оглянулся. Но даже если бы и повернул голову, то увидел бы неподвижно смотрящих ему вслед ыгов.
Скрывшись за деревьями, рыцарь остановился. Снял перчатку, щелкнул пальцами. Не меньше дюжины лучников в белых плащах вышли на тропу. Даже лица были закрыты белым тряпками. Элигерец кивнул солдатам, те окружили его, и группа двинулась на запад. Поскрипывал снег под подошвами сапог, ветер кружил снежинки причудливым танцем. Тревожно каркали вороны, словно серое и мрачное небо давило на них необъятной рыхлой массой.
Подняв голову, Элан выслушал подбежавшего к нему лучника. Коротко кивнул и стал ждать. Солдаты мгновенно разошлись, словно стая рыб, исчезли, слились с белым саваном леса. Лишь два спутника остались рядом с Эланом. По левую руку стал Шест — коренастый воин с бритой головой и огромным топором за поясом. С другой стороны замер высоченный великан Артар, кряжистый усач с широченными плечами и колючим взглядом.
— Уберите руки с оружия, — сказал Элан очень тихо. — Или думаете, оно вам поможет?
Артар и Шест переглянулись.
— Ворон только пугать, — продолжал Элан, не сводя взгляда с появившейся перед ними фигуры. Вышедший из-за дерева черноволосый и статный человек приветливо кивнул, чуть качнув тщательно завитыми кудрями. А ведь обычно каджи в капюшонах ходят. И холода не чувствует, подумал Элан. Свет Элигера, что он вообще может чувствовать, этот…
— Приветствую славного и бесстрашного Элана, — певуче заговорил черноволосый. Его большие карие глаза со странной бледной поволокой взирали на элигерца с приязнью и искренней открытостью. — Счастлив снова видеть тебя и твоих храбрых воинов.
— Тоже безмерно рад, — соврал Элан, небрежно кланяясь. — Достойный Нестор лично почтил визитом.
Глаза с поволокой вспыхнули, чуть сощурились. Хорошая же у колдуна иллюзия, думал Элан, придав лицу самое благожелательное выражение, которое было в его силах. И взгляд, этот кудианов взгляд, словно пытающийся выпить твою душу.
— Искренность делает тебе честь, рыцарь, — легкая насмешка тронула тонкие губы Нестора. — Что же, наши друзья ыги готовы? Воспылали ли их сердца храбростью и решимостью?
— Воспылали, — подтвердил Элан.
— Отрадно слышать, — проговорил Нестор. — Все мы действуем сообща, не так ли?
«Конечно, сообща, кадж. Император решил, что ты и твои сородичи наши союзники. Свет Элигера да спасёт нас от таких друзей!»
Вслух Элан сказал:
— Насколько я понимаю, достойный Нестор присоединится к той части ыгов и барадов, которой будет командовать наш друг Яндарб?
Кадж кивнул.
— Все верно, господин рыцарь. Правда, вождь барадов, он…
— Понятно, — нахмурился Элан.
— Всегда восхищался твоим складом ума, — тихо сказал Нестор. Взгляд каджа скользнул по Артару и Шесту, заставив последних опустить глаза, как маленьких детей. Нестор снова улыбнулся. — Пусть Яндарб и вождь барадов пойдут в атаку вместе. Для разнообразия. Разве не в бою смертельном рождается настоящая дружба?
— В бою, — подтвердил рыцарь. — И там же можно воткнуть нож в спину.
— Смотря кому, мой милый Элан! — поднял голову Нестор. Глаза каджа уставились на элигерского рыцаря. Элан сглотнул, потому что явственно видел, как в странных, с поволокой, глазах блестит темный свет, и, если бывает чёрный свет, то именно такой, как в зрачках чёрного каджа Нестора.
Элигерцам опять стало не по себе. Словно что-то невидимое зародилось в груди давящим черным камнем. Камень тянет вниз, холодит руки, легким звоном отдается в ушах, а в душе растет странный, непонятный страх. Нестор отвернулся. Шумно выдохнул воздух Артар. Прикусил губу Шест.
— Сын вождя Бадр, — глухо заговорил Нестор, не сводя глаз со ствола ближайшей ели, — возглавит другое направление. Как и оговорено нами, господин рыцарь. Готовы ли твои люди и средства доставки?
— Давно, достойный Нестор.
Казалось, кадж полностью ушел в разглядывание ствола дерева. Элигерцы неподвижно стояли вокруг него. Поднявшийся ветер развевал полы их отороченных мехом плащей, яростно дул на задумавшегося Нестора, но красиво уложенные волосы каджа почти не шевелились. Иллюзия, думал Элан, щурясь от колючих снежинок. Наваждение.
— Где будешь ты, рыцарь? Надеюсь видеть тебя рядом.
После недолгого молчания Элан, чувствуя на себе пристальные взгляды Шеста и Артара, ответил:
— С основной группой, господин Нестор.
Кадж медленно повернул голову. Элан стиснул зубы. Он не опустит глаза, не опустит!
Тонкие губы Нестора сложились в улыбку. Медленным движением кадж набросил капюшон. Элан услышал странный шорох, исходящий из темного пятна, скрывающего лицо Нестора. Или это ветер свистит между деревьев?
— Ветер, — насмешливо подтвердил голос из-под капюшона. Элан вздрогнул. Церемонно поклонился. Его люди повторили это движение, как истуканы.
Когда элигерцы скрылись за все плотнеющей пеленой поднимающейся метели, кадж покачал головой. Скрестил руки на груди и долго смотрел, как снег неумолимо заметает следы троих людей.
— Всё проходит, — очень тихо сказал Нестор, — следы заметаются. Был бы след, а снег всегда найдется! Я — как снег…
Зезва стиснул зубы и закрыл глаза. Прошептал, содрогнувшись:
— Давай, курвова могила!
Отец Кондрат фыркнул и окатил Ныряльщика ледяной водой из большого деревянного ведра.
— А-а-а-а!! — заорал Зезва, бросаясь со двора обратно, в пышущую паром и жаром комнату. Плюхнулся на влажную скамью и принялся усиленно обливаться ковшем, зачерпывая горячую воду из огромного чана. Со стороны дверей донесся слабый крик, и в следующее мгновение ворвался Каспер, обнаженный и синий от холода. Правда, на поясе юноши болтался отцовский меч, и Зезва засмеялся, настолько нелепым выглядел сейчас юный Победитель. Величественно приплыл похожий на большую волосатую скалу отец Кондрат. Окатил Зезву и Каспера полным презрения взглядом и со стоном блаженства принялся обливаться водой, фыркая и взывая вперемешку то к Ормазу, то к Дейле.
Двери, ведущие на задний двор, чуть приоткрылись, и в образовавшийся проем осторожно просунул голову старый банщик Мевлуд.
— Не угодно ли пива еще, э? — спросил он по-мзумски с ужасным акцентом.
— Угодно, — грянул отец Кондрат, отдуваясь. Добавил по-душевному: — Ты, отец, на родном языке говорил бы лучше, клянусь Ормазом, ну! Не, ну ты глянь на этих слабаков, прости Дейла, а? Дрожат, словно зайцы. Ну, что за молодёжь хилая пошла? Вот в наше время…Эх!
С этим полным сожаления возгласом брат Кондрат окунул голову в воду, вытащил, оглушительно фыркнул, разбрасывая вокруг целую кучу брызг.
— А что, непонятно? — обиделся Мевлуд, хмуря сросшиеся на переносице седые и косматые брови.
— Понятно, — закивал наконец согревшийся Каспер, а Зезва, вылив на голову очередной ушат горячей воды, прохрипел:
— Заходи, Мевлуд, поговорим.
— О чём? — поинтересовался душевник, но повиновался. Осторожно присел на краешек скамьи.
— Тебе не жарко? — помолчав, спросил Зезва.
— Жарко.
— Чего тогда в одежде сидишь?
— А не пристало старому Мевлуду на людях ходить, в чем мать родила. К тому же еще гостей жду,
