считаю, что мне безумно повезло, как везет единственный раз в жизни, – с грустью в голосе ответила Ольга. – Хотя все относительно. Грош цена нашей информации, если мы не сумеем выбраться отсюда живыми.
Какое-то время они молчали, потом Малеев заговорил снова:
– Все-таки в их ситуации реальнее было бы перевезти наркотики и оборудование на армейских грузовиках. Тут два варианта, почему они этого не сделали: или слишком поджимали сроки, или базу соорудили в такой глухомани, что «только вертолетом можно долететь». – Он помолчал мгновение, словно собирался с мыслями. – Можно лишь поражаться их наглости. Работали практически в открытую. Гляди, и дорогу точно для них построили, и технику оставили. Прямо все условия для развития преступного бизнеса. А может, так оно и было спланировано? Кем-то там наверху, кто в состоянии подобные делишки проворачивать. Так что полковнику просто грех было не воспользоваться этим. При полном отсутствии контроля бывший военный объект, пусть и недостроенный, а в наше время это все равно, что брошенный, он превратил в завод по переработке наркотиков, это тебе не фунт изюму. Тут огромные деньги крутились. Многие тысячи долларов, если не миллионы. Ты пробовала подсчитать, хотя бы примерно, на какую сумму мы спалили наркоты? А я подсчитал и теперь понимаю, что пощады нам не будет, и, если попадем к ним в руки, смерть будет лютой... И учти, все это творилось при полном попустительстве местных властей, потому что нынче всем все по барабану. Крутятся себе военные в тайге – и пусть крутятся, значит, это кому-то надо. Вроде какой-то секретный объект сооружают. Да и хрен с ними, пусть сооружают, а связываться с военными – себе дороже станет. А может, кому на лапу хорошо положили? Скорее всего, действительно, положили. Да и без того, кто в эту глухомань полезет документы проверять?.. А то, что они уже никакие не военные, а финансирование объекта прикрыто еще три года назад, кому это сейчас интересно? Я на сто процентов уверен, что Прохоров и Ганиев не сами по себе здесь орудуют, а кто-то их опекает. Вот отсюда у них и информация, когда нужно в очередной раз рвать когти.
– Наши ребята работают в этом плане тоже и, кажется, уже нащупали кое-какие ниточки. К сожалению, пропали документы, которые Алеше передали во время встречи. Киллер поджидал его на автозаправочной станции, где он обычно заправлял машину.
– На него уже вышли?
– Ты имеешь в виду киллера или того, кто передал Алеше документы? – уточнила Ольга. – Киллера нашли через два дня в пруду с простреленной головой, а через неделю отыскали того, кто его пристрелил, и, как понимаешь, тоже с дыркой в голове... Что же касается парня, который передал документы, наши на него вышли достаточно быстро, но все равно опоздали. Его задушили и выбросили из машины недалеко от Краскова, за день до моего вылета в Сибирь.
– Оля, – осторожно проговорил Сергей, – мы с тобой в разных службах, но задачи у нас общие, и уже не один год работаем вместе. Я знаю, как ты любила Алексея и как он любил тебя, неужели...
– Прекрати! – оборвала его Ольга. – И не читай мне нравоучений. С тобой у нас изначально ничего не могло быть, и учти, я из тех женщин, что не спят с мужьями подруг и с друзьями мужа. И это позволяет мне считать себя порядочной женщиной.
– Ну, хоть какая-то радость в жизни. – В голосе Сергея была слышна явная насмешка. – А просто поцеловать мужа подруги совесть тебе позволяет? Все-таки неизвестно, переживем ли мы завтрашний день?
– Уже сегодняшний, – тихо сказала Ольга.
Она что-то прошептала, но совсем тихо, так что Артем не расслышал ни слова. И вдруг почувствовал жгучий стыд за то, что повел себя не лучше зловредной сплетницы Стаднючихи, но более сильное чувство обиды и разочарования погасило этот стыд. Он быстро и решительно поднялся из-за камней и возник из тумана перед входом в убежище. Ольга сдавленно вскрикнула, а Сергей моментально убрал руки с ее плеч, перевернулся и упал на живот, наставив на Артема пистолет.
– Стоять! – приказал он. – Ни с места!
– Сергей, это Артем, – произнесла Ольга жалобно, вскочила на ноги и бросилась к Таранцеву, обняла за шею и, осыпая его лицо поцелуями, с плачем повторяла раз за разом, словно сама себя пыталась убедить, что это не сон и вот он, ее любимый, ее единственный, наконец-то рядом с ней:
– Артем! Артемушка! Живой, хороший мой, родной, живой...
Он отстранил Ольгу, вытер ладонью бежавшие по ее щекам слезы, отчего она разрыдалась еще горше.
Артем не стал ее успокаивать, а лишь мягко нажал на плечо, предлагая сесть, и опустился рядом с ней на камень. Сергей, не сводя с него настороженного взгляда, сел напротив. Артем, чувствуя, как перехватывает у него от гнева горло, процедил:
– Ну что, местные Штирлицы, долго меня за нос водить будете? – Тут он заметил пустую кобуру, висевшую у Ольги под мышкой, и сказал почти весело:
– Крутая ты, оказывается, девица, Ольга Вячеславна, или я ошибаюсь, ты у нас на другое имя откликаешься?
– Нет, я здесь под своим именем... – сухо ответила она.
– И на том спасибо. Интересно, какую роль мне в этой игре отвели – героя-любовника или дурачка, которому сколько лапши на уши ни вешай, все стерпит?
– Артем Егорович, – Сергей болезненно скривился, – никто вас за дурака не держит, но до поры до времени мы не имели права...
– Конечно, разве можно мне доверять: пьяница, неудачник, того гляди, на тюремные нары загремлю, и тут, между прочим, дорогая, тебе все карты в руки... Но пока меня в пособники Арсеньева не определили, дело не возбудили, наши стежки-дорожки разбегутся в разные стороны. Вы играете с Сергеем в свои ментовские или какие-то там еще игры и продолжайте в них играть, но только без меня, и спасайтесь тоже без меня.
– Артем, ты все не так понял. – Ольга попыталась его обнять, но он отвел ее руки, и она опять заплакала. – Прости, если можешь, и пойми...
Он отрицательно покачал головой:
– Если все начинается со лжи, то ложью и заканчивается. Я рассказал тебе все без утайки, я вывернул себя наизнанку, а ты?.. Ты очень искусно действовала, Ольга Вячеславна! Вероятно, тебе хорошо известны приемчики, как раскалывать подобных мне типов. Поздравляю, сделала ты это первоклассно!
– Артем, – взмолилась Ольга, – не заставляй меня оправдываться. Ты же военный человек и должен понимать, что иногда приказ важнее всего прочего, важнее даже личных привязанностей.
– Я тоже не люблю оправдываться и не люблю сводить счеты, – Артем поднялся на ноги, – поэтому будем считать, что мы во всем разобрались. Нет проблем, нет и личных привязанностей. Я думаю, вы согласитесь с подобной постановкой вопроса, Ольга Вячеславна? – Он подчеркнуто учтиво поклонился и направился в глубь убежища, изо всех сил стараясь не хромать и боясь выдать, как ему хочется сейчас умереть, вместе со своей любовью, которую он только что так немилосердно придушил в самом ее зародыше. Или думает, что придушил...
Навстречу бросилась Агнесса, подхватила его за талию и подвела к лежанке.
– Артем, что у тебя с ногой?
– Подвернул, – буркнул он и неожиданно обратился к ней на «ты»: – Сможешь наложить тугую повязку?
– Смогу, – ответила она, не поднимая глаз.
И Артем заметил, что она едва сдерживает слезы.
– Что с тобой? – Он осторожно привлек ее к себе и заглянул в глаза. – Отчего мы фонтанируем?
– Женя... – всхлипнула она и закрыла лицо ладонями, – о нем до сих пор ни слуху, ни духу... Если с ним что-то случилось...
«О господи! – подумал Артем устало. – И здесь развели любовь-морковь». Но вслух сказал:
– Ничего с твоим генералом не случится. Он мне еще сто очков вперед даст. И думаю, скоро появится здесь, и вот увидишь, с гаубицей или на танке.
– Генерал? На танке? – Слезы в глазах Агнессы моментально высохли. – Что ты такое болтаешь, Артем? Он же предприниматель!
– А ты что ж, жестоко разочарована? Тебе генерала мало? Или хотела богатенького Буратино подцепить, да не вышло? Влюбилась в вояку, у которого ни кола ни двора? Хотя это скорее ко мне относится, – он сокрушенно махнул рукой, – с генералами дела обстоят иначе, их у нас поменьше, чем полковников, и платят им гораздо больше, так что не расстраивайся. И, как только появится твой вожделенный генерал, хватай его и держи покрепче, а то сбежит, Агнесса Романовна, и поминай, как звали!
– Какой же ты дурак, оказывается, – сказала Агнесса тихо и презрительно. – Мало того, что Оле в душу наплевал, а ведь она места себе не находила, пока тебя не было, а как сражалась храбро... – Она осуждающе покачала головой. – И на меня набросился, будто я во всех твоих проблемах виновата. А проблема-то в тебе сидит, дорогой. Слишком уж ты себя любишь да лелеешь, как я посмотрю. Носишься со своими обидами и идиотской гордостью, как дурак с писаной торбой... – Она сжала кулаки и подступила к Артему. – Будь моя воля, Таранцев, накостыляла бы я тебе по первое число, и за характер твой поганый, и за Олю, и за богатенького Буратино... Да, я, как дура, влюбилась в Шевцова! Да, я, черт возьми, совершенно ничего о нем не знаю! Возможно, он женат, и моя любовь ему, как рыбе зонтик... Ну и ладно! Мне на все наплевать! И какая мне с того радость, что он генерал? Пусть бы лучше простым инженером был или даже учителем. А у генералов свои генеральши... – Голос Агнессы жалобно дрогнул, она шмыгнула носом. – Ну, на кой ляд тебе надо было все испортить? Зачем вылез с этим генералом?
– Прости, – он погладил ее по руке, – я совсем не хотел тебя обидеть...
– Не подлизывайся. – Агнесса улыбнулась сквозь слезы. – Сейчас наложу тебе повязку, и иди к Оле, вымаливай прощение. Она тебя, бедная, любит, хотя я, честно сказать, не понимаю, что она в тебе нашла? – И, стукнув его кулаком по плечу, пригрозила: – Я тебе оторву все, что отрывается, полковник, если вздумаешь вносить разброд в
