мечи, кинжалы. Удар…боль…и всё…
Но ыг, которому так не повезло со своей жертвой, больше и не помышлял о лакее. Он был занят тем, что отбивался от наседающего мзумца в подштанниках. Два ыга скорчились в лужах крови, третий подскользнулся и рухнул на пол. Завизжал, но тут же захрипел, задергал ногами — Мурман одним движением меча вспорол ему шею. Аристофан выбрался во двор, спрыгнул в снег. Оглянулся на разломанные створки окна и помчался по улице, отчаянно вереща:
— Тревога! Нападение! Ыги! На помощь!! Помогите!!
Навстречу уже бежали арбалетчики и солдаты из отряда Мурмана. С грохотом и ржаньем примчался какой-то рыцарь в одной рубашке и с палицей в руке. Осадил коня возле Аристофана.
— Где? — выкрикнул незнакомый рыцарь с непонятным акцентом.
Аристофан лишь махнул рукой, указывая в сторону дома, где они ночевали. Всадник сдвинул брови, но не двинулся с места.
— Аристофан, твою мать! — услышал слуга сварливый голос тевада. — Пока ты кого-то позовешь на помощь, я уже Ашары приступом возьму, баран ты этакий!
На Мурмана было страшно смотреть. Весь в крови, в одних подштанниках, черных от крови. Царапины на плече и руках. Рассеченная бровь. Аристофан охнул и подскочил у теваду. Тот отмахнулся, сплюнул в снег. Вытер кровь тыльной стороной руки. Смерил взглядом рыцаря и обступивших его солдат.
— Ну, докладывайте обстановку, олухи!
— С кем имею честь? — высокомерно осведомился рыцарь, подбоченившись. Аристофан рассмотрел его внимательнее. На могучих плечах всадника сидела крупная, гладко выбритая голова. Лишь сзади свисала небольшая рыжеватая косичка. Чуть раскосые серые глаза смотрели надменно, а крючковатый нос с хищными ноздрями словно нюхал воздух, на манер волка.
— Представься первый, господин баррейнец, — властно проговорил Мурман. Аристофан вздрогнул. Баррейнец! Вот откуда акцент.
Рыцарь несколько мгновений смотрел на мзумца, поигрывая палицей. Мимо бежали солдаты. Где-то испуганно завывала женщина. Надрывались собаки. Интересно, подумал Аристофан, почему псы не учуяли ыгов?
— Лев Аскерран, сын Столпов Баррейна, — заговорил, наконец, всадник, — из рода Великих Львов, Повелителей Темного Моря.
Аскерран умолк, вопросительно глядя на тевада. Тот фыркнул.
— Мурман, тевад Верхнего тевадства, гамгеон Горды и прочая и прочая. Ты удовлетворен, Лев Аскерран? Ради всех богов, давай быстрее! Вы, баррейнцы даже в пасти Кудиана будете все формальности соблюдать?
Баррейнский рыцарь повел плечами и соскочил на землю. Аристофан услужливо взял поводья черного жеребца. К его удивлению и вопреки всем слухам про высокомерность южан, Аскерран благодарно кивнул.
— Я — представитель Столпов Баррейна в торговом доме Барра в этом замечательном городе, — рыцарь резко вскинул голову, и косичка потешно взлетела над плечами. — Услышав шум и крики, выскочил во двор. Вынужденно принял командование мзумскими солдатами.
— Четверо вонючих ыгов пытались прирезать меня с Аристофаном, — скривился Мурман, — но я им жопы на головы натянул, уф!
— Беспримерная храбрость делает тебе честь, тевад Горды, — поклонился баррейнец.
— Еще бы, мой друг с Юга, — саркастически усмехнулся наместник. — Ведь я — наихрабрейший тевад из всех живущих.
Подбежал запыхавшийся солдат, вытянулся перед Мурманом. Вид у него был неважный: грязная одежда, темные кровавые пятна на штанах, и свежая царапина поперёк лба.
— Говори, — вздохнул тевад.
— Светлейший, отряд ыгов проник в город с севера и…
— Я предупреждал Антана, предупреждал! — яростно сплюнул Мурман.
— …несколько десятков, не больше, светлейший тевад. И они…они…
Солдат испуганно втянул голову в плечи. Мурман засопел. Вместо солдата ответил Аскерран.
— Основная группа атаковала ваши посты по всей северной линии города. Затем было осуществлено нападение на дом, в котором держали пленного.
— Что?! — взревел Мурман.
— Нам удалось лишь настичь прикрывавших отход смертников, — залепетал солдат. — Посекли их всласть, ваше тевадство, ага!
— Ага?! Ага, ты, бараний хер?! Взяли кого живого? Нет?! А-а-а… — Мурман схватился за голову. — А- а-а, козодрючеры сраные… безмозглые…
Мимо протарахтела телега, которой управлял испуганный эр в потертом полушубке. Два солдата с плохо скрываемой радостью принялись забрасывать его вопросами, изредка оглядываясь на разъяренного тевада.
— Где Антан? — спросил Мурман, опершись о меч. — Аристофан, да отойди ты со своей вонючей тряпкой! Отойди, я сказал, едрит твою мать!!
— Гамгеон с охраной проверяет посты на южной и восточных окраинах, — улыбнулся Лев Аскерран. — Южное направление это море. Господа солнечники опасаются вражеского десанта?
— Достойный Лев весьма проницателен, — сузил глаза Мурман. — Передо мной бывалый воин, э?
Баррейнец снова поклонился. Аристофан снова подступил к теваду с тряпкой, вымоченной в чаче, который удалось добыть у одного из солдат. В этот раз тевад покорно вытерпел, пока лакей протирал его царапины и разбитое лицо. Лишь зашипел, когда чач стал разъедать ранки. Какой-то арбалетчик притащил меховые накидки, одну из них набросил на плечи тевада. Вторую забрал себе синющий от холода Аристофан. Что касается рыцаря из Барры, то он от одежды отказался.
— Смею предположить, господа, — произнес Лев Аскерран чуть погодя, — непростой был у вас пленник, раз уж ыги решились на столь дерзкий рейд.
— Это и барану понятно, — проворчал Мурман, крутя ус.
— А я, — поклонился рыцарь, — могу лишь восхититься дерзновенностью плана противника, замечательно спланированной атакой и его храбростью!
Чуть прищурив левый глаз, Мурман долго рассматривал баррейнца. Затем медленно кивнул.
— Ты прав, достойный Лев. К сожалению… Аристофан? Я голоден! Господин рыцарь, приглашаю тебя позавтракать. Утро удалось на славу, твою мать!
— Отец! — с трудом шевеля разбитыми губами, проговорил Бадр, радостно смотря на Яндарба, который, расставив ноги, разглядывал молодого ыга, опершись о топор. — Я знал…знал, что ты не покинешь меня!
Вождь ыгов высморкался в снег, отдал топор стоявшему рядом воину. Затем медленно подошел к сыну, отвел руки поддерживающих его горцев, размахнулся и влепил Бадру затрещину. Молча наблюдал, как тот со стоном пытается подняться. Затем еле заметно кивнул. Два дюжих воина подскочили к Бадру, подняли его на ноги.
— Отец… прости меня…
Яндарб приблизился к Бадру вплотную, и тихо произнес, смотря сыну в глаза.
— Как ты мог сдастся живым, как? Сын вождя Клана Дубравы, гордость и надежда народа Ыг, как ты мог, я спрашиваю тебя?
Бадр осторожно тронул кончиком языка разбитую губу, скривился от боли. Его отец отвернулся, презрительно сплюнул. Посыпался крупный снег, с ближайшей ели с карканьем взлетел ворон. Ыги окружили Бадра, угрюмые бородатые лица молча глядели на опустившего взор юношу. Пахло потом и шкурами.
— Я получил удар по голове, отец! Иначе бы я никогда…
— Покажи.
По знаку вождя один из ыгов резким движением наклонил голову Быдра. Тот стиснул зубы, но
