ли Македонец проникнуть внутрь. Ведь он должен понимать, что до бесконечности эти гонки продолжаться не могут: вероятно, уже кого-то отправили за подмогой. Вполне возможно, что завтра появится другой вертолет с новыми «македонцами», они смогут разминировать шахту, и тогда плакали все его усилия как-то помешать бандитам.
Тут у Алексея возникла идея использовать медведя в борьбе против неутомимых преследователей. По его предположениям, парни были где-то в километре от него и постепенно приближались. Естественно, медведь их услышит и начнет уходить. Боевики передвигались по лесу достаточно шумно: переговаривались, передергивали затворы автоматов. Вероятно, они чувствовали себя не слишком уютно после серии удачных атак Алексея, повлекших значительные потери среди головорезов Македонца. В отличие от них Ковалев скользил по лесу бесшумно – в сложившейся ситуации это было большим преимуществом, иначе он давно уже был бы мертв.
Теперь ему предстояло решить весьма сложную задачу – вопреки звериным инстинктам заставить медведя бежать навстречу людям, а не от них. Но ведь медведь не корова, которую хворостиной можно гнать перед собой в нужном тебе направлении. Зверь продолжал с аппетитом чавкать метрах в десяти от него. Сложившийся паритет, по всей видимости, его совершенно устраивал, и нападать зверь не собирался, но Алексей на всякий случай присмотрел пути отступления на высокий кедр, росший поблизости.
Решение, как всегда бывает в минуты близкой опасности, пришло мгновенно и исходило из опыта детских шалостей с огнем. У него всегда имелся с собой про запас небольшой прорезиненный мешочек с порохом – незаменимое средство для разжигания костра во время затяжного ненастья. Достав из кармана записную книжку, Ковалев вырвал из нее дюжину листков и со сноровкой профессиональной торговки семечками скрутил несколько бумажных фунтиков, рассыпав по ним порох. Эти шутейные бомбочки, призванные в свое время доводить до истерики участкового и бабушек у подъезда, сейчас должны были придать необходимое ускорение трем центнерам живого веса с внушительным набором когтей и клыков.
Постоянно прислушиваясь, Алексей приступил к выполнению второй части задуманной операции.
Обойдя медведя по дуге, он разложил самодельные пиротехнические устройства примерно на равном расстоянии друг от друга, соединив их тонкой дорожкой из пороха. Несколько пакетиков он решил использовать для метания в цель для усугубления паники. Зверь недовольно порыкивал, но ответных действий не предпринимал. А когда увидел, что человек и не пытается к нему приблизиться, на какое-то время опять занялся муравейником.
Наконец, когда поблизости даже движения воздуха не ощущалось, зверь что-то учуял, поднял голову, взволнованно закрутил носом. Потом напрягся, поднялся на задние лапы и, развернувшись, направился в сторону человека. Алексей чиркнул спичкой по коробку и бросил ее на дорожку из пороха. Порох с треском вспыхнул, и он отскочил в сторону, закричав во все горло.
Медведь, обезумев от неожиданности, со всех четырех лап устремился на него, но взрыв бомбочки заставил его резко затормозить. Сзади раздались возбужденные крики – преследователи тоже услышали взрыв и увеличили темп.
Медведь, присев на толстый зад, растерянно крутил головой, не зная, на что решиться. С одной стороны его настигала опасность встречи с приближавшимися людьми, с другой – громкие, будоражащие звуки.
Крики приближались, и медведь опять попытался изменить направление, но тут с периодичностью азбуки Морзе принялись рваться остальные бумажные снаряды, и зверь не выдержал издевательства над психикой.
Словно вырвавшийся из преисподней разъяренный демон, он устремился вниз на не подозревающих о грядущей опасности боевиков Македонца. Живой реактивный снаряд в дикой ярости преодолел несколько десятков метров до цели в считаные секунды. На самом деле ускорение ему придавал страх, но медведи особенно опасны именно в подобной ситуации.
Первыми, кого он встретил на пути, были два парня под косогором. Зверь спикировал на них, не дав никаких шансов к отступлению: первого он просто отправил в нокаут, пройдясь по нему всеми четырьмя лапами, а второго на ходу успел рвануть когтями. Парень дико закричал и покатился по земле. К счастью для них, медведь был слишком озабочен спасением собственной шкуры и завершать начатое не собирался.
Алексей стремительно проскочил следом. Но медведь значительно опередил его, развив поистине крейсерскую скорость. Впереди снова послышались вопли, затем раздалась короткая очередь, но гневный рев показал, что это не нанесло существенного вреда зверю и он по-прежнему полон решимости отстаивать свою независимость и право на жизнь.
Неожиданно Алексей выскочил на ошалевшего от страха парня. Нужно отдать должное реакции противника – автоматная очередь задела Ковалева. Он почувствовал саднящую боль в бедре и тут на полной скорости врезался плечом в грудь стрелявшего. Парень распластался на земле. Алексей на бегу успел отвесить ему хороший пинок. Общение с медведем приносило свои плоды.
Еще минут двадцать стремительного бега по тайге, и Алексей остановился передохнуть. Несомненно, преследователи вынуждены сейчас оказывать помощь помятым загонщикам. Пусть благодарят судьбу, что хоть живы остались. Задержись медведь на пару минут, и парней пришлось бы наматывать на вилку, как китайскую лапшу. Когтями Топтыгин работает при случае не хуже Фредди Крюгера.
Деревья расступились, и ниже по склону Алексей заметил своего бурого приятеля. Справившись с поставленной задачей, медведь уходил по горе в старый ельник. В какой-то момент зверь остановился и оглянулся. Алексей помахал ему рукой и поспешил в другую сторону. Его совсем не прельщала новая встреча с глазу на глаз с разъяренным четвероногим союзником.
Только через час Алексей почувствовал себя в относительной безопасности и, пристроившись в небольшой расселине, занялся ногой. В горячке он поначалу не обратил внимания на ранение, но боль в ноге все усиливалась, а штанина насквозь пропиталась кровью. Кровь попала в ботинок, и он, вдобавок ко всему, натер ногу.
Темнота подступила кстати. Слабый свет луны позволил ему осмотреть бедро. По счастливой случайности, пуля прошла вскользь, оставив на теле довольно глубокий след. Крупные сосуды не были повреждены, поэтому рану начало затягивать подсыхающей кровяной корочкой. Обмыв ее края смоченным в ручье носовым платком, он плеснул на нее из пузырька, опустевшего наполовину после лечения маралухи. Впечатления превзошли все ожидания. Алексей попытался сжать зубы, чтобы не выдать себя врагу нечленораздельными воплями, но не сдержался, резко выдохнул воздух и прошипел весьма замысловатое пятиэтажное ругательство, поразившись собственному творческому потенциалу.
Боль между тем утихла, и, прижав автомат к груди, он попытался хоть на некоторое время вздремнуть. Новый день обещал быть не менее хлопотным, чем нынешний.
Глава 22
Бледная полоска нарождавшегося утра только-только появилась на востоке, а Лена уже оставила далеко позади свое ночное убежище. Предвещая дождь, мохнатые черные тучи постепенно затягивали небосклон. Внизу зашумела, покачивая вершинами деревьев, тайга. Ветер притянул за собой серые неприятные клочья тумана. Он то заволакивал отроги, то спускался в ущелье и наконец укрыл серой папахой вершины гор.
Лена вспомнила, как Абсолют учил ее различать приметы хорошей и плохой погоды. Предсказывал он ее точно, практически никогда не ошибался.
– Тут дело нехитрое, – убеждал он свою старательную ученицу, – так оно получается: ежели в ясную ночь подует ветер снизу, будь это в долине, на реке или ключе, добра не жди, непременно погода испортится, и обязательно к дождю. Скажем, ежели туман кверху лезет, по вершинам хребтов кучится – тоже к дождю, тут без ошибки. К непогоде тайга шумит по-другому, глухо, птицы поют вяло, а то и вовсе замолкают: даже эхо прячется, в лесу не отзывается...
В десятке метров от звериной тропы в глубоком узком ущелье билась в порогах река. Отвесные, стометровой высоты стены каньона, зачастую с отрицательным уклоном, зажали реку в каменные тиски, чему она бешено сопротивлялась, исходила пеной и брызгами в тщетном порыве освободиться, вырваться на свободу к свету и теплу.
Лена легла на живот, заглянула вниз. Из ущелья веяло тяжелым запахом сырого погреба. Черные утесы, влажные от постоянной сырости, тянулись вверх, словно уродливые костлявые пальцы. С
