Андреевна в голубом брючном костюме, подхватив под руку отца, торжественно прошествовала к ее крыльцу.
Алексей в тех же джинсах, правда, сменив рубашку на темную футболку, нес в руках какой-то пакет и две бутылки вина с яркими этикетками. Опередив гостей, Лена птицей взлетела на второй этаж, выхватила из шкафа первое попавшееся летнее платье, простенькое, из легкого батиста – о, она и не собиралась ни перед кем в этом доме особенно выряжаться. Гости уже обосновались в гостиной. Эльвира Андреевна предложила помощь на кухне.
– Что вы, у меня почти все готово, и потом, вы и так устали с дороги, – отказалась Лена.
Она прошла на кухню. Решила добавить еще ветчины и на всякий случай сварить пельмени. Все-таки за столом двое мужиков.
За спиной приоткрылась дверь. Алексей нерешительно смотрел на нее. Он так и держал пакет на весу.
– Елена Максимовна, меня сегодня соленым хариусом угостили, а с него прямо капает... – Он беспомощно посмотрел на девушку.
– Давайте его сюда. – Она подставила под пакет эмалированный тазик. – Вино с пола уберите, на столе есть место. – Развернув пакет, она осмотрела рыбу. – Это все, чем вы собирались кормить Эльвиру Андреевну?
– Конечно, у меня таких друзей нет, которые бы набивали холодильники деликатесами... – Алексей холодно посмотрел на нее. – И нет годовых запасов пельменей, но будьте уверены, все же найдется, чем накормить мать.
Лена почувствовала неловкость.
– Извините. – Она старалась не смотреть на своего негодного соседа. – Разделать рыбу вы сможете?
– Обижаете. – Алексей снял с вешалки еще один фартук, по-пиратски повязал косынку. В глазах его заплясали веселые чертики.
Лена облегченно вздохнула: кажется, развивать конфликт он не собирался. Шустро расправившись с рыбой, он выложил ее на блюдо, отходы завернул в газету и выбросил в мусорное ведро. Исподтишка наблюдая за ним, Лена обратила внимание на его руки: ровные длинные пальцы, аккуратно подстриженные ногти. Закончив работу, тщательно вымыл их под краном, насухо вытер полотенцем. Во всем чувствовалась обстоятельность, привычка делать все добротно и быстро.
В гостиной Лена накрыла низкий круглый стол скатертью, разложила салфетки, поставила бокалы для шампанского и вина. Под смех и шутки легко управились с шампанским, а потом вошли во вкус и прикончили вино, которое принес Алексей. Отец с аппетитом налегал на рыбу, весьма сожалея, что нет пива.
Лена и Алексей сидели рядом, но, кроме брошенных вскользь нескольких незначительных фраз, разговор не поддерживали. Изредка он касался ее коленом, словно невзначай задерживал свою руку на ее руке. Она по-прежнему боялась смотреть ему в глаза, в которых нет-нет да и вспыхивал странный огонек. Наконец мужчины вышли покурить, и женщины остались одни. Заговорщицки подмигнув Лене, раскрасневшаяся и помолодевшая Эльвира Андреевна налила ей и себе в бокалы немного вина.
– Давайте, Леночка, выпьем с вами еще раз за знакомство и будущую дружбу. Я пока на распутье. Решила, погощу пока у Алеши до конца отпуска, а там видно будет: понравится, насовсем останусь. – Они выпили вино, и Эльвира Андреевна присела рядом с Леной. – Я ведь легкая на подъем и на пенсии уже два года. С кафедры меня не отпустили, преподаю вполсилы, чтобы совсем уж от тоски не зачахнуть. – Она отпила глоток вина. – Я тоже вдова, девочка. Одиннадцать лет назад потеряла самого дорогого мне человека, Лешиного папу, Михаила Алексеевича. Он преподавал в Лесной академии, был доктором наук, профессором. Два месяца дома его не было. В Карелию со студентами на практику ездил. Вернулся, мы поехали в гости к друзьям, на юбилей. Возвращались от них на метро, почти к дому уже подошли, и вдруг какой-то юнец на отцовском джипе с подружками, пьяный... въехал на тротуар. Михаил Алексеевич меня оттолкнул, а сам не успел... Скончался через два часа... – Она промокнула глаза платком. – Алеша в то время был в Чечне, тогда только-только война с Дудаевым началась, строго там было. Не смог он приехать, так что хоронила я мужа одна, правда, родственники помогли, друзья...
– Алексей Михайлович воевал в Чечне?
– Да, их выпуск почти весь туда попал. – Эльвира Андреевна с удивлением посмотрела на девушку. – А разве он вам об этом не говорил?
– Мы не настолько близко знакомы, Эльвира Андреевна. В поселке он недавно, да и познакомились мы только в прошлую субботу.
– Да-да... – Мать Алексея улыбнулась. – Он мне рассказывал: какая-то смешная история с вашими собаками приключилась?
– Ну, не совсем смешная. Мой Рогдай покусал его. Кстати, как у него рука? Вижу, повязку он снял, оставил пластырь.
– Не беспокойтесь, Леночка. На моем Алешке все как на собаке заживает. Правда, когда его в Чечне ранили, я чуть с ума не сошла. Он слишком много крови потерял, думала, не выживет. Из армии пришлось уйти, но это только к лучшему. За это время он Лесную академию с отличием окончил. Я вам похвастаюсь по секрету, он перед самым приездом сюда защитил кандидатскую, что-то там о развитии таежных промыслов – заголовок один на целую страницу. До этого он заместителем директора в Алтайском крае работал, а потом его в министерство вызвали, предложили сюда, в Привольный. Ну он и умчался. В Москве всего лишь два дня пробыл.
Лену так и подмывало спросить о жене Алексея, но то было бы верхом бестактности. Однако словоохотливая собеседница сама перешла к тому, что так не терпелось узнать Лене.
– С женой у него не получилось. Они учились вместе, только на разных факультетах. Маша экономический окончила. Красивая, но невозможно капризная. Никак не хотела на Алтай ехать, пока отец на нее не прикрикнул. Но и там у них жизнь не клеилась. Алеша в тайге день и ночь, а молодой жене внимание нужно. Она это внимание сначала в одной теплой постели нашла, потом в другой... Так и проглядел жену мой Алешка. А узнал о ее подвигах – как отрезал. Она, по слухам, уже третьего мужа меняет, разъезжает на «Мерседесе». Вот только к бутылке, говорят, стала прикладываться. Мне ее даже жалко немного. Девочка молодая была, горячая. И разница в возрасте у них большая. Зря они с Алешкой поженились. А теперь он даже разговоров о женитьбе не допускает. Успехом он у женщин пользуется, как бы не избаловался совсем. А мне так бы хотелось внука понянчить. – Эльвира Андреевна неловко улыбнулась. – Только я Алешу не защищаю. Видно, не любил Машу, раз так легко с ней расстался. Надо, чтобы по-настоящему влюбился. Характером он весь в отца, и если уж женщину полюбит, то на всю жизнь.
– У нас в поселке барышень на выданье хватает. Не век же ему одному жить. – Лена удивилась, как спокойно она выговорила эти слова. На самом деле ей почему-то совсем не хотелось, чтобы сосед проводил любовные эксперименты с поселковыми девицами.
Убрав со стола грязную посуду, женщины принесли из кухни вазочки с вареньем и сладостями.
– Знаете, Лена. – Эльвира Андреевна разрезала на части шоколадный торт. – Если судить по вашему столу, у вас снабжение даже лучше, чем в Москве, и продукты натуральные. Кстати, где вы берете такую прекрасную ветчину?
– У моих хороших приятелей свое хозяйство, вот они этой продукцией меня и снабжают. А вообще в Привольном есть и колбасный, и молочный цеха, так что и вы голодными не останетесь. А овощи, ягоды, грибы собираем своими руками. Ой, я же вас папоротником не угостила. Если его в сухарях обжарить, вкуснее всяких грибов получается.
– Довольно, довольно. – Эльвира Андреевна в шутливом ужасе округлила глаза. – Я уже чувствую, как набираю лишние килограммы. Одного не пойму, как вы, Леночка, при таком прекрасном питании и чудесном воздухе умудряетесь оставаться столь стройной и изящной?
Лена не успела ответить. В дверях появились мужчины. Максим Максимович радостно подсел к столу.
– Ночи у вас прохладные. А воздух зато какой, Эльвира Андреевна, не надышишься, а звезды! Лена, ты заметила, какие тут огромные и яркие звезды?
– Папка, за три года я не только заметила, но и пересчитать их все успела. Вы не возражаете, если я настольную лампу зажгу и верхний свет выключу? – обратилась она к гостям. – Тогда можно будет окно
