– Наверняка видели и даже знаете, – усмехнулся Максим. – Это Ксения Остроумова с Центрального телевидения...
– Боже мой, – прошептал Ташковский и покачал головой. – Глазам своим не верю. Как она здесь оказалась?
– Потом, Артур. – Максим неожиданно назвал писателя по имени, и тому, похоже, это понравилось. Он посмотрел на тело Нураева.
– Эти сволочи хотели, чтобы я выдал вас за русского шпиона. Я этого не сделал, Максим. Я им ничего не сказал.
– Я это понял, – тихо ответил Максим и помахал рукой Ксении. – Сейчас мы спустимся.
Через несколько минут они выбрались на улицу.
Ташковский окинул взглядом своих спутников.
Ксения испуганно оглядывалась по сторонам и, видимо, чувствовала в Максиме более сильную опору, потому что крепко держала его за руку, хотя Ташковского сразу узнала и даже вспомнила эпизод, когда они сидели за одним столиком на каком-то актерском или писательском междусобойчике.
– Что дальше? – спросил он Максима, признавая вслед за Ксенией его несомненное главенство.
Артур на деле убедился, что этот человек гораздо лучше справится с обязанностями командира, чем штафирка Ташковский, впервые попавший в подобную передрягу.
– Думаю, нам надо вернуться в «Мургаб», – ответил Максим. – Мы должны отыскать Костина и Анюту или, по крайней мере, выяснить, где они.
– Куда идти?
– Туда, через площадь.
Они пересекли площадь, заваленную мертвыми телами. Максим споткнулся обо что-то тяжелое, громко лязгнувшее у него под ногами. Он наклонился и увидел голову человека. Она смотрела на него пустыми глазницами. В левом виске зияла дыра. Это была бронзовая голова от статуи Арипова. Рядом валялась бронзовая оторванная рука, которую он совсем недавно простирал вперед, в направлении светлого будущего Баджустана. Именно оттуда стреляли сейчас пушки Рахимова...
Глава 14
Раскаты ракетных залпов разбудили Юрия Ивановича Костина. Он вскочил с постели. Сердце колотилось так, что поначалу он не мог сообразить, где сейчас находится. Увидев знакомую обстановку номера в «Мургабе», где они ночевали с Джузеппе, он с облегчением вздохнул. Итальянец стоял возле окна и смотрел на улицу.
– Черт возьми! – проговорил Костин озабоченно. – Стреляют совсем близко. Судя по тому, что они колошматят не только по окраинам, но и по центру, Рахимов сейчас не дальше пятнадцати-семнадцати километров от города. – Тут он обнаружил, что спал в брюках, отчего они приобрели жеваный вид.
Джузеппе отошел от окна и мрачно посмотрел на Костина.
– Они будут драться в городе, – сказал он, – чувствую, нам не поздоровится. И самое главное, я не вижу способа, как пробраться к миссии. Нас расстреляют на первом же перекрестке.
Костин усмехнулся:
– Думаю, вы даже до перекрестка не успеете добраться. Лишь только минометные установки переместят огонь на центральные районы, в городе начнется паника. – Он потер ладонью отросшую за ночь густую щетину. – Что там внизу?
– Масса людей, солдаты... – ответил Джузеппе. – Много раненых...
– Раненые сами идут? – спросил Костин задумчиво. – По всей видимости, Арипов отступает. Но он просто так город не отдаст. Скоро начнется самое страшное – перестрелка на улицах. – Он проверил наличие батарейки в бритве, но не включил ее. – Солдаты пока сдерживают население. И правильно делают. Зачем им потоки беженцев, которые помешают армии, будут путаться у нее в ногах? Но смогут ли они сдержать жителей, когда сражение начнется на улицах города? Вот в чем главный вопрос! Я шкурой чувствую, что впереди у нас кошмарный день.
Джузеппе прикурил сигарету и ничего не ответил. Костин отложил бритву в сторону. Ему стало не до бритья, голова пошла кругом от догадки, что означает на самом деле неожиданная близость артиллерии. Его удивило, что ракетные установки столь быстро очутились вблизи города. Должно быть, Рахимов разбил войска Арипова в долине реки и совершил быстрый прорыв в сторону Ашкена. Но как ему это удалось? И здесь возникал закономерный вопрос: не с помощью ли техники, которая странным образом затерялась в барханах на пути от аэропорта до российской военной базы?
Он подставил голову под струю холодной воды и, отфыркиваясь, потянулся за полотенцем. Едва вытер лицо, как в дверь постучали. Сделав предупредительный знак Джузеппе, Костин спросил:
– Кто там?
– Это я, – из-за двери послышался голос Анюты.
– Входи скорее, – произнес он с облегчением.
Анюта выглядела утомленной и встревоженной: под глазами образовались темные круги, волосы растрепались.
– Эта мадам скоро меня совсем доконает, – сказала она сердито. – Сейчас она, слава богу, спит. А с вечера придумала себе мигрень и окончательно меня затуркала. То подай, это принеси! Пришлось дать ей снотворное.
– Это хорошо, – заметил Юрий Иванович, прислушиваясь к раскатам орудийных залпов. – Надо, чтобы она не доставала нас своими истериками, пока мы не придумаем, как выбраться отсюда. – Он внимательно посмотрел на Анюту. – Ты неважно выглядишь.
– Я почти не спала. Все время думала о Максиме и о писателе. Только-только задремала, как снова началась канонада, и так близко, что задрожали стекла. Я вскочила как полоумная, но Галину Ивановну даже это не разбудило. – Она вздрогнула от близкого взрыва. – Честно сказать, мне очень страшно.
– Мне тоже не по себе. – Костин успокаивающе погладил ее по руке.
И в этот миг пол под ними качнулся и поехал в одну сторону, затем в другую. Тонко-тонко задребезжали оконные стекла, а двери платяного шкафа со скрипом открылись и закрылись.
– Господи! Что это? – вскрикнула с ужасом Анюта и ухватилась за Костина. – Землетрясение?
– Кажется, Максим был прав! – Костин подтолкнул ее к двери. – Живо под косяк! – И обернулся к Джузеппе:
– Давайте вниз, а я захвачу документы.
В этот момент опять качнуло, затем еще, и Анюта с криком: «Там же Галина Ивановна!» – выскочила из комнаты.
Костин посмотрел на Джузеппе:
– Быстро выводи баб, пока до истерики не дошло! А я все-таки попробую дозвониться до базы. – Он кивнул на телефон, выглядывавший из-под кровати. И быстро сквозь зубы произнес: – Как ты думаешь, стоит попытаться вызволить Богуша и писателя из тюрьмы?
Итальянец выразительно передернул плечами и недвусмысленно покрутил пальцем у виска, но при этом посмотрел на Костина очень серьезно:
– Боюсь, не получится. Стены у гэбистов крепкие, а черепа тех, кто их охраняет, еще крепче. Может, Рахимов их освободит. Если успеет, конечно!
Пол под ними вновь заходил ходуном, и даже сквозь раскаты залпов стали слышны крики людей и глухой, басовитый звук, словно кто-то дернул за струну гигантского контрабаса. Костин нахмурился:
– Ладно, двигай отсюда. Найдите более-менее безопасное место, чтобы отсидеться. – И взорвался: – Этот чертов придурок Ташковский! Если б не он, мы бы давно ускользнули из города! Как ты думаешь, в каком направлении нам лучше выходить? Я имею в виду, где это будет безопаснее?
– Лучше всего выходить на север, но для этого нам придется миновать две армии, которые изо всех сил колошматят друг друга, – заметил итальянец, – поэтому, я думаю, лучше двигаться сначала на юг. Можно, конечно, и на запад, но там расположен гражданский аэропорт, и Рахимов прежде всего попытается захватить его. На юге – военный аэродром, и русские вряд ли выпустят его из своих рук. Наверняка они уже выставили вокруг заградительные кордоны. А там уж дело техники, как попасть в их руки.
– Или везения, – вздохнул Костин, – надо еще суметь выбраться из города. Эти толчки всего лишь увертюра перед тем кошмаром, который вот-вот начнется. А в городе не меньше шестидесяти тысяч
