спустимся вниз.
Но, вероятно, пробившееся сквозь плотную облачную преграду солнце прибавило решимости Галине Ивановне.
– Я спускаюсь вниз, – заявила она неожиданно и вздернула свой двойной подбородок. – Мне надоело быть девочкой для битья. Я хочу есть и спать. Я несколько дней не мылась...
– Не глупите, – оборвала ее Анюта, – мы все в одинаковом положении. Камни сейчас мокрые, и с них легко сорваться.
– Я ухожу, – перебила ее Галина Ивановна, но отступила от девушки на безопасное расстояние. – Вы постоянно шпыняете меня, словно я источник ваших бед, бьете, оскорбляете. Я не хочу, чтобы мной помыкали. Кто вам позволил так обращаться со мной? Я уже не девочка, чтобы на меня орали. Я ухожу, и мне плевать, что будет с вами. Я хочу вернуться домой живой и здоровой.
И она стала спускаться по склону к озеру.
Девушка бросилась, чтобы остановить ее, но Джузеппе удержал Анюту за руку:
– Оставь, пускай уходит. Она что, мало крови тебе попортила?
Анюта понаблюдала, как Галина Ивановна форсирует очередное препятствие, и повернулась к Джузеппе:
– Думаешь, с ней ничего не случится?
– А мне плевать! – буркнул итальянец. – Я не хочу больше рисковать ради ее гнусной душонки. Мы сделали все, что могли. Пускай проваливает и спасается, как сумеет. Но чует мое сердце, мы еще с ней столкнемся.
Он снова потер шрам на груди, и Анюта обеспокоенно спросила:
– Тебе нехорошо?
Джузеппе поднял на нее глаза и едва заметно улыбнулся:
– Ничего, ничего, дорогая! Все проходит, и здоровье тоже. Никогда не думал, что буду демонстрировать свои болячки молодой красивой женщине. – Он взял ее за руку. – Скажи, не будь в твоей жизни Костина, ты бы вышла за меня замуж?
– Ты что, Джузеппе? – Анюта сердито сверкнула глазами и выдернула руку. – Какой еще Костин? С чего ты взял? Он же лет на двадцать – двадцать пять старше меня!
– Любовь не считается с разницей в возрасте, – вздохнул Джузеппе. – Не бойся, что он старше. Главное – он хороший человек.
– Как я могу о чем-то загадывать, – прошептала Анюта и отвернулась, стараясь не показать Джузеппе слезы, которые всякий раз выступали на глазах, когда она вспоминала Юрия Ивановича, – как я могу думать о Костине, если ничего о нем не знаю. Наверняка он женат и у него куча детей, а может, и внуков.
– Костин не женат. – Джузеппе снова мягко взял ее за руку. – По крайней мере, за неделю до приезда в Баджустан он написал в одной анкете, что холост.
– Правда? – Анюта посмотрела на него с недоверием, но счастье высушило слезы в ее глазах. – Откуда ты знаешь?
– Служба такая. – Джузеппе пожал плечами. – Скорее всего, он тоже знаток моей анкеты... Словом, мы друг друга стоим. И если у вас с ним получится, я буду очень рад, хотя здесь... – он прижал руку к сердцу, – будет немного болеть: почему я встретил тебя слишком поздно.
– Джузеппе, – изумилась Анюта, – ты шутишь? Ты никогда даже словом не намекал. Что произошло?
– Стихийное бедствие, – улыбнулся печально Джузеппе. – Любовь настигает нас, как стихийное бедствие. И нет от нее ни пощады, ни спасения. А когда она уходит, точно так же оставляет после себя рваные раны, только на сердце, и еще – пустыню в душе.
Анюта ничего не ответила, лишь покачала головой. Что она могла сказать сейчас Джузеппе? После короткой встречи с Костиным в Хороге, которая вылилась в неожиданный и бурный роман, она не думала, что снова встретит его здесь, в Баджустане. В ее жизни было немало мужчин и несколько долгих связей. Как и всякая девушка, она мечтала о чистой, всепоглощающей любви, но к двадцати пяти годам поняла, что мужчины не слишком спешат разделить ее светлые чувства и порой довольствуются одной ночью, редко отваживаясь на следующую встречу.
Она была красива и соблазнительна, ее сильное, тренированное тело жаждало любви, но у нее был достаточно трезвый и острый ум, чтобы быстро понять: нельзя гоняться за любовью, она сама тебя настигнет – неотвратимо и с той неизбежностью, с какой утро приходит на смену ночи...
вспомнились ей вдруг строчки из ее девичьей тетрадки. Кажется, их написал Шекспир, а может, кто-то другой не менее мудрый. Но ей очень хотелось, чтобы они оказались правдой. Ведь она не искала встречи с Костиным, не преследовала его, не изводила письмами... И судьба приготовила ей подарок.
Она вновь его встретила. И поняла с первого мгновения, что никогда не переставала его любить. Правда, в Ашкене Костин вел себя очень сдержанно, но глаза... Глаза его выдавали. Он не сказал ни единого слова о своих чувствах, но сколько нежности было в его взгляде, когда он смотрел на нее или касался ее руки... Слишком много нежности. Однако Анюта с большей готовностью прыгнула бы в яму со змеями, чем первой призналась бы ему в любви. Возможно, потому, что слегка побаивалась его реакции на свои откровения. Ведь он был строг и требователен, окружающие с готовностью подчинялись ему, а она могла просто нафантазировать, сочинить красивую сказку.
Сколько раз она их сочиняла и сколько раз плакала из-за печального финала. Такого в сказках не бывает.
Максим Богуш, с которым она некоторое время была в близких отношениях, тоже поначалу казался ей принцем на белом коне. Но вскоре Анюта почувствовала и поняла, что конь его скачет в другом направлении, а она – всего лишь лекарство, с помощью которого он забывает о действительности.
Анюта расправила плечи. Солнце припекало все сильнее, и грязный поток на дне расселины превратился в вязкий, вяло текущий ручей. Почему-то эти мысли совсем ее не огорчили. Возможно, она окончательно осознала, что любит? Или почувствовала каким-то, чуть ли не сверхъестественным образом, что впереди у нее третья встреча с Юрием Ивановичем? И если он не решится, она не постесняется и скажет сама, как болит и волнуется ее сердце, когда его нет рядом. О господи, она ничего не знает о его судьбе... Анюта перевела дыхание, стараясь скрыть от Джузеппе судорожный вздох, и посмотрела вперед уже более осмысленным взглядом.
Галина Ивановна скрылась из виду. Джузеппе весело улыбнулся и подмигнул Анюте.
– Кстати, она пошла совсем не туда, куда надо.
– То есть? – опешила Анюта.
– Она не захотела нас слушать. Так что пусть добирается как хочет. А мы пойдем левее. Там есть дорога, которая выходит как раз к хозяйственному двору турбазы, а это в двух шагах от домика Кузьмича. – Он внимательно посмотрел на девушку, отметил ее раскрасневшееся лицо и мягко добавил:
– Твой Костин, Анюта, упрямый человек. Если он поставил перед собой цель, то не допустит, чтобы его убили, иначе это помешает его планам. Он очень беспокоился о тебе, я же видел. Особенно когда началась война... Не знаю, о чем он думал чаще – о тебе или о своем задании. И я скажу тебе больше. Его профессия несовместима с личными интересами. И если он почти в открытую их проявил, значит, пришла пора и для полковника Костина влюбиться по-настоящему. – Джузеппе потрепал ее по руке, и Анюта почувствовала дрожь его пальцев. – Он и сейчас думает о тебе и надеется, что ты не погибла. И сделает все, чтобы тебя отыскать.
Анюта улыбнулась. Слова Джузеппе были для нее целительнее всяческих бальзамов и волшебных снадобий. Душа запела в предчувствии встречи с Юрием Ивановичем. Анюта ничего не сказала о своих мечтах Джузеппе, но походка ее стала увереннее. Она уже не карабкалась по камням, а легко перепрыгивала с одного на другой и при этом напевала что-то.
И Джузеппе, наблюдая за этим неожиданным превращением усталого, безразличного существа в цветущую девушку, подумал, что обретенные надежды излечивают человека гораздо быстрее и успешнее, чем таблетки или даже инъекции.
Глава 27
