«Я уже никогда не смогу спокойно работать в том месте, но сначала навещу могилы отца и Чато. – Далее медлить нельзя, его ожидала Калифорния! – Я смогу работать там на лесопилке, или рыбачить, или играть за «Доджерс». – «А почему бы тебе не пойти в контрабандисты?» – подсказала карма. «А там они есть?» – «Контрабандисты есть повсюду!» – «Тогда мне, наверно, лучше работать у Чоло, он за это платит, и я еще должен ему одну ездку». – «Все это хорошо, но про Калифорнию думать рано, пока не свершилось возмездие, а на случай в этом деле полагаться не приходится, сам знаешь, мы должны очень хорошо продумать наш очередной шаг». – «Это верно. – Давид приоткрыл дверь камеры; поблизости кто-то слушал по радио на станции «5-70» песню «Like a Rolling Stone» в авторском исполнении Боба Дилана. Давид высунулся наружу и огляделся. – Я могу добраться до него, когда будут играть в бейсбол; как только Сидронио увлечется игрой, я подойду и со словами «Настал твой час, ублюдок!» хрясть его каменюкой по башке!» – «Нельзя, тогда тебя не выпустят из тюрьмы до самой смерти, ты должен прикончить его в безлюдном месте из пистолета». – «Я не умею стрелять из пистолета». – «Пусть телохранитель обучит тебя!» – «Тогда братья Кастро захотят отомстить ему». – «Уверяю тебя, если ты сумеешь убить Сидронио, его братья не станут тебя преследовать! Кстати, сколько их?» – «С Рохелио было семь – значит, осталось шесть».
Совсем рядом, тоже на первом этаже, вдруг раздался довольный гогот Сидронио.
«Мать честная, мы с ним очутились вместе не только в одной тюрьме, но и в одном блоке, и даже на том же этаже! Не хватает лишь, чтобы мы оказались соседями!» – «Вот и хорошо, – заметила карма. – От судьбы тебе уж никак не отвертеться! Если вы теперь так близко, значит, возмездие неотвратимо». Сидронио опять загоготал, и Давид почувствовал, как у него тревожно сжался желудок. Брат Рохелио приставал к какой-то женщине; она утомилась от его ухаживаний и вышла на минуту из барака – высокая и роскошная, с длинными рыжими волосами, в ковбойских сапогах, черных брючках и клетчатой блузке. Давид чуть не подскочил на месте, когда узнал ее.
«Это Карлота Амалия Басайне!» – «Ты уверен?» – переспросила его бессмертная часть. «Абсолютно, я не сразу узнал ее, потому что она покрасила волосы, раньше у нее были русые!» – «Да, я задала глупый вопрос, Давид. Неудивительно, что брат Рохелио не захотел упускать самую красивую девушку в Чакале. Очевидно, они поженились». Давид негромко произнес имя Дженис.
В тюремном дворе будто проводились народные гулянья.
– Шеф, вон к вам пришли! – Смурый подавал ему знаки руками. Он расположился со своей семьей за ближним столом. Наконец появились Палафоксы, приехавшие навестить Давида; они шествовали в сопровождении Рапидо.
– Не волнуйтесь, шеф, можете спокойно разговаривать, я посторожу.
– Спасибо, друг.
Джонленнон подбежал к Давиду первым и обнял его.
– Как дела, Джон?
– Что они с тобой сделали, Санди?
– Ничего, оступился просто.
Следом подошла Мария Фернанда, за ней тетя Мария.
– Ай, мальчик мой, вот несчастье-то!
Замыкал процессию Сантос Мохардин.
– Как поживает мой Санди Коуфакс? Музычку-то слушаешь, а, каброн?
«Ну вот, собрались, как говорится, в полном составе!» – заметила карма.
Не хватало только дяди Грегорио, который еще не поправился после прощального допроса в полиции. Тетя Мария обняла Давида, обливаясь слезами.
– Храни тебя Господь, мальчик мой.
Поскольку из-за общего гвалта разговаривать нормально было невозможно, решили пойти в камеру, где Рапидо утром прибрался (Давид упомянул в разговоре, что его двоюродная сестра очень брезгливая).
– А почему дядя не приехал?
– Он, бедняга, плохо себя чувствует. Все называет себя великим неудачником: хотел, чтобы Чато имел профессию, а тот подался в партизаны; думал, из тебя получится бейсболист, а ты стал рыбаком; надеялся сделать из меня юриста, а я учусь на журналистку.
– Ему сильно не повезло.
– Я принесла тебе твои любимые такое с мачакой, – сказала Мария. – А еще фрукты, вот этот горшок с папоротником, да, и микстуру «Гемостиль», очень способствует восстановлению сил, скоро сможешь в бейсбол играть.
– Только если Чоло встанет за кэтчера.
– О чем базар, чертов Санди, достаточно, если ты будешь в игре!
Мария Фернанда рассказала Давиду, что товарищи Чато готовятся провести в четверг митинг и участники съедутся со всего штата.
– Они станут требовать твоего немедленного освобождения и наказания тех, кто убил Чато, в первую очередь самого гнусного из них, Маскареньо.
– А мама приедет?
– Мы еще только собираемся известить ее.
– Ну, для чего это делать, – вмешался Чоло, – если его и так скоро выпустят?
– Может, правда, не надо лишний раз огорчать бедняжку? Хочешь сырку?
– Ага.
– Как тебя ублажают, каброн!
– Санди, тебе не мешало бы побриться.
– Хорошо, тетя.
– Мама, ты положила ножи?
– Вон там посмотри!
– Племянник, хорошенько ухаживай за растением, поливай через каждые два дня.
– Сеньора, ваша мачака объедение! – похвалил Рапидо. – Из чего вы ее готовите?
– Спасибо, сеньор!
Закончив есть, Чоло повел Давида прогуляться.
– Ну, как ты тут?
– Теперь хорошо.
– Знаю, лучше воли не бывать, но, к твоему сведению, я заплатил целое состояние, чтобы с тобой обращались здесь как с принцем.
– Сейчас все просто отлично, а раньше Маскареньо меня пытал!
– Да ладно тебе, Санди, ничего такого он тебе не сделал!
– Каброн! Да я потом мочился кровью, и ноготь мне оторвали!
– Подумаешь, неженка, что тебе толку от одного ногтя? У тебя их осталось целых девятнадцать!
– Меня пытали разными инструментами!
– Стерильными хотя бы?
– Не смейся, чертов Чоло!
– Не печалься, мой Санди, – уже более серьезно произнес Чоло. – И самое главное, расскажи обо всем этом адвокату!
– Почему?
– Выяснилось, что Маскареньо коллекционирует ногти, а от твоих он просто в восторге и хочет вырвать себе на память еще шесть штук. Так что, пока ублюдка нет в городе, адвокат попытается вытащить тебя из тюрьмы.
– Дались мои ногти этому сукину сыну!
– Ну, потерпи еще немного, Санди, тебе что – жалко несколько ноготков? – Давид грустно разинул рот и молча шагал, от огорчения не зная, что сказать. – Ну, все, не расстраивайся, я же только шучу. Сразу, как выйдешь, отправишься на ту сторону, договорились? Дженис будет ждать тебя с раздвинутыми ногами. – Давид улыбнулся. – Да, каброн, не забудь пометить ее знаком Зорро, ага? И еще обнюхать, как пес собачку!
– Чертов Чоло… – Они помолчали. И тут Давид вспомнил: – Послушай, есть дело, Сидронио Кастро
