Отрекся. И естественные узы Порвал затем, чтоб только к вам примкнуть… Я думал благу общему помочь, Монарха власть в моей стране усилив. Теперь повязка с глаз моих упала. И в ужасе над бездной я стою. Я верил вам — и был обманут вами. Вы сердце честное ввели в соблазн… И я губил народ, — с благою целью. Геслер
И ты дерзишь так нагло господину? Руденц
Мой господин не вы, а император… Свободен я, и рыцарская доблесть Моя нисколько вашей не уступит. Во имя императора вы здесь, И хоть позорите вы это имя, Я чту его, иначе бы я бросил Перчатку вам, потребовав к ответу. Что ж, дайте знак своей охране… я Не безоружен, как они… (Указывая на народ.)
Со мной Мой добрый меч, пусть… Штауффахер
(кричит)
Яблоко пробито! Пока всеобщее внимание было привлечено к ландфохту и Руденцу, между которыми стояла Берта, Телль пустил стрелу.
Рёссельман
А мальчик жив! Голоса
Телль в яблоко попал! Вальтер Фюрст, слабея, готов упасть, но Берта его поддерживает.
Геслер
(пораженный)
Как, он стрелял? Неужто? Вот безумец! Берта
Ребенок жив! (Вальтеру Фюрсту.)
Опомнитесь, отец! Вальтер Телль
(подбегая с яблоком)
Вот яблоко, отец… Ведь я сказал: Ты сына своего не можешь ранить! Телль стоит, подавшись вперед, как бы устремившись за полетом стрелы. Самострел выпадает у него из рук. Увидя подбегающего к нему сына, он бросается к нему с распростертыми объятиями и с жаром прижимает его к сердцу; ноги у него подкашиваются, и он падает без сил. Все растроганы.
Берта
Благие небеса!
