исключения женщин из «Цитадели», государственного мужского военного колледжа в
Южной Каролине. Ввиду того, что оба дела имели сходный характер и слушались в одном и
том же окружном апелляционном суде, их объединили водно.
В 1996г. после длительного разбирательства Верховный суд США наконец вынес определение,
что политика приема слушателей Военным институтом нарушает Конституцию США и что
предложенная им параллельная программа для женского колледжа не прошла конституционную
проверку. Военному колледжу предписывалось или открыть двери женщинам, или стать частным
учебным заведением. Женские организации по
242
всей стране приветствовали эту новость. Дискриминация женщин, препятствующая
использованию возможностей, которые имеют мужчины, была объявлена незаконной. Рухнул
еще один барьер на пути к равенству женщин1.
В первом случае феминистки выступили за раздельное образование, во втором — против.
Демонстрирует ли этот случай лицемерие феминисток, поступающих по принципу «что
дозволено гусыне, не дозволено гусю»? Или есть какое-то различие между заведениями
только для женщин и только для мужчин? (Может, разница в том, что Миллз — это частный
колледж, а Военный институт и «Цитадель» — государственные учебные заведения, т.е. в
юридических основаниях, и нет здесь никакого идеологического или политического
подтекста?) Мы вернемся к этим случаям позже, потому что они поднимают существенные
вопросы о роли образования в процессе тендерного формирования личности и общества.
Межпланетная теория тендерных различий утверждает, что мы происходим с разных планет и
говорим на разных «гендерлектах», применяем разные моральные стандарты и по-разному
знаем о разном. С другой стороны, мы сидим водном учебном классе, читаем одни и те же
книги, слушаем одних и тех же преподавателей и, по идее, получаем оценки по одним и тем
же критериям.
Но разве мы одинаково переживаем происходящее в учебном классе? Не совсем. Наш опыт
гендеризации начинается даже раньше, чем мы оказываемся в школе. Когда мы впервые вхо-
дим в класс, мы начинаем изучать не просто азбуку, правописание, математику, физику и
литературу. Мы учимся и учим друг друга, что значит быть мужчиной и женщиной. И мы
видим это во всем, что окружает нас в школе, в том, кто нас учит, чему нас учат, как нас учат,
и в том, как организована школа как социальный институт. Школы устроены наподобие
старых фабрик, и производят они гендеризованных индивидоь. Наш тендер формируется и
официально принятым учебным планом, и параллельным «скрытым учебным планом» наших
межличностных взаимодействий с учителями и другими учениками. Процесс гендеризации
усиливается еще и «учебным планом» средств массовой информации. И содержание, и форма
образования учат тому, что женщины и мужчины — разные и неравны между собой, что
неравенство вытекает из различия, а потому оправдано. Но посмотрим с другой стороны:
может быть, различия, которые мы наблюдаем,
неравенства? Профессор права Дебора Роуд пишет, что «школьное образование обучает
неравенству и закрепляет его на всю жизнь»2.
243
Традиционное образование для мужчин
Начиная с XVIII столетия образование в Америке было привилегией мальчиков и мужчин из
высшего класса. Ранее мы видели, как противники равенства женщин использовали
биологические аргументы в пользу тендерного исключения. Например, они доказывали, что
высшее образование для женщин приведет к «чудовищным последствиям для их умственных
способностей, к уменьшению внутренних органов», к «разброду в мыслях и запорам».
Профессор Гарвардского университета Эдвард Кларк описывал «бледных, слабых,
истеричных, страдающих невралгией, диспепсией» образованных женщин с
