— Я только хотел нанести последние штрихи, — сказал Римо. — Мне понравилась мысль о звезде Давида.
— Замолчи! Меня не интересуют твои дурацкие шутки. Ты читал сегодняшний «Вэрайети»?
— А что там пишут?
— Там пишут, что Роберт Редфорд находится в Колорадо и произносит речи на местном празднике.
— Вот и хорошо. Всем время от времени полезно проветриться.
— А Пол Ньюмен учится во Флориде езде на гоночных автомобилях.
— М-м-м-да, — промычал Римо, наблюдая по телевизору репортаж из дома на Грин Фармс-роуд.
— Почему они не здесь? — вопросил Чиун.
— Я не знаю, Чиун, — сказал Римо.
— Зачем я столько месяцев, в надежде встретить их, ем этот ненавистный морской суп? — продолжал Чиун.
— Понятия не имею.
— Меня гнусно обманули!
— Мир полон обмана.
— Только его часть, — заявил Чиун. — Только его белая часть. В Синанджу такого бы никогда не произошло.
— В Синанджу вообще ничего не происходит.
— Если я когда-нибудь встречу Ньюмена или Редфорда, сделаю из них отбивную, — пообещал Чиун.
— Это им пойдет на пользу.
— Нет, я накажу их еще хуже, — сказал Чиун. — Я не позволю им сниматься в моем фильме.
— Уж это научит их себя вести.
— Я найду кого-нибудь другого, — произнес Чиун.
— Отлично.
— Я возьму Брандо и Аль Пачино, — решил Чиун.
— Правильно. Такие вещи нельзя оставлять безнаказанными.
— Не оставлю. О, коварное вероломство! — воскликнул Чиун.
— Что поделаешь, таков шоу-бизнес.
Глава третья
Доктор Рокко Джованни вошел в гараж, пристроенный к его маленькому дому в Римо, и открыл багажник «фиата». Он заметил, что темно-голубая краска на автомобиле начала выцветать. Может, годик еще удастся подождать и не перекрашивать машину, понадеялся он.
В багажнике находился кожаный чемоданчик доктора, старый и порядком потертый. Несмотря на заботливое смазывание, черная кожа кое-где потрескалась. Там, где была видна сердцевина кожи, появились тонкие коричневые линии. Этот чемоданчик подарили доктору почти двадцать лет назад при окончании медицинского факультета, и он до сих пор с гордостью носил его.
Он брал его с собой в те три дня, когда работал в больнице для бедных, построенной им в одной из самых грязных римских трущоб. Достав чемоданчик, доктор с треском захлопнул багажник.
Сев в машину, он включил зажигание. Мотор издал чахоточный кашель и с явной неохотой заработал.
Каждый раз, когда машина заводилась, доктор с облегчением вздыхал.
Он нажал на пульте кнопку, открывающую дверь гаража. Включив задний ход, он случайно взглянул на стену перед машиной. Затем перевел рычаг передач в нейтральное положение.
Прежде всего доктор Джованни подумал, что теперь он знает, как это выглядит. Лампочка никогда раньше не загоралась, все эти двадцать лет.
Лампочка загорелась один раз, затем последовали две вспышки покороче, затем три еще более короткие. Потом была пауза, и вновь все повторилось в той же последовательности.
Целую минуту он наблюдал за лампочкой, пока не убедился в правильности и безошибочности сигналов. Почувствовав, что его руки судорожно сжали руль, он заставил себя расслабиться.
Наконец доктор Джованни вздохнул и выключил мотор.
Вынув ключ зажигания, он положил старый кожаный чемоданчик назад в багажник.
Затем он подошел к сверкающему новому «феррари», стоящему в другой половине гаража. Из его багажника он достал другой докторский чемоданчик, на этот раз из дорогой коричневой кожи. Этот сверкающий даже в тусклом освещении гаража чемоданчик доктор менял каждые полгода, даже если следы износа не были заметны. Именно такого поведения ожидали от него состоятельные пациенты. Все у него должно было быть новым и богатым. Только бедные доверяют доктору, у которого дыры на подметках, да и то потому, что ничего другого им не остается.
Доктор Джованни завел мотор, и автомобиль мощно взревел. Оставив двигатель работать на холостых оборотах, он вернулся в дом.
Когда он вошел на кухню, его жена Розанна удивленно взглянула на него.
— Ты что-нибудь забыл, Рокко? — Она улыбнулась ему, ополаскивая тарелки, перед тем как опустить их в моечную машину.
— Вот это, — ответил он, подойдя к ней и поцеловав ее в шею.
Его руки нежно обняли ее стройное тело.
— Но ты уже целовал меня на прощанье, — слабо запротестовала она. — Ты сексуальный маньяк, вот ты кто.
— Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? — спросил доктор.
— Иногда ты даешь мне это почувствовать, — засмеялась Розанна и повернулась к мужу.
Он обнял ее и крепко поцеловал в губы.
— Я люблю тебя больше всего на свете, — сказал доктор Джованни.
— И я тебя тоже, — произнесла Розанна, — и если бы тебя не ждали пациенты, я бы показала, как сильно.
Доктор заглянул в глаза жены, и ей показалось, что она заметила в его зрачках странный, никогда не виданный ею прежде огонек. Крепко прижав губы к ее шее и полузадушенно пробормотав «До свиданья», доктор ушел.
Когда Розанна услышала звук выезжающей из гаража машины, она подошла к окну. Увидев удаляющийся «Феррари», она удивилась. Ее муж ненавидел эту машину и купил ее только для того, чтобы произвести впечатление на своих богатых пациентов, чьи деньги помогали содержать единственную настоящую любовь в его жизни — бесплатную больницу для бедных.
Его медсестра и секретарша изумились, когда увидели доктора Джованни в его личном офисе неподалеку от Ватикана. Он оставил их недоуменные взгляды без внимания.
Войдя в свой кабинет, он позвонил молодому врачу, который был перед ним в долгу, и договорился, что тот возьмет пациентов бесплатной больницы Джованни себе.
Затем доктор набрал номер русского посольства, представился и его сразу же соединили с послом.
— Как дела, доктор Джованни? — спросил посол со своим гортанным акцентом, из-за которого музыкальный итальянский звучал подобием немецкого.
— Прекрасно, — ответил Джованни. — Но мне нужно поговорить с вами.
— Да? Что-нибудь не в порядке?
— Я только что получил ваши анализы крови, — сообщил доктор, — и хотел бы обсудить их с вами.
— Там что-то не так?
— Это не телефонный разговор, господин посол.
— Я сейчас же приеду.
Ожидая посла, доктор Джованни достал кое-что из сейфа и спрятал на дно кожаного медицинского чемоданчика, затем сложил руки на столе и положил на них голову.
Посол прибыл через десять минут. Как всегда рядом с ним находился его постоянный телохранитель, человек с ястребиным лицом, подозрительно осматривавший все и вся. Счетчики на стоянках, ресторанные счета, уличные торговцы — ко всему он относился как к потенциальным врагам великой коммунистической революции. Он вошел в кабинет доктора Джованни вслед за послом.
