судя по тексту. Во время Натотная и Ийгера этого тракта ещё не было.
Птица почесала затылок, глядя на камень. Как можно по почти нечитаемым знакам понять, сколько камню лет, она решительно не представляла. Разве что дата была бы написана…
— Это ты тоже во сне видел?
Вен легонько водил пальцами по строчкам, сосредоточенно хмуря брови.
— Не, — сказал он, не отвлекаясь от строчек. — Это я читал. Тексты старые читал, хроники читал. Старые тексты сложно читать, я сначала думал, это другой диалект какой-то. А если читать по порядку, то видно, как слова от века к веку меняются. Медленно, — добавил он, подумав. — Как речное русло.
Птица подошла к камню сбоку, прислонилась, запрокинув голову и щурясь на подслеповатое солнце.
— И как ты это всё помнишь… — вздохнула она.
— Хорош бы я был, если б не помнил, — пожал плечами Вен. — Это же моя земля.
Птица подняла голову и тряхнула ей, роняя капюшон.
— Ладно. Я так понимаю, мы сюда шли? А чего ради, собственно?
Вместо ответа Вен вытащил из-под куртки небольшую плоскую коробочку, развернул — в коробочке оказался свёрнутый вчетверо лист бумаги, бронзовый пузырёк с тушью и подозрительно погрызенная кисточка.
— Зачем ты пришла, не знаю, — сказал Вен, закрывая коробочку и расправляя на ней бумагу. — А я хочу текст договора списать.
Кирой Тедовередж-тай
Даз-нок-Раад
2291, 3 день 6 луны Ппд
Шек легко мог бы помочь, но его просить бесполезно и даже опасно, он предан Империи. Хотя подозрение на него падёт в любом случае — сложно организовывать пиратские базы на островах Внутреннего моря, топить лаолийские корабли, переправлять письма и опасные документы из Рикола в Торен и обратно — под носом и без ведома господина адмирала, фактического правителя герцогства Рикола, ставленника Реды… Сложно, ох сложно. Но Кирой справлялся. Потихоньку накалять обстановку на границе, подпитывать уверенность Везариола в том, что Империя планирует поход на север.
Среди лаолийских лордов, особенно с северо-запада, где феоды крупны, армии сильны и правители честолюбивы, не один и не два в курсе истории чудом спасённого Таннира ол Истаилле. Официально о нём не объявляли, но слухи ходят, к этому Тедовереджу даже не пришлось прикладывать руку. Но одно дело — знать, что у Везариола есть карманный претендент на имперский трон, и совсем другое — готовиться к скорой войне. Лаолий слишком слаб, а Реда слишком сильна, и предъяви Лаолий претензии сейчас — это выльется в войну или смуту, долгую и утомительную для обеих сторон. Дазаранского посла это более чем устроило бы, но с обеих сторон были люди, войны и смуты не желающие. Приходилось вести их к войне за руку.
Кирой стоял в открытом конце галереи, с видом на один из дворов Даз-нок-Раада, на зимний сад. Камни, сухие и вечнозелёные кустарники, пихты и вода. Кир в задумчивости постучал пальцами по перилам, и улыбнулся.
Лаолийцам важней, что Реда незаконно захватила власть при живом наследнике ол Истаилле, происхождение самой Реды для них второстепенно. Но за дополнительные сведения против ол Тэно Везариол неплохо заплатит, даже в отсутствие прямых доказательств. К тому же, при удаче, это взбудоражит Торен, там вполне могут решить, что уже достаточно сильны для войны с Империей. А война Империи с Лаолием окажется очень кстати. Дазарану.
Тем временем можно поискать доказательства. А можно и не искать, а хорошенько поработать с тем, что есть. Если в чьи-то слова легко поверить — и хочется поверить, — то им будут верить, и будут повторять, и доказательства подыщут сами. Или что-то, что можно при большом желании счесть доказательством. И наоборот: если слух правдив, но мало похож на правду, и если верить в него не хочется, доказательства могут и не помочь. К тому же, факты и доказательства хороши, когда говоришь один на один с умным человеком, а не когда играешь общественным мнением. Хотя это не значит, что общественному мнению можно говорить откровенную ложь. То есть, конечно, можно — если хочешь быстро взбудоражить, быстро воспользоваться бурлением и быстро сбежать, пока черепица не начала сыпаться тебе на голову. В остальных случаях куда проще и надёжней говорить правду. Меньше шансов запутаться самому, меньше шансов, что кто-то раскроет твою игру, больше вероятность убедить даже проницательного человека… Если говоришь правду, второстепенные детали будут играть на тебя, подтверждать твои слова.
Сложность в том, чтобы правильно выбрать правду, подходящую к случаю.
Несколько месяцев назад в Центральной Арне в очередной раз поднимались крестьяне. За последние годы в регионе развелось невиданное множество бродяг. Те, кто ещё держался за дома и клочки своей земли, нищали всё больше, и немногим богаче были, чем эти бродяги. Недовольство росло по мере того, как росла нищета, и этому никто бы не удивился, но чернь, вопреки обыкновению, ругала не местных господ или злых духов, а императрицу. Избранную Вечными и потому непогрешимую — иначе как бы стоял мир?
Это была заслуга Кироя, и это было несложно. Сложней было сделать так, чтобы данную правду не смогли поставить послу в вину. Но в этом он поднаторел за годы, не хуже ближнего круга императрицы. Ничего определённого на него не найти; сам он ни взглядом, ни интонацией не выражал неудовольствия политикой Реды. Он и Редой её не называл — ни разу не обмолвился, даже в кругу друзей, хотя и наиправейшие из всех патриотов давно называли её только так. По крайней мере, в неформальной обстановке.
Лет пятнадцать назад в Центральной и Юго-западной Империи, где поля пустовали или давали слишком уж низкий урожай, вместо полей стали устраивать пастбища. Сначала в Нюрио, потом северней… Дворяне и города выкупали земли соседей под разведение овец на шерсть. Кто-то из экспериментаторов разорился, но у других дела шли бойко; им неудачники за бесценок отдавали свои пастбища, а иногда и прочее имущество, за долги. Несколько обанкротившихся родов беды бы не сделали. Беда в том, что под пастбища нужно много места, а людей для присмотра за стадами и для обработки шерсти — не особенно. И кое-где, где разведение овец стало особо процветать, места оказалось недостаточно для людей. Отсюда бездомные и безработные. Кто-то жил по старому, едва-едва в силах прокормиться со скудных урожаев. Рядом с растущим богатством горожан и овцеводов голодать оказалось сложней, чем прежде.
После падения зангского Вернаца часть неприкаянных арнцев ушла к западу, на имперское теперь побережье, искать там новой удачи взамен изношенной старой. Большая часть осталась, не веря, что дальнее счастье верней ближнего. Пастбища, производство шерсти и доходы крупного дворянства и городов росли. Число неприкаянных и недовольных тоже росло, но тут началась война с Кадаром, и недовольных бросили туда. Мелкое безземельное дворянство было счастливо — что им ещё и делать, как не воевать? Разве что грабить по дорогам, но так ни титулов, ни чести не добудешь, да и сложно стало грабить, когда его светлости первому советнику ол Нюрио поручили наладить безопасные пути сообщения между основными регионами страны. Его светлость в компромиссы не верил, намёков не слышал, взяток не брал, входить в чужое положение не желал и отдыхать не считал нужным. Традиционный мелкодворянский промысел потому зачах, и войну безземельные рыцари встретили с восторгом.
Нищие и полунищие арнцы ей были рады меньше, но в войну им, по крайней мере, дали работу. Грязную и трудную, но разве простолюдин когда жил чисто и легко?
Кадарская война позволила сбросить напряжение на юг. Но война окончилась; к тому же, столица сместилась в Раад, большое начальство оказалось далеко, и возмущаться потому стало, кажется, безопасней. Сам Кирой сделал, в некотором смысле, сущую малость. У дазаранского посла была неплохая агентурная сеть. Когда в центральных регионах снова начало расти напряжение, в подставленные уши упали несколько намёков, и слухи поползли сами, тем более, что намёки были совершенно правдивы: мысль переделывать поля под пастбища когда-то подала именно Реда. Правду говорить легко и приятно…
Кого-то из агентов Тедовереджа ликвидировала имперская тайная полиция, предварительно расспросив. Кир не беспокоился. Ни через кого из тех агентов выйти на него было невозможно. Кошка знала, разумеется, на кого именно ей не удалось выйти, но доказать ничего не могла. Если бы она нашла какие-то
