– С волками жить – по-волчьи выть! – Сергей посмотрел на нее безмятежно и повернулся к Костину: – Надо уходить. – И добавил, уже для командира мятежников: – Рахимов поручил нам найти этих людей, и мы забираем их с собой.
Они направились к выходу из гостиницы, Максим почувствовал, как женская ладонь легла в его руку. Он ободряюще улыбнулся Ксении, потом Ташковскому, и они покинули «Мургаб». На этот раз навсегда.
Глава 17
Аскер Масхатов человеком был робким, даже трусливым. Видимо, тесто, на котором он был замешен, получилось жидким и скользким, совсем не таким, из какого стряпают героев. И положение, в котором он очутился не по своей воле, ему крайне не нравилось. Конечно, содержание ночного клуба не обходилось без трудностей, но все они решались с помощью денег. От жадных стражей порядка можно было легко откупиться. Вполне хватало увесистой сумки бесплатной жратвы и нескольких бутылок водки, которые он исправно отправлял начальнику городской милиции. Местные рэкетиры были менее уступчивы, но доходов Масхатова хватало на то, чтобы заткнуть и их ненасытные глотки. Этими жертвами частично объяснялись высокие цены в клубе. Но от гражданской войны откупиться было невозможно, равно как за все золото мира нельзя было повернуть вспять отступавшие в панике войска Арипова.
В компании двух русских женщин и иностранца Аскер оказался случайно. Его машину остановили солдаты. Бесцеремонно выволокли бывшего владельца ночного клуба и, когда он попытался что-то робко пролепетать в свою защиту, съездили ему по физиономии, а потом повалили на землю и стали избивать ногами. Аскер потрогал взбухшую губу. Она кровоточила, но более всего его беспокоило, что левый глаз заплыл и Аскер ничего им не видел. Но все ж это было лучше, чем превратиться в бездыханное тело. Слишком много трупов валялось на обочине и прямо на дороге. Такие же, как он, водители и пассажиры автомобилей, которые не хотели делиться ими с солдатами.
На его счастье, мимо проезжал этот иностранец, чем-то смахивавший на его любимого певца Муслима Магомаева. Он выскочил из машины, что-то грозно прокричал солдатам и втащил Аскера за шиворот на переднее сиденье. Машина стремительно рванула с места. Опомнившиеся солдаты пытались стрелять ей вслед, но напрасно. Иностранец направил машину на проселочную дорогу, по обеим сторонам которой тянулись необозримые хлопковые поля. Их еще не обработали гербицидами, чтобы растения сбросили листву. Да и кому было дело до хлопка, если люди думали только о том, как уберечься от пуль и снарядов, спасти свою жизнь и жизнь близких.
Аскер был даже рад, что очутился в компании этих людей. Русский язык он знал плохо, сам не предлагал своих услуг, но с готовностью делал все, что ему приказывал Джузеппе. И именно по его заданию он полз сейчас по хлопковому полю к месту, откуда была видна дорога.
В пение цикад то и дело вклинивались шумы, которые были чужеродными в этом мире и ничего, кроме тревоги, не вызывали. Но он продолжал ползти, ориентируясь именно на них: металлическое позвякивание, смутные голоса, редкие хлопки выстрелов. Довольно часто, казалось, прямо над его головой взлетали ракеты. Аскер вжимался в сухую землю, опасаясь быть обнаруженным, но потом понял, что ракеты взлетают над дорогой. И он перестал на них реагировать, даже научился использовать их слабый свет, чтобы успеть выбрать путь среди густых зарослей хлопчатника.
Обливаясь потом, Аскер Масхатов дополз наконец до края поля и, устроившись в пересохшем арыке, стал наблюдать за дорогой.
Это была та самая проселочная дорога, по которой они скрылись от солдат, чуть не убивших Аскера. Теперь там урчали тяжелые грузовики, в свете ракет были видны толпы людей. И грузовики и люди двигались, как перелетные птицы, в одном направлении – на юг.
Аскер пролежал в арыке с час, но ситуация на дороге не изменилась. Лишь небо на востоке слегка посерело. Приближался рассвет. Он повернулся, чтобы ползти обратно, но тут заметил, что среди кустов хлопчатника тоже вспыхивают огни и движутся люди. Тогда он поднялся на ноги и, пригнувшись, быстро побежал в сторону лощины, где спрятались его спутницы. Джузеппе ушел на разведку в одно время с Аскером, только в противоположную сторону.
– Масхатов? – окликнула его Анюта. Она лежала в яме, вырытой ею самой и прикрытой вырванными с корнем стеблями хлопчатника.
– Я. Где Джузеппе?
– Еще не вернулся. – Она кивнула в сторону дороги. – Что там происходит?
Аскер с трудом подбирал русские слова, а где не получалось, помогал себе жестами.
– Много людей на дороге. Машины. Солдаты. – Он изобразил автомат и сделал вид, что нажимает на спусковой крючок. – Пум-пум, выстрел дают.
– Армия Арипова? Отступают?
– Да, – Аскер очертил круг рукой, – везде, бегут, как крысы.
Рядом с Анютой что-то быстро и нервно произнесла Галина Ивановна. Анюта не обратила на ее слова никакого внимания, лишь озабоченно произнесла:
– Вероятно, армию Арипова выбили из Ашкена. Но что нам делать? Может, стоит вернуться в город, попытаться найти Костина? Возможно, Максиму и писателю удалось выбраться.
Аскер почувствовал, что она говорит скорее для себя, чем для него и Галины Ивановны, и не стал вникать в смысл непонятных ему слов. Он не знал, что предпринять. Если попытаться уйти сейчас, их наверняка схватят в ближайшие полчаса. Если дождаться утра, их схватят утром.
Анюта вновь посмотрела на него и требовательно спросила:
– Солдаты далеко от нас?
– Близко. Сто метров... Вы громко говорите, они слышат...
– Как хорошо, что мы успели выкопать ямы, – вздохнула Анюта. – Забирайтесь в свою нору, Аскер. Закройтесь хлопчатником. Будем ждать Джузеппе.
– Я боюсь! – проскулила в темноте Галина Ивановна.
– Думаете, я не боюсь? – одернула ее Анюта. – Сидите, ради бога, и не шумите, а то солдаты услышат вас.
– Но они же так и так убьют нас. – В голосе хохлушки проступали истеричные нотки. – Сначала изнасилуют, а потом убьют.
– Вы заткнетесь или нет? – яростно зашипела на нее Анюта.
Галина Ивановна издала низкий стон и замолчала. Анюта же думала о том, куда подевался Джузеппе и что им делать, если он не вернется до рассвета...
А Джузеппе попал в трудное положение. Он пересек дорогу и теперь никак не мог вернуться обратно. По ней все время двигались грузовики с зажженными фарами. Даже выползти на обочину было опасно. К тому же поначалу он вообще потерял дорогу. Заплутав в бесконечных хлопковых полях, Джузеппе неожиданно оказался в самой гуще отступавших войск Арипова. У него не было иллюзий насчет того, что будет с ним, если солдаты его обнаружат.
Поэтому, пробираясь между сухими и колючими кустами хлопчатника, итальянец старался быть очень осторожным. Один раз он чуть было не столкнулся лоб в лоб с двумя солдатами. Они шли босиком, по пояс голыми, в драных военных штанах, но с карабинами на груди и гранатами на поясе. Джузеппе удалось вовремя услышать их разговор, упасть на землю и затаиться. Ему повезло. Солдаты прошли в пяти шагах и ничего не заметили. Судя по походке и возбужденному разговору, они обкурились анашой.
Не успел он поблагодарить господа за счастливое избавление, как вновь чуть не налетел на солдат, лежавших среди единственной на многие километры рощицы шелковиц и лениво переговаривавшихся между собой. Бесконечные полчаса пролежал Джузеппе не двигаясь, всего лишь в паре метров от них и молил бога, чтобы никому не приспичило отойти в его сторону.
Вслушиваясь в обрывки долетавшего до него разговора, он понял, что войска Арипова полностью деморализованы. Солдаты жаловались на никчемность президента и его окружения, но больше всего – на командиров. Они испытывали ужас перед ракетами Рахимова. И все время назойливо всплывал один и тот же вопрос: где наши пушки и ракеты? Никто не знал ответа, но имя Садыкова, которое солдаты произносили очень часто, с ненавистью и в компании со словами «грязный ишак» и «предатель», многое сказало Джузеппе. Он понял, куда подевалась артиллерия Арипова и с чьей легкой руки тысячи людей заполонили
