– Максим? Ксения? – Ташковский не верил своим глазам. Такого поворота событий он не ожидал. Избитый на их глазах до полусмерти Максим сумел не только выжить, но и сделать невозможное: вырваться из застенков и сбежать на глазах прорвы неприятелей. Причем проделал это на пару с женщиной столь лихо и дерзко, что это можно было принять за плод его ночных писательских фантазий. Но все происходило наяву, на его глазах. Бронетранспортер, выпустив струю сизого дыма, взревел и, развернувшись, ринулся к воротам.
Вдогонку ему ударили несколько автоматных очередей. Оба офицера бежали следом, причем старший тщетно стрелял из пистолета, а младший махал руками и выкрикивал грозные команды. Но бэтээр с беглецами благополучно достиг первой дорожной петли и скрылся из виду за насыпью. Теперь ему ничто не угрожало. Менее чем за полчаса он достигнет той точки на трассе, где Костин и Ташковский могли бы его перехватить и воссоединиться с друзьями. Но для этого требовалось очень быстро подняться к дороге по крутой каменистой осыпи.
Костин посмотрел на писателя:
– Держись, Артур! Я пойду первым и не смогу тебя страховать в случае чего. Мне надо успеть выйти на дорогу. Тебе придется рассчитывать только на себя. Главное – напрасно не рискуй и не спеши. Мы тебя все равно заберем.
– Я не сомневаюсь. – Ташковский приложил грязную культю к виску. – Обещаю не свалиться в пропасть и не свернуть себе шею, пока не выдам на-гора новый роман.
– Что ж, принимается, – усмехнулся Костин и хлопнул его по плечу, – надеюсь, я буду первым твоим читателем?
– И рецензентом! – крикнул уже вслед ему Ташковский и посмотрел вверх, на полукилометровую груду камней, которую ему предстояло преодолеть.
Впервые в жизни без страховки и подпихивания под зад. И впервые при этом отсутствовали те, кого Сема Раткевич ласково называл «летописцами». Да и самого Семы рядом не было...
Ташковский вздохнул. Если бы он сам не позволил превратить свои мозги в опилки, то давно бы мог догадаться, сколь рискованно отправляться на рыбалку в крошечную страну с диктаторским режимом. Конечно, он мог выставить козлом отпущения своего агента, не сумевшего вовремя просчитать ситуацию, но Сема отпросился на неделю в Израиль на похороны второй или третьей по счету тещи, которых любил более преданно и нежно, чем их дочерей, поэтому никак не мог отвечать за глупые и безответственные поступки своего работодателя. Впервые за несколько лет Артур проявил инициативу и отправился в поездку один. И хотя по закону подлости попал в кошмарную переделку, в душе все же был рад такому развороту событий. И если чего-то опасался, то лишь того, что Костин не успеет перехватить на трассе похищенный бэтээр.
Глава 25
Сирена выла не переставая. Ксении казалось, что сердце у нее оборвалось от страха. Она даже хотела умереть, потому что знала, как после пожалеет о том, что попала в руки солдат живой.
Максим быстро оттащил ее к стене, закрыл спиной и замер. Мимо них промчалось несколько солдат. И Ксения жалобно простонала:
– Господи, они нас ищут!
– Не скули, – довольно грубо оборвал ее Максим. – Если бы искали, давно бы нашли...
Максим с силой сжал ее запястье. Группа солдат рысью проскочила мимо них, но никто не обратил на беглецов никакого внимания.
А шум еще больше усилился, потому что заревела наружная сирена.
– Стой здесь. – Максим отпустил ее руку и сделал шаг вперед.
– Нет! Куда ты... – Ксения вцепилась в его рукав.
Максим выждал несколько мгновений, затем повернулся к Ксении, приложил палец к губам и кивнул в сторону вестибюля. Он, кажется, опустел, потому что крики и прочие звуки переместились на улицу.
– Тревога не из-за нас! – почти выдохнул Максим и неожиданно привлек Ксению к себе, поцеловал ее в лоб. – Нам, похоже, повезло!
– Но что случилось?
– Откуда мне знать? Возможно, Арипов послал кого-то выбить рахимовцев с базы, или наоборот, но вряд ли... – Он пожал плечами. – Впрочем, нам на это наплевать. Главное, что сейчас им не до нас. И мы попробуем этим воспользоваться.
Ксения не слишком верила в подобное счастье, но она верила в Максима и была согласна, что в общей суматохе и неразберихе гораздо проще проскользнуть незамеченными. Они быстро спустились по лестнице и оказались на первом этаже в десятке шагов от выхода. На улице царил полнейший хаос: солдаты сновали туда-сюда, многие были едва одеты, видно, тревога застала их спящими. Они были крайне растерянны и перепуганы, любое неосторожное движение могло привести к стрельбе и вызвать еще большую панику.
– Рахимов! – слышалось вокруг. – Рахимов...
За стенами здания прогремело несколько выстрелов. Максим ухватил Ксению за руку, и они ринулись к выходу, который никто не охранял. И она уже успела поблагодарить судьбу, но оказалось, преждевременно. За пять шагов до свободы двери распахнулись, и на пороге показался офицер, тот самый, как помнила Ксения, по чьему приказу их доставили на базу и посадили под замок.
Он был так изумлен, что потерял на время дар речи. Ведь, по его расчетам, эти двое должны были находиться в охраняемой комнате, а не разгуливать по зданию. Растерявшись, он потерял несколько секунд, чем незамедлительно воспользовался Максим. Ксения вмиг очутилась на полу, больно ударив при этом коленку. Офицер что-то истошно прокричал. Она различила топот бегущих ног. Над ее головой раздались глухие удары и надсадное хриплое дыхание. Она попыталась подняться и вдруг с ужасом заметила, что автомат Максима отлетел в сторону. В следующее мгновение рядом с ней упало чье-то тяжелое тело, затем – второе...
Она успела откатиться в сторону, быстро и абсолютно инстинктивно, и тут же на место, где она только что лежала, опустилась чья-то нога в подкованном солдатском ботинке. Еще она увидела, что чья-то рука подхватила с пола автомат и...
Ксения ни о чем не думала, кроме того, что враг нажмет сейчас на спусковой крючок автомата... Она вскочила и что было сил пнула человека с автоматом по ноге.
И только потом разглядела, что нанесла удар тому самому офицеру, который встретил их у выхода из здания. Он выпучил глаза от боли, выронил автомат и, схватившись за голень, заорал как резаный. Державший Максима под прицелом солдат оглянулся. И тут же свалился без сознания на тела своих неудачливых товарищей. Максим на ходу ловко вырубил его, а затем – продолжавшего голосить офицера. Тот лишь коротко вякнул и рухнул на тела своих подчиненных.
– Бежим! – крикнул Максим. Он подхватил с пола не успевший выстрелить в него автомат и ринулся к выходу. Ксения летела следом. На крыльце толпилось с десяток возбужденно галдевших и размахивающих руками военных. Их взгляды были обращены в сторону ворот. Один из них оглянулся и что-то грозно прокричал Максиму. Но они миновали крыльцо, не останавливаясь. Слава богу, все вокруг были так напуганы и взволнованы, что о них забыли тотчас же, как только беглецы скрылись из виду.
И здесь они поняли, что взволновало служивых.
На полном ходу в ворота ворвался бронетранспортер без опознавательных знаков. Он снес створку ворот и замер напротив здания штаба. Мотор стучал глухо, с надрывом. Казалось, бэтээр даже поводит боками, как загнанный жеребец.
Из люка вылез офицер в танкистском шлеме и, что-то быстро приказав подбежавшему к нему офицеру, направился в его сопровождении к зданию бывшего радиоцентра. Водитель тоже покинул бэтээр и, устроившись рядом с ним, закурил сигарету.
Что было дальше, Ксения помнила слабо, лишь почувствовала, как ободрала ладонь о какую-то железяку, когда Максим втянул ее вслед за собой на броню.
Воспринимать реальность она смогла лишь после того, как Максим прокричал ей одновременно весело и возбужденно:
– Прорвались, Ксюха! Кажется, прорвались!
В кабине воняло горячим железом, выхлопными газами и чем-то еще. Сквозь рев мотора Ксения едва
