так и есть, потому что здесь уже не тюрьма, а почти свобода, – добавил он.
«Все это время он только прикидывался сумасшедшим», – предположила бессмертная часть Давида.
– Роллинг, в чем дело?
– А ты что думаешь? Я хотел выйти на волю и, похоже, добился своего – здесь психи не нужны. Только не говори мне, что ты не притворяешься – это лицо умственно отсталого, постоянно разинутый рот, – я, признаюсь, с самого начала тебе не верил. – В этот миг распахнулась дверь, и Роллинг принялся за старое: – Им нужна свежая кровь, чтобы восстановить жизненные силы – мужчины, женщины и дети, цветы и цикады.
– Пошли, вояка, за тобой приехали родители! – Охранники увели его.
Давид сел, массируя себе горло.
«Как убедительно!» – восхитилась карма. «Убедительно? Каброн он после этого!»
В двенадцать сорок пять Доротео П. Аранго вручил начальнику тюрьмы письменное указание об освобождении Давида Валенсуэлы, подписанное губернатором штата.
– Мне хотелось бы сразу забрать его, сеньор начальник, и отвезти позавтракать. – Однако благодушное настроение адвоката испарилось, когда начальник сообщил ему, что Давид Валенсуэла находится под следствием в связи с убийством.
– Как вы сказали?
– Да, твой Валенсуэла так озверел, что укокошил одного парня прямо накануне своего освобождения, и не смейся, Доротео, тут не до шуток; твой ангелочек провел бурную ночь.
– А что же делала охрана?
– Охрана, как видишь, ему даже не понадобилась!
– Но мы же договорились с вами…
– Может, тебя это забавляет, Доротео, но у нас два убийства за два дня, и в обоих замешан Валенсуэла – не слишком ли много для одного? Он подозреваемый!
– Вы должны пойти мне навстречу, сеньор начальник, я выполнил ваше требование, вот предписание губернатора о его освобождении!
– Знаю, но пойми – убийство и в Африке убийство, обстоятельства изменились!
– Как же так, сеньор начальник, у нас с вами соглашение, прошу вас выполнить свои обязательства! Дон Серхио хочет, чтобы этот юноша вышел на свободу, давайте не будем его разочаровывать!
– Понятно, но поставь себя на мое место, он убивает Другого парня, а я тут же его выпускаю, как я после этого буду выглядеть?
– Сеньор начальник, при всем моем уважении, вы гоните прочь курицу, несущую вам золотые яйца!
– Да пойми ты, надо жить сегодняшним днем, вчера было одно, а завтра неизвестно, что будет! – Аранго понимал, что уговорами ничего не добьется, начальник тюрьмы стреляный воробей и рассчитывает выжать из ситуации наибольшую выгоду.
– Кто убитый?
– Сидронио Кастро.
Вот те на, подумал адвокат, тот самый, а Мохардинто из-за него беспокоился!
– Какие у вас доказательства, что убийство совершил мой клиент?
– Он сам признался, – соврал начальник. – Проводили утром перекличку и нашли труп возле его камеры. Валенсуэла рассказал, что они вдвоем играли в карты, Кастро обвинил его в жульничестве, хотел ударить, а тот оказался быстрее и всадил ему пулю прямо в голову.
– Похоже на самооборону.
– Казуистикой здесь не поможешь!
– Тогда какой же выход из положения? Завтра этот человек должен быть в Лос-Анджелесе!
Начальник тюрьмы снял телефонную трубку и протянул ее адвокату:
– Думаю, надо позвонить тому, кто все может.
– Но прежде позвольте напомнить вам, что у меня есть договор с моими клиентами и я здесь официально их представляю.
– Да хватит тебе чушь молоть, Доротео, ты как маленький, честное слово! Хочешь, чтобы Валенсуэла очутился на свободе или нет?
– Вы же знаете, что я за ним приехал.
– Ну так не мешай мне работать, здесь тебе не богадельня, черт возьми!
– Честно говоря, мне не хотелось бы лишний раз беспокоить моих клиентов.
– Ничего с Сантосом Мохардином не случится!
– Сантос не самое страшное, а вот дон Серхио Карвахаль Кинтеро действительно может очень разгневаться.
– Ай-яй-яй, а я-то думал, что этим занимается лично Чоло.
– Дон Сантос в этом деле выступает в качестве посредника, вы же знаете принцип работы дона Серхио.
– В общем, договариваемся заново, а прежнее соглашение недействительно.
– Но, сеньор начальник…
– Мне приходится рисковать, Доротео, и есть еще одна причина, по которой я уже жалею, что согласился его отпустить. Если Валенсуэла действительно так метко бросает, как рассказывают, то он мог бы выступать за тюремную команду по бейсболу, у нее как раз подача слабовата! Что, если мы его все-таки оставим за решеткой в качестве питчера?
– Идея неплохая, однако я должен забрать его, а кроме того, вы не поверите, но он не любит играть в бейсбол!
– Вот засранец, но не будем отвлекаться: если парень тебе нужен, звони, или все-таки уступишь его мне?
– Нет, без него я отсюда не уйду.
– По правде, я уж и сам свыкся с мыслью, что Валенсуэла отправляется на все четыре стороны – зря мы, что ли, так долго готовили его освобождение! Но согласись, обстоятельства изменились, так объясни это своему клиенту!
– Не имея выбора.
Доротео П. Аранго набрал номер Мохардина и объяснил, в чем дело.
– Скажи этому хапуге, что я согласен уплатить дополнительную сумму, – сердито сказал Чоло.
– Отличная работа, – похвалил адвоката начальник тюрьмы. – Расследование смерти Сидронио подождет, сейчас надо поскорее оформить освобождение нашего милого юноши!
Таким образом полицейский чиновник не упустил своей выгоды и за десять минут сумел заработать на ничтожном заключенном десять тысяч долларов.
– Теперь я могу его забрать?
Начальник тюрьмы улыбнулся.
– Я гляжу, ты привык доводить дело до конца! Мне нужно пару часов, чтобы избавиться от трупа и закрыть расследование.
– Но в камере мой клиент подвергается опасности!
– Не переживай, до завершения бумажной работы он останется со мной в кабинете. А пока сгоняй домой, передохни.
Аранго согласился; и в самом деле, торопиться некуда, самолет до Тихуаны будет ждать Давида только завтра. Всякий раз перед окончанием очередного напряженного дела адвоката посещало приподнятое настроение и желание расслабиться. Вот и сейчас он решил воспользоваться советом и съездить ненадолго домой.
Как только Аранго ушел, начальник велел привести Давида к себе в кабинет.
– Ну, Валенсуэла, как с тобой обращаются?
Давид посмотрел на него со смешанным чувством обиды и недоверия.
– Хорошо, – ответил он.
– Не сомневаюсь, что Мохардин твой лучший и настоящий друг, раз готов уплатить, чтобы тебя выписали из нашей гостиницы. Если бы ты сейчас вернулся в камеру – а этого не случится, – то нашел бы ее
