новорожденное создание, Люсьен не мог. Бутыль, полная крысиной крови, жгла манипулятор. Андроид метался по тоннелю, попадая в новые и новые ответвления, которых еще секунду назад не существовало, попусту тратя быстро тающие остатки энергии. И вдруг, словно по сигналу со спутника KFOR, перед ним возникло помещение, полное людей. На противоположной стене трепетал готовый свернуться портал А- канала. В нем, глубоко-глубоко Люсьена ждал, плача от голода, его младенец. Андроид помчался к своей крошке.
Раздался громовой хлопок, и черное облако рассеялось. На ковре не осталось ни змей, ни «колодца», лишь глубоко воткнувшееся копье да влажное пятно, из середины которого торчала металлическая полусфера, украшенная обрывками пластиковой кожи и двумя ямами глазниц. В них, жужжа диафрагмами и светясь красным, двигались телескопические объективы. Слегка выщербленный металл казался матовым, словно закаленным. На лбу была видна четкая надпись «LSn-01.2. KFOR property».
– Насрова мать! – пролепетал Вадим. – Боевой андроид...
– Думаешь? – Ирвин с опаской шагнул к ковру, но быстро одумался. – А вдруг демон из джунглей?
– Какой к чертям демон! Протри глаза, это же наш покойный Люсьен. Ты же сам практически оскальпировал его в вертолете. Узнаешь стальную черепушку?
– Значит, он нас и преследовал всю дорогу? Вот это круто!
– Тут другое гораздо круче, – проговорил Вадим и пихнул Ирвина кулаком под ребра. – Брат, ведь ты практически спас Новую Либерию от гибели!
– Спасение мира для нас, простых афроамериканских парней, обычное дело, – горделиво ответил тот.
Не успел Ирвин насладиться восторгом присутствующих, как двери аудиенц-зала распахнулись. Помещение наполнила гомонящая толпа. Абсолютное большинство людей было диверсантам незнакомо, однако двоих они узнали сразу. Полковники KFOR Петунин и Велтенбранд! Оба выглядели, мягко выражаясь, удивленными.
А вообще, белых и черных в толпе было примерно поровну. Причем часть европеоидов отличалась прямо-таки феноменальным проворством. Сразу трое шустрых бледнолицых парней в цветастых гавайках и мешковатых шортах устремились к Потрясающему Пальмы, держа микрофоны наперевес. По пятам за ними мчались операторы головидения с аппаратами, похожими на оружие инопланетных захватчиков.
– «РТР-Урал»! – жизнерадостно завопил самый расторопный носитель микрофона. – Скажите, господин Волосебугу, как вы оцениваете...
– «Reuters»! – перебил его следующий. – Мистер президент, чем вы объясняете беспрецедентные меры...
– «CNN!» – сходу подключился последний. – Господин Волосебугу, что, на ваш взгляд...
– Я не Волосебугу, – величаво сообщил тот, отодвигая микрофоны рукой. – Я Мвере-Биржи. На языке белых это значит «Потрясающий Пальмы».
– Очень жаль, – расстроился РТР-Уралец. – Вы отменный типаж великого государя-императора. Зрители были бы в восторге. Но в таком случае, где президент?
– Вот он! – На зависть сообразительный негр простер длань в сторону Ирвина. – Настоящий таха! К тому же замечательный геодезист.
– Господин Волосебугу! – обрадовались журналисты. – Простите, что не признали сразу! На Земле так редко появляются репортажи с вашей чудесной планеты. Но мы намерены исправить дело...
– Имя господина президента не Волосебугу, – выступил вперед Вадим, – а Чьянгугу. Ирвин Чьянгугу!
– Как Чьянгугу?! – ахнули репортеры.
– В чем дело?! – с некоторым опозданием зашумели все прочие. – Где президент?
– Сказано же, я президент! – рявкнул Ирвин. – Волосебугу создал окно из змей хухум и отбыл через него в гости к божественным Номмо. В компании с министром обороны и другими официальными лицами. На свое место господин Волосебугу высочайшей волей назначил меня.
– Чем докажешь, что не самозванец? – выкрикнул из толпы какой-то длинный негр в смокинге и белых кроссовках.
Не говоря ни слова, Ирвин рванул на груди женский китель и обнажил «метку верности», выжженную Черным Шаманом. Змею, кусающую собственный хвост.
– Знак Номмо! – в голос воскликнули присутствующие киафу. – Он и впрямь президент! Господин Чьянгугу, простите, что мы не поверили вам сразу!
Операторы судорожно снимали сенсационную сцену. Корреспонденты приплясывали и повизгивали от восторга. Наверное, представляли себя лауреатами Пулитцеровской премии.
Один лишь верзила в смокинге никак не унимался. Голосом, полным язвительности, он продолжал допрос:
– В таком случае, кто эти остальные люди, мсье?
Но Ирвин уже почувствовал силу президентской власти. Теперь никакой негодяй, хоть бы и в белых кроссовках, не способен был его смутить.
– Это господин Косинцев! – американец, явно рисуясь перед камерами, крепко пожал улыбающемуся Вадиму руку. Левой же рукой он вальяжно приобнял очутившуюся рядом Лубилаш. Девушка наконец дождалась съемок и теперь буквально цвела от восторга, ослепляя народ белоснежной улыбкой. – Министр... министр... э-э-э...
– ...Премьер-министр, – пришел тот на помощь другу. – Скромный председатель здешнего правительства, Вадим Косинцев.
Присутствующие оценили чувство юмора господина Косинцева, о чем сообщил многоголосый смех, веселый гомон и аплодисменты.
– Да, верно, – согласился Ирвин. – Это я и хотел сказать. Между прочим, мы с нашим скромным премьер-министром только что собственными руками ликвидировали пресловутого Черного Шамана, известного также под кличкой Потискум. Вместе с остатками его банды. Ликвидировали без остатка, простите за каламбур. Свидетелями могут служить вот эти почтенные мужи, губернаторы трех восточных провинций Дагона.
Обрадованные старейшины закивали, бряцая амулетами и бусами. Но долговязого подонка в смокинге не проняло и это.
– А вы, мадам? – ехидно обратился он к Лубилаш. – Уж не супруга ли вы президента?
Девушка улыбнулась еще шире и подняла на правителя страны влюбленные глаза, в которых тот без труда разглядел все, что ему хотелось.
– Да, это моя молодая жена, – горделиво молвил бывший диверсант. – Принцесса!
– А вы тогда кто? – Репортеры повернулись к мужественной амазонке Зейле. – Вероятно, спутница жизни господина премьера Косинцева?
Один из операторов, правда, никак не мог отвести объектив от груди Лубилаш, так что Хэмпстеду пришлось слегка стукнуть наглеца по макушке.
– Разумеется, она самая, – нашлась Зейла и выполнила что-то вроде книксена. По чести говоря, книксен получился довольно неуклюжий, но Зейлу это не смутило. Она скользнула Вадиму под локоток и промурлыкала: – Что же ты, милый, не представляешь журналистам свою любимую супругу?
– Э... да... Позвольте изволить, – залепетал тот растерянно, – любить и жаловать... Моя благоверная и законная мадам...
– Зейла Косинцефф!
В одночасье сиганувшая из капралов в премьерские жены негритянка ослепительно улыбнулась в объективы.
– И, наконец, главное действующее лицо сегодняшних переговоров. Господин Мвере-Бижи с супругой, – представил Ирвин Потрясающего Пальмы. – Вице-президент Дагона от народа таха. Рад сообщить: мы с ним только что заключили мирный договор. Конфликт между племенами таха и киафу исчерпан. Окончательно и навсегда!
Это торжественное и очень важное заявление привело присутствующих в подлинный экстаз. Люди обнимались и целовались, не стыдясь слез радости. Корреспонденты тараторили без умолку в голокамеры.
