воздуха чувствуется сильнее, я чуть не потеряла сознание от вони и созерцания трупов. Не дай боже такому во сне присниться! – Лена вздрогнула. – Как я там навечно рядом с ними не осталась?
– Теперь я могу понять, почему их весной не нашли. Очевидно, одновременно с ударом лавины о землю, а ты знаешь, это равносильно взрыву парочки приличных бомб, обрушился карниз и надежно скрыл караван от глаз людских на долгие полсотни лет.
– А ведь Абсолют каким-то образом узнал, что караван погиб в этих местах. Если судить по карте, мы вышли к Мраморному озеру, а пик с триангуляционным пунктом как раз напротив...
Максим Максимович посмотрел вверх:
– Пора тебе, дочура, выбираться, того гляди стемнеет, а тебе еще надо попытаться перейти на ту сторону.
Но Лена, прежде чем уйти, наложила отцу подобие шины из обломков лыж, поднялась наверх и спустилась снова вниз с отцовским автоматом, теплой курткой и видеокамерой. Оставила ему большую часть продуктов, потом вытащила полотенце, подала его отцу, неловко улыбнулась:
– Ты, папка, постарайся, пожалуйста, народные способы лечения использовать, чтобы опухоль спала.
Отец засмеялся:
– Насчет этого не беспокойся, но представляешь, как я буду благоухать через пару дней, сильнее того парня, которого Рогдай потрепал.
Лена обняла отца:
– Пожелай нам удачи, я постараюсь привести поскорее помощь.
– Не забывай, что и Алеша надеется на нас.
– Я и не забыла, – тихо ответила дочь и по скальным уступам стала карабкаться наверх.
Свет постепенно приближался: под руками появилась липкая грязь, слизь, и наконец она различила над собой посеревшее вечернее небо с белым облаком посередине в окантовке рваного зева колодца. Еще одно усилие, другое – и она высунула голову наружу.
Ярко, до боли в глазах, светилось слегка потускневшее, с первыми робкими проблесками звезд небо.
Ухватившись за бревно, Лена подтянулась, выбралась на край колодца. Видок, конечно, у нее был далеко не презентабельный. Брюки и куртка в глине, руки в ссадинах. Но времени даже на умывание уже не оставалось. Лена еще раз попрощалась с отцом, он что-то весело прокричал ей в ответ.
Спускаясь к озеру, она пыталась представить себе, что за трагедия случилась здесь полвека назад, страшная трагедия, которая в мгновение ока уничтожила весь караван. Версия с лавиной и вызванным ею обвалом казалась ей наиболее вероятной.
Спуск с горы представлял собой весьма крутой склон, поросший редким молодым пихтарником. Среди буйного разнотравья виднелись многочисленные старые пни. Такие вот голые склоны с подчистую вырубленным лесом да еще с подстилкой из прошлогодней травы – идеальное место для схода лавин. Справа от нее возвышалась темная базальтовая стена. Похоже, после падения лавины, а может, чуть позже часть горы оторвалась от главного массива и съехала метров на двадцать вниз. Этого хватило, чтобы на долгие годы похоронить тайну исчезновения каравана.
Рогдай, как чопорная гувернантка, следовал за ней сзади, ни на минуту не упуская хозяйку из виду, и даже голод не позволял ему покинуть пост. Девушка и собака миновали озеро и вступили в мрачную тень, отбрасываемую гольцом. За два часа они одолели подъем и оказались на вершине, когда уже окончательно стемнело и луна осветила мрачные каменные громады мертвенно-бледным светом. На вершине не росло ни деревца, ни травинки, лежали одни серые плоские камни, и никаких звуков, кроме легкого завывания ветра да стука камней под ногами, не было.
Лена попыталась найти хоть какую-то расщелину, чтобы спрятаться от пронизывающего насквозь ветра и переждать самое темное время.
Спуск был спокойным, сухим, при слабом свете луны ей с собакой удалось спуститься километра на два ниже деревянного треугольника на вершине. Впереди угадывался лес, и Лена уже смирилась с мыслью, что придется ночевать где-нибудь под деревом. Вдруг перед ней возникло странное сооружение: к камню были прислонены несколько больших кусков коры, а у их основания располагалось небольшое старое кострище. Лена зажгла спичку, заглянула внутрь. Как раз то, что ей нужно. Небольшое углубление в камнях прикрывали от ветра куски коры, можно развести небольшой костер, благо, что рядом валялись сухие ветки, очевидно, от подстилки.
Она бросила их в огонь, отошла в сторону, чтобы проверить, насколько костер виден со стороны. Но его надежно укрывали камни, значит, можно не беспокоиться, что огонек привлечет незваных гостей. Перекусив мясом с галетами и поделившись по-братски с Рогдаем, она плотнее закуталась в куртку, придвинула поближе автомат и попыталась задремать. Прижавшись к Рогдаю, она быстро согрелась, но сон не шел. Страшная усталость сковала мышцы, и, хотя она сняла ботинки, оставшись в толстых шерстяных носках, ощущение тяжести в ногах не покидало ее. Она села, сняла носки и принялась массировать пальцы и ступни ног. Потом размяла икроножные мышцы. Зарывшись босыми ногами в густую шерсть собаки и ощущая приятное тепло, исходившее от Рогдая, она загляделась на бессчетные скопления звезд над своей головой... Но беспокойное чувство не позволяло ей расслабиться и забыться в коротком сне. Ей было тепло и почти уютно, а каково сейчас отцу среди грязи и сырости, в нескольких шагах от останков людей? Она старалась не думать об Алексее, но память настойчиво возвращала ее на сутки назад, когда она впервые за последние годы испытала настоящее счастье. Лена закрыла лицо руками и неожиданно для себя расплакалась. Горечь и боль, скопившиеся за день, вылились в поток отчаянных слез. Глядя на рыдающую хозяйку, Рогдай нервно крутил хвостом, словно хотел, но не знал, как успокоить ее.
Лена всерьез не восприняла слова отца, уверявшего, что вопреки всему Алексей любит ее. Она привыкла доверять своим ощущениям. Ночью она чувствовала его любовь, поэтому, может, и вырвались у нее слова признания. Но днем это был совершенно другой человек – с жесткой линией губ, яростными огоньками в потемневших глазах. У Лены не укладывалось в голове, что один и тот же мужчина может быть нежнейшим любовником ночью и отъявленным негодяем днем. Ведь что ему стоило просто поцеловать ее на прощание, и она была бы безмерно счастлива. А если он действительно боится, что она попросится замуж? Может, он до сих пор любит первую жену и намерен помириться с ней?
Почему она никогда не задумывалась о таком варианте? Лена устроилась поудобнее, обхватила себя руками, и потревоженный Рогдай что-то сердито проворчал у нее в ногах. Так, строя одно за другим все более и более фантастические предположения, она незаметно задремала.
Алексей тоже еще не спал, но совершенно по другой причине. За ним вновь шла охота, но, как заметил Ковалев, ребята стали намного осторожнее и передвигались группами по четыре-пять человек.
Он продолжал играть с ними в прятки, водил по самым труднодоступным местам и пока ни разу с ними нос к носу не столкнулся.
Однажды он услышал перестрелку и не мог понять, что же произошло. Потом все объяснилось. Метрах в десяти от Алексея прошли несколько бандитов. Двое поддерживали третьего, очевидно, с простреленной ногой. Такое бывает, когда несколько групп недостаточно уверенных в себе людей бродят по лесу. Кто-то с испугу нажимает на спусковой крючок. В результате остается все меньше претендентов на премию и все больше шансов у преследуемого оставить противника с носом.
Но самую удачную операцию Алексей провел на склоне дня. Началась она с того, что он столкнулся с медведем. Вначале человек и зверь вознамерились рвануть в разные стороны. Но Алексею в таком случае грозила крупная неприятность – встреча один на один с рассерженными шакалами Шерхана, а медведь только-только разворотил муравейник, и ему совсем не улыбалось бросать любимое лакомство. Отбежав на несколько метров друг от друга, они обмозговали ситуацию и пришли к немому соглашению: заниматься своими делами, не посягая на близлежащую территорию. Медведь продолжал старательно вылизывать муравьев, лишь изредка вскидывал голову и ворчливо предупреждал о том, что нарушать соглашение опасно. Алексей же пристроился за большим пнем. Отсюда он мог спокойно наблюдать и за склоном горы, и за своим неожиданным союзником. Он получил небольшую передышку и решил обдумать, что же ему делать дальше. Конечно, он мог уйти в горы, но ему надо было опять вернуться к шахте: посмотреть, не собирается
