озера.
Катер стремительно приближался к берегу. Уже можно было различить фигуры двух «беркутов», казалось, абсолютных близнецов убитого часового. Над рубкой торчали черные тюрбаны. Один из «беркутов» стоял за штурвалом, второй возле крупнокалиберного пулемета, чье рыльце грозно смотрело на берег.
Заметив костер, «беркут» у пулемета принялся отчаянно жестикулировать и, вероятно, что-то кричать. Анюта видела, как он раскрывает рот.
Но звуки заглушал стрекот мотора. Катер описал широкую дугу. Потревоженная винтом вода взметнулась высокой волной и шумно выбросилась на камни, оставив после себя ворох сорванных ночным штормом водорослей, щепу деревьев и прочий мусор.
Катер причалил к берегу. Мотор продолжал работать на малых оборотах. И Джузеппе шепотом перевел Анюте, о чем переговаривались «беркуты». Они опасались спускаться на берег, потому что не заметили своего товарища у костра. Но все-таки им приказали прояснить обстановку. Костер уже не полыхал, а лишь чадил едким дымом. Покрышки сгорели полностью, оставив после себя мотки раскаленной проволоки.
Вокруг было тихо. Безмятежно перекликались птицы, прыгали по камням воробьи, над водой носились озерные чайки и стрижи. «Беркуты» продолжали оставаться на палубе, тихо переговариваясь и просматривая в бинокль берег, территорию турбазы и ее окрестности. Больше всего Анюта боялась, что они заметят их бруствер, но «беркуты», видно, даже представить не могли, что враг затаился у них под носом, и тщательно рассматривали все остальное, пройдясь по ближним камням небрежным взглядом.
Наконец они решились. Пригнувшись, бегом миновали прибрежную полосу и устремились к костру.
Один из «беркутов» остался возле него, второй ринулся к домикам.
– О, черт! – прошептал с досадой Джузеппе. – Мы наследили возле костра! Этим мерзавцам не составит труда обнаружить, что огонь зажгли посторонние, и они бросятся нас искать.
– И очень скоро найдут труп часового, – в тон ему тихо продолжила Анюта. – Выходит, нам придется стрелять?
– Придется, – вздохнул Джузеппе, – одно меня утешает: рация, видимо, осталась на катере. Значит, мы не повредим ее при стрельбе.
– Ты уверен, что перевес будет на нашей стороне? – с сомнением спросила Анюта.
– Фактор неожиданности – великое дело, девочка! – ответил Джузеппе. – Хотя это – спецназ. У них нервы как у земноводного, а реакция как у кошки, практически мгновенная. Но где наша не пропадала?
И в этот момент на спуске к берегу показались оба «беркута». Они со всех ног мчались к катеру.
Вероятно, обнаружили убитого часового и спешили доложить об этом своим командирам.
– Будем стрелять, когда они полезут на катер, – прошептал Джузеппе. – Ты берешь на себя левого, я – правого...
Но они не успели выстрелить. В тот момент, когда оба «беркута» оказались на палубе, из-под скалы, отделявшей секретную бухту Кузьмича от остального мира, вылетела моторная лодка.
– Е-мое! – выдохнула Анюта, а Джузеппе крайне неприлично выругался.
«Беркуты» отчаянно загалдели. Один бросился к пулемету, второй – к штурвалу. Галина Ивановна тоже заметила катер. Она весьма умело развернула лодку по дуге, но заложила слишком крутой вираж.
Лодку завалило набок. Штурвал вырвался из рук хохлушки, а центробежная сила швырнула ее за борт. Но это лишь на мгновение продлило ей жизнь. Очередь из крупнокалиберного пулемета разнесла вдребезги корму и топливный бак лодки. С оглушительным грохотом взорвался бензин. Джузеппе и Анюта видели, как легко, словно пушинка, взлетел и тотчас ушел в воду подвесной мотор. Лодка встала на дыбы, подпрыгнула, в мгновение ока превратившись в огненный шар, и упала прямо на Галину Ивановну, что-то отчаянно кричавшую и пытавшуюся изо всех сил отплыть в сторону.
Еще одна очередь взбила длинную строчку фонтанчиков, пройдясь над тем местом, где только что виднелась голова Галины Ивановны, а сейчас крутился водоворот, затянувший в себя искореженные взрывом куски обшивки и фанерной рубки. Саквояж с долларами держался на воде чуть дольше, но и он ухнул в мрачную пучину, поглотившую настырную хохлушку.
– Ч-черт! – произнесла, задыхаясь, Анюта. – Какой черт вынес ее именно в этот момент?
– Она хотела избавиться от нас, но предательство стоило ей жизни, – ответил Джузеппе. – Господь все видит и слышит, я это понял окончательно только сейчас.
– О мертвых нельзя говорить плохо, но она оказалась полнейшей негодяйкой, – с негодованием произнесла Анюта. – Наверное, сразу, как только увидела саквояж, смекнула прихватить доллары и бросить нас на произвол судьбы. Забыла, сколько мы с ней носились. Не будь этой гадины, мы давно уже были бы в безопасности.
– Что ж, доллары не принесли ей счастья, – заметил Джузеппе, продолжая наблюдать за катером. – «Беркуты», кажется, собираются проверить, откуда выскочила лодка. Вполне возможно, они решили, что это Галина Ивановна зажгла костер. Ведь около костра есть женские следы.
– Но они так спешили к катеру. Неужели нашли труп?
– Нашли, без всякого сомнения. Но они не догадываются, что в камнях сидят еще два человека, которые могут причинить им неприятности.
– А если они заподозрят, что Галина Ивановна решила отвлечь их внимание, и начнут обшаривать берег?
– Женщину не посылают на отвлекающий маневр, Анюта, если только она не смертница и не спасает своих детей. Видела когда-нибудь, как перепелка уводит врагов от своего гнезда?
– Видела, – вздохнула Анюта. – Из нас выйдут очень крупные перепелки.
«Беркуты» тем временем снова выбрались на берег и бегом бросились в сторону скал, из-за которых вынырнула уничтоженная ими лодка.
– Та-ак! – протянул Джузеппе. – Кажется, все идет по плану. Выждем минут десять. Если они не вернутся, я попробую проникнуть на катер.
Время тянулось медленно, «беркуты» не возвращались. Возможно, они обнаружили секретный ход Кузьмича. Тогда у Джузеппе есть достаточно времени, чтобы передать несколько раз сообщение и благополучно смыться.
Наконец Джузеппе решился. Он обнял Анюту, быстро коснулся губами ее щеки и поднялся из-за камней. Девушка видела, как он, пригнувшись, быстро преодолел прибрежную полосу. Она держала под прицелом катер и едва не закричала от испуга, когда над бортом поднялась фигура в черной униформе.
Джузеппе оставалось добежать шагов десять, не больше. Он словно споткнулся на месте, вскинул автомат, но «беркут» первым нажал на спусковой крючок. Очередь, выпущенная из автомата итальянца, ушла в небо, а сам Джузеппе будто переломился пополам и упал лицом в песок. Озерная волна окатила его с головой, оставив на волосах клочья грязной пены.
– Джузеппе! – закричала отчаянно Анюта и нажала на спусковой крючок. «Беркут» выронил автомат, упал на колени и тотчас полетел головой вниз в желтую воду, которая окрасилась в бурый цвет.
С оружием в руках Анюта бросилась к Джузеппе.
Автомат продолжал стрелять, пули отскакивали от камней, выбивая искры, но девушка не останавливалась. Краем глаза она отметила, что «беркут» лежит на мелководье спиной вверх. Его неестественно вывернутая голова покоилась на валуне, ноги и руки раскачивало волной. Парень явно был мертв. Но сейчас ее не испугало бы, даже потянись вдруг он к автомату. Все ее мысли были о Джузеппе. Швырнув автомат на камни, она подбежала к итальянцу. И в этот момент он сделал слабое движение, чтобы поднять голову.
– Джузеппе! – снова закричала она и упала на колени. Подведя руки под его плечи, она попыталась поднять его.
Итальянец застонал и слабо шевельнул рукой.
Анюта перевернула его на спину. И тут же увидела рану у него на груди, из которой толчками струилась кровь. Но Джузеппе был в сознании.
Его лицо было в песке и в крови. Он открыл глаза и прошептал:
– Помоги мне добраться до катера.
– Ты сошел с ума! – заплакала Анюта. – Тебе нужна помощь. Ты исходишь кровью... – Она стянула с себя рубашку и попыталась затолкать ее ему под куртку, чтобы прижать к ране.
