бензином и накрыли груз все той же желтой пленкой. Теперь рыбацкого баркаса стало не узнать. Чоло снабдил их фонарем, не рассеивающим свет, транзисторным радиоприемником, картой, ящиком кока-колы, запасом текилы, а в довершение передал образок святого, популярного среди наркоторговцев.
– Если все пройдет хорошо, блаженный Мальверде, – обратился он к лику святого, которого братва все больше почитала за своего покровителя, – можешь рассчитывать на свечки и бабки для твоей часовни.
Плыли без остановок и передышек. На рассвете в среду, после тридцати пяти часов пребывания в море, окоченевшие от холода, они наконец поймали по приемнику передачу местной радиостанции из Пуэрто- Пеньяско. После этого Давид заглушил двигатель, Педро Инфанте сбросил якорь, и оба уселись доедать остатки мачаки с мясом морского ската. Через некоторое время к борту «броненосца» причалил катер с командой из трех человек во главе с Закариасом.
– Та-ак, и кто же из вас любовник Дженис Джоплин? – Приняв груз, Закариас повел их завтракать домой к заказчику по фамилии Манроу. Подкрепившись, Давид обратился к главному помощнику дона Серхио:
– Как мне добраться отсюда до Лос-Анджелеса?
Закариас посмотрел на него с любопытством:
– У вас там дело?
– Нет, но мне надо.
– У вас есть с собой паспорт, виза?
Черт побери, только теперь Давид вспомнил, что все его документы остались у дяди с тетей.
– А без них нельзя?
– Сейчас очень трудно, иначе мы не стали бы переправлять товар рыбацким баркасом, сами понимаете. Я бы посоветовал вам отложить эту поездку до лучших времен, приятель. Более того, обещаю, что сам отвезу вас – патрон весьма доволен вами и вашей работой. Кроме того, дон Серхио заинтересован, чтобы вы возвращались немедленно.
– Но мне правда надо!
– Ой-ой-ой, да вы настойчивый, приятель, видать, речь идет о жизни и смерти!
– Я хочу встретиться с Дженис Джоплин!
– С Дженис? – переспросил Манроу. – Чтобы встретиться с ней, вам придется проделать гораздо более долгий путь: она сейчас на гастролях в Канаде.
– А где это?
Закариас показал на карте место на севере.
– H a дорогу туда уйдет несколько дней, и даже если вам хватит денег, без визы ничего не получится. Так что возвращайтесь, приятель! Вы ведь не заставите Педро Инфанте плыть в одиночку, правда?
Манроу подошел к стоящему в зале проигрывателю-автомату и выбрал «Черепаший блюз». Давид встал рядом и стал слушать.
«Если нельзя встретиться с Дженис, остается одно – поехать в Чакалу, – сказал внутренний голос. – Тебе предначертано в первую очередь отомстить за отца».
– Будете отсыпаться в гостинице или сойдет жилой автоприцеп? Передохните-ка в кампере, ребята, пока я достану бензин, там есть две кровати.
Отчалили в три часа дня; вечером в четверг вернулись в Альтату. Давид высадил Педро Инфанте перед домом Макио Клоутьера, а потом пришвартовал «броненосца Потемкина» у причала Карвахаля Кинтеро напротив его виллы. Теперь, когда не осуществились надежды встретиться с Дженис, все его мысли были о предстоящем отмщении братьям Кастро.
Чоло встретил Давида с широкой улыбкой, не подозревая о его душевных терзаниях.
– Ко мне уже поступили сведения от моих сбытовиков – из той травки, что вы отвезли, половину уже выкурили в Лас-Вегасе, а вторая должна вот-вот прибыть в Лос-Анджелес. Каброн, я опять на плаву! Мы открыли новый маршрут! Следующая ездка в воскресенье – придурки из Финикса чувствуют себя обделенными, требуют свое, и я их не обижу!
– А как насчет денег, что мне причитаются?
– Вот, получи свое! – Чоло положил на ладонь Давиду две пачки банкнот. – А эту отдай владельцу лодки, скажи – возил на рыбалку двух гринго.
Давид обрадованно разглядывал деньги. Потом свернул свои в трубочку и засунул в бутылку из-под пива, которой выпала судьба отныне служить его сокровищницей. После этого направился домой к Мансо на обед.
Для жителей побережья нет пищи более полезной и питательной, чем рыбный бульон, особенно если рыба, что называется, цветная – например, парго. Получив деньги, старик, как водится, пригласил Давида отобедать:
– Ребека, а ну-ка, ухаживай за моим напарником!
Давид съел добавку и почувствовал, что насытился. И неудивительно, учитывая, что он умял с полкило тортильяс – кукурузных блинов, банку консервированных чили в маринаде и один тако с начинкой из тушеной фасоли. Старик закурил вторую сигарету и по привычке пошел вздремнуть после еды. Ребека по неизвестной причине заметно сердилась, ее груди чуть не вываливались наружу из расстегнутой блузки.
– Песик мой, я тебя не видела уже почти целую неделю, где тебя носило? Ждала, ждала тут тебя всю ночь, а ты не пришел.
«Посмотрим, как ты отвертишься», – посмеялась над Давидом его бессмертная часть.
– Я был занят на второй работе, деревья подрезал, траву выкашивал.
– Не ври мне, каброн, я вчера туда ходила, и какой-то тип с черными кругами под глазами сказал, что ты ушел в море. И почему лодки нет, а мотор остался в кооперативе?
– Я купил новый, обкатывал его.
– Сам будешь за него платить!
– Я не отказываюсь.
– Да у тебя нет ни сентаво за душой – говори, где шлялся!
– Работал!
– Твой приятель признался мне, что ты отправился в бордель! Не могу поверить, что ты спал с какими- то грязными шлюхами!
– Не ходил я ни в какой бордель! Просто подвернулась работа, возил на рыбалку несколько гринго.
– Рассказывай мне сказки! Почему же тогда ты проглотил две порции бульона, а? – Черные глаза Ребеки, казалось, прожигали Давида насквозь. – По мне, так катись, куда хочешь, мой песик, но какого черта ты катаешься на нашей лодке? Это единственное, что у нас есть!
«Какого беса ей надо? – думал Давид. – Женихов у нее хоть отбавляй, в Альтате по ее милости ни один праздник не обходится без разбитых носов, то же самое в Эль-Верхеле и Росамораде». Но сколько ни думал, не мог понять, почему она так ревновала его, почему заставляла катать ее на лодке по ночам, заплывать далеко в море, и там раздевалась и старалась возбудить его своими танцами и ароматом тела. Почему? Давид честно признавался себе, что ему начинал нравиться этот ритуал, особенно при полной луне, но он же поклялся в вечной верности Дженис! «Если тебя ревнуют – значит, любят!» – уверяла Давида его бессмертная часть. «Да к чему ревновать-то?» – «Пользуйся этим! – нашептывал голос. – Любовь длится только три года, потом умирает. Кроме того, для нее твое равнодушие унизительно!» – «Полагаешь, мне следует приглашать ее на свидания?» – «Вот именно!»
– Давай встретимся сегодня вечером? – предложил он Ребеке.
– С каких это пор мы встречаемся, когда ты захочешь, мой песик?
– Сегодня полная луна, тебе тоже нравится.
– Ну и что? Тебе все равно нечем ответить!
– Ну, пожалуйста!
– Не знаю, не знаю.
– Я буду ждать тебя.
– Ну вот еще! Знаешь, что? Иди-ка ты отсюда подобру-поздорову, пес паршивый!
– Ты придешь?
– Как знать, не уверена…
