срочных м?р' для успокоенія населенія и предостерегающе предупреждал, что 'нын? армія заключает в своих рядах представителей вс?х классов, профессій и уб?жденій, почему она не может не отразить в себ? настроеній страны'. 'Позволяю себ? думать, — заключал Рузскій, — что при существующих условіях м?ры репрессій могут скор?е обострить положеніе, ч?м дать необходимое длительное умиротвореніе'.
В теченіе дня и вечера 27-го вс? эти телеграммы доложены были Царю[155]. В час дня в связи с перерывом занятій Думы пришла на имя Царя новая телеграмма Родзянко, в очень р?шительных тонах, призывавшая носителя верховной власти 'безотлагательно' вновь созвать законодательныя палаты и призвать новую власть на началах, изложенных в предшествовавшей телеграмм? предс?дателя Думы: 'Государь, не медлите' — телеграфировал Родзянко: 'Если движеніе перебросится в армію, восторжествует н?мец, и крушеніе Россіи и с ней династіи неминуемо. От имени всей Россіи прошу В. В. об исполненіи изложеннаго. Час, р?шающій судьбу войск и родины, настал. Завтра может быть уже поздно'. Это не было ув?щаніем челов?ка, через н?сколько часов присоединившагося — пусть вынужденно — к революціонному движенію. Родзянко говорил не о 'революціи' , а о 'бунт?', который грозит гибелью государству: 'Посл?дній оплот порядка устранен. Правительство совершенно безсильно подавить безпорядок. На войска гарнизона надежды н?т. Запасные батальоны гвардейских полков охвачены бунтом. Убивают офицеров, примкнув к толп? и народному движенію, они направляются к дому мин. вн. д. и Государственной Дум? (очевидно, не для того, чтобы сд?лать Думу вождем революціоннаго движенія.
. В опубликованных документах Ставки телеграммы Голицына н?т. Воспроизвести ее можно только в изложеніи, явно неточном, Блока, причем самое главное м?сто у автора приводится не в подлинных словах телеграммы. Сов?т министров 'дерзал' представить Е. В. о 'безотложной необходимости' объявить столицу на осадном положеніи, что было выполнено уже 'собственной властью' военнаго министра 'по уполномочію' Сов?та. Сов?т министров 'всеподданн?йше' ходатайствовал о 'постановленіи во глав? оставшихся в?рных войск одного из военачальников д?йствующей арміи с популярным для населенія именем'. 'Дал?е указывалось, — пишет уже Блок, — что Сов?т министров не может справиться с создавшимся положеніем, предлагает себя распустить, назначить председателем Сов?та министров лицо, пользующееся общим дов?ріем и составить
