– Я отвезу тебя, куда скажешь, братишка, хоть в саму преисподнюю!
– Достаточно будет до Наволато!
– Тебе что-нибудь нужно – деньги, оружие, травка?
– Нет, ничего, только отвези в Наволато побыстрее, до рассвета – солнце восходит быстро.
Они пустились в дорогу на «маркизе». Давид чувствовал себя очень одиноким: отца убили, Чоло уже не такой, как прежде, двоюродный брат тоже, только сам он не менялся, да еще небо над головой… Кажется, всего насчитывается девять планет? Меркурий, Венера, Земля, Марс…
Однако его одиночество длилось недолго. На той же неделе стало известно, что боевая ячейка партизан, возглавляемая команданте Фонсекой, совершила ограбление трех банков на территории штата и под самым носом у полиции захватила пропускной пункт оплаты дорожных сборов, перекрыв на десять минут движение по шоссе. Маскареньо был близок к умопомрачению от свалившихся на его голову неприятностей; начальство грозило ему увольнением и тюрьмой за пособничество партизанам; от постоянного нервного напряжения у него открылась прободная язва желудка.
– Мы требуем результатов, команданте! Действуйте в соответствии с условиями чрезвычайного положения!
Вследствие этого еще больше увеличилось количество засад и проверок на дорогах, задержали даже двух водителей дона Серхио Карвахаля, а «зеленую улицу» закрыли без предупреждения и объяснений.
– Сейчас нам нельзя работать, обстановка слишком сложная, правительство просит содействия у Соединенных Штатов, – докладывал Угарте. – Необходимо выждать, пока все уляжется.
Из-за небывалой активности подчиненных Маскареньо и жестокого проверочного режима на автотрассах Чоло и Чато также были вынуждены we показывать носа с виллы в Альтате. Чато разрабатывал план нападения на военных, а Чоло просто проводил время в свое удовольствие. Возвращаясь с моря, Давид всякий раз заставал обоих друзей в беззаботной беседе за пивом.
– Это тот самый Чато, которого объявили в розыск как одного из самых опасных партизан?
– Какого Чато, где?
– Это тот самый Чоло, которого считают многообещающим молодым наркоторговцем и кому кое-кто даже хочет вставить палки в колеса?
– Как, когда?
Они благодушно пьянели, будто вокруг ничего не происходило, радостно плескались в бассейне и хохотали над собственными шутками, лежа в тени под желтым зонтом.
– Как дела, друг мой Санди Коуфакс? Откуда топаешь, со свидания со своей подружкой?
– Да, теперь у него другая девушка, Дженис уже ничего не светит!
– Нет у меня никакой девушки!
– Молодец, каброн, Дженис ни на кого не променяешь, ты ведь собираешься жениться на ней?
– Да.
– Ну, тогда продолжай в том же духе, а если заварится мачака, я тебе на свадьбу устрою пир горой!
– Ладно, ловлю тебя на слове!
– Я всегда держу свое слово, дундук! Все обязательства, принятые мной в добром здравии и пьяном уме, безусловно выполняются. К примеру, как получилось, что мы уже столько времени живем вместе, будто одна семья? Да потому что я исполняю все желания вот этого каброна! Захотел жить в отдельном домике – пожалуйста; понадобилась хаза на море – нет проблем!
– Хватит трепаться!
– Все уже сказано, братишка!
– Послушай, Чоло, а как обстоит дело с твоими планами выкупить «Лос-Томатерос»?
– Веду переговоры с владельцем, хотя, если честно, у меня уже нет прежнего энтузиазма. Вообще-то первоначально я хотел купить команду из-за Санди, но его запросы оказались выше бейсбола. Будь у меня такая рука, я бы уже сколотил себе целое состояние! Подумать только, подписать контракт не с кем-нибудь, а с «Доджерс», это тебе не хухры-мухры!
– Да, но он же напился из-за тебя, ты его подставил!
– Я? Да ничего подобного, с чего ты взял? Он сам во всем виноват!
– Только представь себе, Санди мог подавать в команде высшей лиги!
– Да, невезуха, черт возьми, Помню, когда я принимал его броски, у меня чуть яйца не отваливались. Посмотри на мои пальцы, этот тип их изувечил!
– Да, братишка, с тобой, оказывается, опасно иметь дело!
Давид улыбнулся, но совсем по другой причине – он вспомнил Дженис. Интересно, она ревнивая? «Как мне хочется побольше узнать о ней!» – «Почему бы тебе не жениться на Ребеке? – спросил внутренний голос. – Несомненно, эта женщина сумела бы должным образом оценить отважного мужчину; опять же, не надо далеко ездить, вот она, только руку протяни, и разговаривает на понятном тебе языке». – «Я женюсь только на Дженис!»
– Чоло, ты согласен быть моим шафером?
– Конечно, согласен! Мы тебе такую балдежную свадьбу закатим! Всю организацию я беру на себя – для начала зажарим целую корову, завезем море пива – полтыщи упаковок, не меньше; на всех столах цветы, солонки с кокаином, в туалетных комнатах героин, травка – какую пожелаешь, в общем, все как положено и чего достойна королева хиппи. Вот только музыкой пусть она сама занимается!
– Чато, ты тоже должен присутствовать на свадьбе и быть моим шафером.
– А если за мной придут?
– А мы запасемся пушками и тебя в обиду не дадим! – сказал Чоло. – Объединился с гринго, откроем Америку!
– Точно, Давид у нас станет новым Колумбом!
– Чертов Санди, у тебя свадьба будет лучше моей!
Чато обучался на специальных курсах в Мехико, и ему предстояло вступить в члены «Коммунистической лиги 23 сентября».
– Послушай, Грегорио, разъясни мне кое-что не совсем для меня понятное: если ты такой пламенный революционер, то почему предпочитаешь жить не в обществе своих товарищей по борьбе, а здесь, вместе со мной и Санди? Я привык думать, что все партизаны просто неразлучны!
– Все, кроме меня, и это единственное, в чем меня упрекают в нашей организации. Я не могу спать, когда останавливаюсь у них. А кроме того, даже не знаю, брат, что-то мне мешает, какое-то интуитивное предчувствие. И чем больше они меня критикуют, тем меньше мне хочется оставаться с ними.
– Ну и пошли их к чертовой матери, переходи лучше работать ко мне! Уверен, у тебя бы здорово получалось!
– Нет, это не мое. Между прочим, а как дела с твоей свадьбой?
– Да никак, хренотень сплошная: сначала планировали на этот месяц, потом на сентябрь, а теперь уже на десятое октября. Этот каброн женится раньше меня! – Давид улыбнулся: «…В прохладе мартовских дождей, о как желанна теплота ее (Дженис) души и тела!» Что она сказала ему тогда? Из его памяти не ускользнуло ни единое слово, хоть все они были совершенно непонятны: что-то о Крисе Кристофферсоне, об отеле «Челси»…
Через неделю после установления чрезвычайного положения Чоло начал всерьез беспокоиться. Чего они тянут со снятием заслонов, все равно блокаду придется отменить! Нарочно, что ли, дурака валяют или просто из кожи вон лезут, стараясь поймать крупную рыбу? Прежде Чоло никогда не говорил с друзьями о своих делах, но в ту ночь не удержался, рассказал, как шеф надавил на него:
– Ищи выход из положения, Чоло, от нас уходят покупатели, не говоря уж о потерях товара; под гребенку антипартизанских операций попадают и наши поставщики.
Чато признал, что у них тоже дела идут не лучшим образом, даже Хенаро Васкес шишек набил, военные ему покоя не дают, так же как и Лусио Кабаньясу. Давид слушал, не вмешиваясь в их разговор. К тому времени он уже пришел к определенному взаимопониманию со своей бессмертной частью; оба согласились, что ему необходимо как можно скорее отомстить за отца и жениться на женщине его мечты. Изредка у него в голове звучало знакомое – пок! – звук удара камнем по черепу Рохелио, и перед глазами вырастала угрожающая тень Сидронио. «А вдруг братья Кастро приедут за мной в Альтату?» Давид живо представлял
