– Разве ты не занимаешься бизнесом?
– Каким? – В ее глазах мелькнула лукавая нежность.
– Ах, Давид, ты же работаешь у Карвахалей Кинтеро!
– Да нет, я…
– Карлота! – послышалось издалека.
– Ну, ладно, рада была с тобой свидеться! Знаешь, рагу получилось такое неудачное, что не стоит его даже пробовать, лучше сразу выброси в уборную. – Она встала.
– Ну вот еще! Мы как раз собирались поужинать!
– Оно даже не из кролика… – Карлота взяла кастрюльку. – Я сама выброшу!
Но Давид остановил ее:
– Нет, мы съедим все без остатка, можешь не сомневаться!
– Пусти, я выброшу! Обещаю, я приготовлю тебе гораздо вкуснее!
– И это хорошее!
– Ну пожалуйста, Давид, позволь мне приготовить для тебя что-нибудь другое! – Карлота заметно побледнела. – Выброси это, умоляю тебя! Завтра принесу тебе что-нибудь очень вкусное!
– Карлота! – опять раздалось снаружи.
– Ну все, я пошла. Передай от меня твоей маме большой привет!
Рапидо проводил ее взглядом и вошел в камеру.
– Красивая женщина, сеньор, но с ней надо вести себя очень осторожно! Кастро настоящий дьявол, хочет усыпить вашу бдительность. Вы из-за нее убили Рохелио?
Давид кивнул:
– Она была с ним помолвлена, а я танцевал с ней, и он разозлился.
– И вы его опередили – теперь понятно! Что они нам подсунули? – Рапидо поднял крышку и понюхал. – Лучше выбросить это, вдруг намешали отравы!
– Нет, с какой стати?
– Послушайте, Санди, жертвой всегда становится доверчивый, поэтому, так или иначе, мы это выбросим, а я пойду на кухню и принесу нам обоим пожрать.
– Но рагу выглядит очень вкусным, может, попробуем?
– Не советую.
– А что я скажу Карлоте?
– Если спросит, скажете, ничего вкуснее в жизни не едали!
– Тогда, может, поужинаем тем, что тетя привезла?
– Этим мы завершим ужин! – Телохранитель взял две миски и пошел на кухню, размещенную прямо во дворе тюрьмы, где повара из заключенных раздавали порции куриного бульона с рисом и чили.
– Эй, товарищ, выловите мяска! – обратился Рапидо к одному из поваров.
– Ишь чего захотели! У вас, Рапидо, губа не дура! Нету мяска, говорю я вам, чем богаты, тем и рады!
– Не будьте каброном, хотя бы на зубок!
– Не в ресторане!
– Какие же мы жадные. – Рапидо сунул один песо в карман повара.
Тот строго взглянул на него, затем улыбнулся.
– Вот чертяка, ну, ладно, только потому, что ты мне нравишься! – И положил в каждую миску по куриной ножке.
– Только не проговорись никому, иначе будет скандал! Наступали вечерние сумерки.
– Ну вот, к этому еще добавим своего, глядишь, и поужинаем! – удовлетворенно произнес Рапидо, принимаясь за еду. – Вставайте, Санди, это ваш предпоследний ужин во дворце, подкрепитесь напоследок!
– Сейчас, Рапидо.
Давид со светлой грустью вспоминал, как пела Карлота Амалия, развешивая белье: «Он жизнь моя, а я его любовь», – и сожалел о произошедшей в ней перемене – близость Сидронио оставила отпечаток на ее внешности; она уже не улыбалась, как раньше, хоть во взгляде зеленых глаз сквозила прежняя нежность. Давиду не понравилось, что ее длинные волосы приобрели неестественный цвет, на лице слишком много косметики и она заметно пополнела… Проклятый Сидронио! Все-таки не стоит встречаться с первой любовью после долгой разлуки, пусть уж лучше навсегда остается в памяти такой, как вначале.
– Тортильяс остынут! – позвал его Рапидо, но Давид не пошевелился, ему не хотелось открывать глаза, так как перед ними вдруг стала вырастать фигура Дженис, но он знал, что это не картинка с плаката, и даже перестал замечать и слышать свою бессмертную часть, Is this the Chelsea Hotel? видение все больше увлекало его, уносило за собой, и с ним пришел глубокий сон.
Проснулся Давид в шесть утра вместе с командой строиться на утреннюю поверку. В полумраке различил фигуру охранника, лежащего на соседней кровати. «Умаялась сивка-бурка», – подумал Давид.
– Рапидо, ты вскипятил воду для кофе? – Но телохранитель даже не шевельнулся. – Рапидо, я с тобой разговариваю, в чем дело? – Давид включил свет и увидел окоченевшее тело и черный, перекошенный рот.
Вот черт! Что с ним случилось? Давид потряс его:
– Рапидо, что с тобой?
«Он мертв», – пояснил голос. «Кто его убил?» – «Понятия не имею! Не думай об этом, лучше поскорее спрячь его пистолет!» – «Где ж его спрятать? Наверняка здесь обыщут каждый уголок!» – «В цветочном горшке!» Давид уже собирался так и сделать, но на ходу передумал и решил спрятать пистолет в кастрюле с наполовину съеденным фасолевым пюре; он сунул оружие в полиэтиленовый пакет, плотно замотал и утопил в коричневой массе до самого дна, а сверху долил воды. «Что теперь?» – «Надо бы доложить тюремным властям!» Давид быстро вышел во двор и тут же столкнулся со Смурым.
– Ну как, шеф? Пожалуете мне на одну дозу, а?
– На обратном пути!
– Ловлю на слове! – Давид направился к третьему блоку, где проводилась перекличка.
Все утро его таскали по кабинетам. Раз шесть пришлось рассказывать одно и то же разным начальникам – что Рапидо был его товарищем по камере, накануне вечером вместе ужинали, умяли по порции баланды, какого-то разваренного мяса и по хорошей тарелке фасоли с чили. Не теряя времени на расследование, чиновники ограничились заполнением каких-то желтых бланков с печатью правительства штата. Они прекрасно знали, как и для чего Рапидо очутился в тюрьме, и не собирались копаться в этом деле. Полицейский врач сделал заключение: инфаркт миокарда, просто записав его в нужную графу, – тюремные покойники из тех, что ни для кого не представляют интереса и о которых говорили: одним меньше. При жизни Рапидо был преступным авторитетом, после смерти потерял всякое значение. Тюремные власти волновало только, чтобы из-за него у них не прибавилось хлопот.
Когда молва разнесла по тюрьме, что в шестнадцатом бараке один сыграл в жмурки, все заключенные сбежались поглазеть.
– Кто окочурился-то? А помнишь, парень, серьезный такой?
Сидронио ликовал: «Приятного аппетита, придурок!» – с довольным видом восклицал он, пока его жена с тяжелым чувством жарила на завтрак яичницу с копченой колбасой. Но не прошло и десяти минут, как они узнали всю правду.
– Вот сучий сын! Видать, у этого каброна семь жизней, как у кошки! Рохелио держал в руке пистолет и не сумел прикончить его; я выпустил в него очередь из автомата прежде, чем он залепил мне в лоб бутылкой, и даже не задел! Мой двоюродный брат гнался за ним через двор его дома, и тоже впустую! Говорят, он чуть не сдох под пытками, когда у него вырвали признание в намерении нелегально переправить груз наркотиков, а теперь только посмотрите: даже растолстел, каброн, а Рапидо сожрал вместо него отравленное рагу; и дополнительная порция в тюремной баланде не помогла, зря я поварам бабки давал! – Сидронио принялся подсчитывать: – Если учесть, что в двенадцать лет он свалился с обрыва и отделался царапинами, то в сумме получится шесть – значит, у него осталась последняя жизнь! – Карлота Амалия поставила на складной столик тарелку с яичницей и начала подогревать пшеничные тортильяс, не в силах скрыть счастливой улыбки. – Ты чему радуешься, сука? – Она даже не почувствовала боли, когда ей в лицо
