— Меня предупредили о надвигающемся на Корею голоде за несколько недель до того, как я получил сводку ЦРУ. Там как раз был неурожай, когда разразилось наводнение, — заметил глава администрации. — В таких обстоятельствах даже полный дурак предсказал бы голод.
— Мистер Президент, ЦРУ не занимается предсказаниями. Мы собираем проверенную информацию.
— Поищите другой источник.
— Слушаюсь, сэр.
Президент положил трубку.
— У меня такое ощущение, что эти люди ни черта не соображают в том деле, которое им поручено, — изрек он.
— Вы не первый Верховный главнокомандующий, который приходит к такому выводу, — печально промолвил глава аппарата Белого дома.
Президент сидел за столом, понуро склонив голову. На него задумчиво взирали президенты Линкольн и Кеннеди, бронзовые бюсты которых стояли у него за спиной на книжной полке. За плохо пропускающим свет окном (стекло в него вставили более ста лет назад) угадывались очертания согнувшегося под тяжестью девственно чистого снега орехового дерева, напоминавшего об Эндрю Джексоне.
— Надо бы послушать, что говорят в масс-медиа.
Глава аппарата взял пульт и включил телеприемник, стоявший на полке шкафчика из красного дерева.
— По крайней мере это заставит их отодвинуть на второй план сообщения о празднике Кванзы, — вздохнув, произнес он.
— Надеюсь, они вообще о нем забудут, — с нескрываемым облегчением сказал Президент. Видимо, сам он уже успел забыть, что ему предстоит еще четыре дня соблюдать африканские обычаи.
Увидев на экране знакомое всей Америке лицо и эмблему Си-эн-эн в правом нижнем углу, он снова помрачнел.
— Мы говорим с известным астрономом доктором Космо Паганом из Центра экзобиологических исследований Аризонского университета, — объявил ведущий.
Президент Соединенных Штатов вопросительно посмотрел на своего шефа аппарата:
— Экзо...?
— Кажется, это означает внеземную жизнь.
— А-а...
Ведущий, сунув микрофон с эмблемой Си-эн-эн под нос ученому, спросил:
— Доктор Паган, какие, по-вашему, последствия для космической программы может иметь катастрофа на «Биобаббле»?
Доктор Паган придал своему лицу серьезное, соответствующее случаю выражение и неожиданно бойким — даже радостным и никак не вяжущимся с этим выражением — голосом прощебетал:
— Возможно, случившееся означает, что некто там, — он многозначительно ткнул пальцем в небо, — дает нам понять, что наше присутствие там нежелательно.
Президент застонал, как раненый олень.
— Вы допускаете вероятность того, что это было не что иное, как атака из космоса? — спросил ведущий.
Доктор Паган загадочно улыбнулся, словно идея космической атаки уже давно представлялась ему весьма заманчивой и многообещающей для его собственной научной карьеры.
— Сегодня нельзя с уверенностью говорить о том, какие формы жизни существуют в безбрежном океане межзвездного пространства. Но вы только представьте — миллионы и миллиарды звезд, вокруг которых по своим орбитам вращаются триллионы и триллионы планет, похожих на нашу. И если где-то там есть жизнь, которая предпочла заявить о себе подобным драматическим образом, то это раз и навсегда разрешает извечный вопрос: существует разумная жизнь в космосе или нет? — Доктор Паган широко улыбнулся — при этом в бездонных, словно черные дыры, глазах забрезжил гипнотический — потусторонний — свет, заставляя усомниться в душевном здоровье их обладателя. — Лично я нахожу такое развитие событий очень жизнеутверждающим. И искренне надеюсь, что это не последняя атака.
— Он что — чокнутый? — не выдержал Президент.
— Мы должны положить конец подобным разговорам — они могут вызвать массовую панику, — с неподдельной тревогой заметил шеф аппарата. — Помните радиопередачу Орсона Уэллса «Война миров»?
Президент выглядел несколько смущенным.
— Вы, должно быть, имеете в виду фильм Герберта Уэллса? — робко спросил он.
— Сначала был роман, потом радиопередача и только потом — фильм. В радиопередаче говорилось о том, что марсиане высадились в Нью-Джерси.
— Мы должны выяснить, насколько все это реально, — решительно заявил Президент, поднимаясь из- за стола.
— Сэр?
— Если марсиане и в самом деле могут угробить нашу космическую программу, мы должны принять адекватные меры.
— О каких адекватных мерах может идти речь применительно к...?
Вопрос главы аппарата Белого дома повис в воздухе, поскольку Президент США уже покинул Овальный кабинет и удалился в неизвестном направлении.
Очутившись наверху, в комнате в красно-розовых тонах, известной как спальня Линкольна, Президент устало опустился на кровать из красного дерева и достал из тумбочки вишневого дерева алый, как вишня, телефонный аппарат.
Это была стандартная настольная модель «Эй-Ти энд Ти», только вот на ней не хватало номеронабирателя — дискового или кнопочного. Наружная панель телефона была абсолютно гладкой. Только красная же трубка, соединенная с корпусом витым кабельным шнуром.
Разместив огненно-красный аппарат на коленях. Президент с озабоченным видом снял трубку. Взор его был мрачен. Он протянул руку к стоявшему на тумбочке радиоприемнику и поймал какую-то станцию, транслирующую старые песни.
После гудка в динамике телефонной трубки раздался сухой надтреснутый голос:
— Да, мистер Президент.
— Инцидент на «Биобаббле». Я хочу, чтобы вы этим занялись.
— У вас имеются основания полагать, что авария на «Биобаббле» может затрагивать интересы национальной безопасности?
— Все, что я знаю, — это то, что крупнейший научный проект накрылся, ФБР не желает лезть в это дело, ЦРУ ссылается на мифический источник, а Национальная метеорологическая служба утверждает, что это не может быть результатом удара молнии.
— Согласен — молния здесь ни при чем, — произнес бесстрастный голос, принадлежавший человеку, про которого Президенту было известно одно — его зовут доктор Смит.
— Так я на вас рассчитываю?
— Я должен кое-что уточнить. Что это за источник, на который ссылается ЦРУ?
— Я только что говорил с директором ЦРУ. Он говорит, что авария вызвана естественными причинами. Разрази меня гром, если я знаю, что это значит.
— Минуточку.
Повисла пауза. Тишина была абсолютной — ни треска, ни шипения. Все объяснялось просто — это была специальная линия. От Белого дома под землей был проложен кабель, который вел к секретной базе, на которой окопался директор организации, именовавшейся КЮРЕ. Президент не имел ни малейшего понятия, где она находилась. Порой воображение рисовало ему заброшенное бомбоубежище времен «холодной войны». Порой он представлял себе лишенный окон тринадцатый этаж гигантского небоскреба, на котором по проекту тринадцатый этаж отсутствовал вовсе.
Тот же суховатый голос — теперь в нем звучали ворчливые нотки — произнес:
— Большинство информации стекается в Лэнгли по коммерческим «горячим» линиям.
— По «горячим» линиям?
