можете знать, что она опасна? Кстати, — добавила я после паузы, — я бы запомнила, если бы мама была беременной! Или я и это «забыла», как «забыла» про фотографию?
Мама с папой переглянулись, явно не зная, что сказать.
— Миранда, — вступил в разговор доктор Муллен. — Могу я быстро переговорить с твоими родителями наедине?
— Конечно, — пожала я плечами. — Мне все равно.
Они вышли из комнаты. Я позвонила Эмме.
— Ну? — спросила она.
— Они опять врут, — сказала я безразличным тоном. — И делают это очень неумело. Я вижу их насквозь. Но почему они врут?! Мне по-настоящему страшно. Я всегда так верила им, верила, что мы всегда откровенны друг с другом... А эта девочка действительно странная, — добавила я после паузы. — Говорит непонятные вещи. Называет моих родителей своими создателями.
— Создателями? Как Бог?
— Ну, в каком-то смысле родители действительно нас создали. Но она почему-то включает туда и доктора Муллена.
— Ничего себе! А что она еще говорила?
Я почувствовала, как мой желудок болезненно сжался. Мне даже думать не хотелось о том, что она еще говорила.
— Ты знаешь, что она сказала про свою судьбу? Что ее судьба — это я. И как все это понимать?
Трое взрослых вернулись в комнату.
— Ты говоришь с Эммой? — нервно спросила мама.
— Да.
— Она кому-нибудь рассказала?
— Пока нет.
— Хорошо. Скажи ей, чтобы не рассказывала. Впрочем, лучше я сама с ней поговорю.
Она взяла у меня трубку.
— Эмма, послушай меня. Если ты что-нибудь кому-нибудь расскажешь, ты будешь прямо виновата в смерти своей подруги!
— Мама! — воскликнула я.
— Ты поняла меня? Хорошо, — сказала она и отключила телефон.
Она начала говорить: быстро, жестко, напряженным голосом:
— Ладно, Миранда, то, что мы тебе сейчас сообщим, безусловно, тебя расстроит. Но я думаю, лучше огорчиться, чем умереть. Дело вот в чем. — Она глубоко вздохнула. — Эта девочка — твоя точная копия. Она создана из твоей ДНК, которую у тебя взяли в детстве. Она — твой страховой полис. Многие дети погибают в автомобильных авариях или от разных ужасных болезней только потому, что не находится нужного органа или костного мозга для пересадки. Мы, я и твой папа, решили обезопасить тебя от подобной участи. Мы сделали твою копию. Она была создана здесь с единственной целью — обеспечить тебя нужным органом, если в этом возникнет необходимость.
Ноги у меня подкосились, и я начала медленно оседать на пол. Доктор Муллен быстро усадил меня на стул.
— У нее возьмут для меня печень? — едва слышно спросила я.
— Да, печень.
— Значит, вы собираетесь пожертвовать ею, чтобы спасти меня?
— Это нужно сделать, Миранда. Она не настоящий человек. Она копия. Ее вырастили в лаборатории.
— Но она разговаривает! Она чувствует! Она боится!
Я замолчала, потрясенная. У меня путались мысли. Копия... В памяти всплыло слово, и я его выговорила вслух:
— «Клон»!
Я истерически засмеялась:
— Это шутка, да? Вы меня разыгрываете? Все молчали. Я перестала смеяться.
— Вы не мои родители! Вы чудовища! — закричала я. — Все неправда! Ничего этого нет! Это сон! Я хочу проснуться!
Я кричала, плакала, смеялась. Мне казалось, я схожу с ума. Потом я повернулась к доктору Муллену:
— Дайте мне что-нибудь, чтобы я заснула. Я не могу это больше выносить.
Казалось, отец готов был заплакать. У матери был безумный вид.
Я легла в постель. Мне хотелось отключиться, забыться, погрузиться в пустоту. Я не хотела ни секунды оставаться в сознании.
Я проснулась, ощущая себя разбитой. В комнате никого не было. Часы показывали 14:15. Выходит, я проспала всю первую половину дня. Тут я поняла, что раз могу рассмотреть время на часах, значит, зрение у меня опять в порядке.
В изнеможении я откинулась на подушку. Все перепуталось. Весь мой мир рушится. Все, что я считала правдой, было ложью. Мои родители — которым я так доверяла, с которыми никогда не спорила, потому что для этого не было причин, которые всегда подчеркивали, как важно быть честным, — они, оказалось, обманывали меня, скрывали самое важное в моей жизни.
Мне на ум вдруг пришел Просперо из «Бури» — он использовал колдовство, чтобы сделать свою дочь счастливой. Именно это пытались сделать и мои родители. Но их колдовство означает чью-то смерть. Они убийцы!
А этот журнал на столе доктора Муллена! Записи о чьей-то смерти! Это крысы? Или он экспериментировал на людях?
Я вскочила с кровати и подбежала к шкафу. Моя одежда была аккуратно развешена на вешалках. Я быстро оделась, стянула волосы резинкой на затылке, умылась холодной водой, чтобы избавится от вялости, оставшейся после снотворного.
Немного приоткрыв дверь, я увидела в коридоре маму с папой и доктора Муллена, который им что-то быстро говорил. Они скрылись в его кабинете. Джин прошла в комнату, где живет Десять.
Возможно, другого шанса у меня не будет.
Я пробежала по коридору, через вестибюль и выскочила на улицу.
Мне надо найти Эмму. У нее сейчас заканчиваются занятия в школе.
Я решила ехать к ней домой, но тут сообразила, ведь у меня нет денег, я не взяла мобильный, и непонятно, как я доберусь до Эммы.
В конце улицы я увидела заправку. Я дошла туда и попросила работавшего там парня вызвать мне такси. Он мне помог, и через несколько минут машина приехала. Дорога до дома Эммы заняла двадцать минут. Все это время я смотрела в окно, стараясь ни о чем не думать и не поддаваться панике.
Приехав к дому Эммы, я попросила водителя подождать, пока я возьму деньги, чтобы расплатиться. Тут как раз из-за угла появилась она и увидела меня. Я объяснила ей, она заплатила шоферу, и мы побежали к ней. Ее родители придут еще нескоро, а двое старших братьев были на тренировке по бейсболу. Дом находился в нашем полном распоряжении.
Мы устроились на кухне. Эмма сделала чай со льдом. Когда я брала чашку, руки у меня тряслись.
Я глубоко вздохнула:
— Ты не поверишь!
— Я уже чувствую себя так, будто я в каком-то романе ужасов Кристофера Пайка, — сказал она. —
