— Хьюммен сказал вам, что я хороший математик?
— Да. Он именно так вас рекомендовал. Вообще, он характеризовал вас как замечательного человека!
— Знаете, — Селдон разглядывал кончики пальцев, — я весьма польщен такой характеристикой, но мы знакомы с Хьюмменом всего один день. Он слышал мой доклад на Симпозиуме, но вряд ли смог все правильно оценить. Он сказал так просто из вежливости.
— Не думаю, — возразила Дорс. — Он и сам — личность незаурядная, и очень хорошо разбирается в людях. Я доверяю его оценке. В любом случае, вам будет предоставлена возможность оправдать ее. Программировать вы можете, я надеюсь?
— Разумеется!
— Я говорю об обучающих системах, вы понимаете? Я имела в виду, можете ли писать программы для изучения различных разделов современной математики?
— Да, разумеется, это моя профессия. Мне присвоено звание профессора Университета на Геликоне.
Она ответила:
— Да, я знаю. Хьюммен говорил мне. Это означает, что все будут знать, что вы не с Трантора, но серьезных осложнений это не вызовет. В основной своей массе здесь публика с Трантора, хотя есть представители со всех Внешних Миров. Это нормально воспринимается. Тем самым, я не хочу сказать, что вам никогда не придется столкнуться с пренебрежением со стороны некоторой части нашего общества. Однако, выходцев из других Миров охотно используют на Транторе. Между прочим, я сама нездешняя.
— О! — Он некоторое время колебался но все-таки решился спросить. — Откуда же вы?
— Я с Синны. Слышали когда-нибудь?
Он побоялся быть уличенным в вежливой неискренности и решил ответить прямо:
— Нет!
— Меня это не удивляет. Это еще более затерянный Мир, чем ваш Геликон. Вернемся к программированию. Лично я считаю, что этим должны заниматься профессионалы, иначе не стоит и браться.
— Абсолютно согласен с вами!
— И вы сможете сделать эту работу на хорошем уровне?
— Полагаю, что да.
— В таком случае. Университет берет на себя обязательства оплатить ваши труды. Итак, отправляемся завтракать. Кстати, вам удалось выспаться?
— Как ни странно, да!
— Вы голодны?
— Весьма, но… — он колебался. Она весело прокомментировала:
— Но сомневаетесь в качестве пищи, не так ли? Не стоит. Я вас очень хорошо понимаю, сама прошла через это. Университетское меню вполне сносно. По крайней мере, в Университетской столовой. Студенты испытывают некоторые затруднения, но это их закаляет. Она поднялась и направилась к выходу, но вопрос Селдона заставил ее остановиться.
— А вы из преподавательского состава?
Она оглянулась и кокетливо улыбнулась:
— Я недостаточно солидно выгляжу? Два года назад я защитила докторскую на Синне, и с тех пор — здесь. Через две недели мне исполнится тридцать.
— Простите, — улыбнулся в ответ Селдон, — но я бы не дал вам больше двадцати четырех, не говоря об академической степени.
— Вы — просто чудо! — ответила Дорс, и Селдон почувствовал, что это доставило ей большое удовольствие. «В конце концов», — подумал он, — «невозможно обмениваясь любезностями с привлекательной женщиной, чувствовать себя совсем чужаком».
Дорс была права. Завтрак оказался весьма сносным. В нем было что-то, безошибочно напоминающее яйца, а мясо было вполне аппетитно подкопчено. Шоколадный напиток (Трантор вообще славился шоколадом, но Селдон не подозревал об этом), возможно, был синтетическим, однако, питье было вкусным и ароматным. Селдон остался доволен, а вслух признался:
— Все было очень мило: еда, окружение… все!
— Мне очень приятно это слышать, — поблагодарила Дорс. Селдон огляделся кругом. Столовую заливал мягкий и ровный солнечный свет, который свободно проникал через высокие окна на противоположной стене. Селдон удивился про себя тому, что, возможно, ему удастся, со временем, привыкнуть к этой имитации. Столы были накрыты на четверых, и свободных мест практически не было. Они с Дорс составляли редкое исключение. Дорс подозвала нескольких мужчин и женщин и представила их. Все были вежливы, но никто к ним не присоединился. Без сомнения, в этом была заслуга Дорс, но Селдон не заметил, как ей это удалось. Он отметил:
— Вы не познакомили меня ни с одним математиком, Дорс!
— Никого не было поблизости. У большинства из них рабочий день начинается рано, и к девяти уже заканчивается. По-моему, та безрассудная часть студентов, которые занимаются математикой, стремятся закончить этот курс как можно быстрей!
— Из чего я заключаю, что вы сами — не математик.
— Что угодно, только не это! — с коротким смешком подтвердила Дорс. — Что угодно. Мой хлеб — история. Я уже опубликовала несколько трудов о начальном периоде становления Трантора — я имею в виду древнее человечество, а не теперешний Мир. Полагаю, что мне удастся логически завершить это исследование темой — Королевский Трантор.
— Поразительно! — воскликнул Селдон.
— Поразительно? — Дорс насмешливо взглянула на него. — Вы тоже интересуетесь Королевским периодом Трантора?
— В некоторой мере — да. Этой и многими другими, подобными ей. Ведь я никогда предметно не занимался историей, а должен был бы…
— Должны? Если вы начнете заниматься вопросами истории, что будет с математикой? Университет очень нуждается в специалистах вашего профиля. Здесь у нас полно историков, экономистов и политологов, а вот математиков не хватает. Четтер Хьюммен как-то заострил мое внимание на этом обстоятельстве. Он называет это упадком науки, и рассматривает этот процесс как глобальный.
Селдон ответил:
— Конечно, когда я сказал, что должен изучить историю, я не имел в виду, что это станет целью всей моей жизни. Я подразумевал, что знания такого рода должны помочь дальнейшему развитию моей теории. Мое поле деятельности — математический анализ социальных структур.
— Звучит чудовищно!
— Пожалуй. Это очень сложная проблема, и ее решение без знания эволюции отдельных сообществ — безнадежное дело. А, насколько вы уже заметили, моя картина мира довольно статична.
— Я ничего не смогла заметить, потому что ничего не знаю об этом, Четтер рассказал, что вы пытаетесь развивать психоисторию и что это очень важно. Я правильно поняла его? Психоистория?
— Совершенно верно. Я собирался дать ей другое название «психосоциология», но это слово вызывает во мне отвращение. А, возможно, я просто интуитивно почувствовал, что без знания исторических процессов не обойтись.
— Психоистория — уже благозвучнее, и, тем не менее, я понятия не имею, что это такое.
— Да я и сам не совсем уверен, что знаю. — Он задумчиво посмотрел на женщину, сидящую сейчас напротив него, и подумал о том, что она может превратить его ссылку в нечто большее, чем просто ссылка. Он вспомнил другую женщину, которая была рядом с ним еще так недавно, но овладел собой и отогнал эти воспоминания. Если когда-нибудь ему суждено встретить спутницу — она должна будет уметь оценить эрудицию, тягу к научным изысканиям. Должна понимать, чего это требует от человека. И, желая изменить
