что меж нами нет различий: Вы и я– одно лицо.
Вы к себе попали в лапы -
и претензии нелепы!
Хм… любой, кто притязает, истязает сам себя.
Полюбуйтесь, как неловко -
в бровь себе воткнув булавку -
Вы случайно угодили, так сказать, не в бровь, а в глаз!
Полюбуйтесь, как Вы сами
ножницами искромсали
ухо левое – притом что… ухо вовсе ни при чём!
Тут, по сути разобраться,
не поймёшь, кому бояться -
тут такое происходит… просто сумасшедший дом,
где сцепились Хайд и Джекил, —
нож рассеянно завжикал
и вошёл куда попало… – и не вышел никуда!
А толпа кричит в запале:
дескать, так кого убили? —
о ту пору, как на деле не убили никого!
Просто нож пропал из виду -
словно в вату, словно в воду
вместе с чьей-то глупой жизнью… но никто не пострадал -
только целое на части
разнесли в порыве злости
или мести… или грусти – что, конечно, всё равно!
Тут, стряхнув слезу с бородки,
он добавил: – Всё в порядке, —
и, обняв меня за шею, стал затягивать петлю.
Приступ восьмой
Вдох – и выдох, вдох – и выдох:
мы пока в нейтральных водах,
так что нечего бояться – смело следуйте ко дну.
Здесь обычно очень тихо -
и, заметьте, вся потеха
в том, что здесь Вам не помогут, ибо здесь – это нигде!
Здесь Вы выбыли из списка,
и теперь Вы только тёзка
самому себе, а значит, Вас в нейтральных водах нет!
До свиданья, единичность:
раз конечность, два конечность,
но за ними – бесконечность, то есть просто пу-сто-та.
Так скажите мне на милость,
не к тому ли мы стремились
полчаса назад, по мере продвижения к концу -
в Ах-прости-прощай-пространство?
Это ль, друг мой, не блаженство -
провалиться (кроме шуток!) в промежуток, ха-ха-ха…
Вот свобода так свобода,
вот победа так победа
над привязанностью к месту: безвоздушная среда!
Как Вам Ваша невесомость,
Ваша несоотносимость
с тем, что прочно и надёжно и имеет место быть?
Вы абстракция пустая,
точка-точка-запятая-
палка-палка-огуречик-под-названьем-челове-
чек… такая просто мошка,
хоть и видная немножко,
но при всём своём «немножко» эфемерная вполне.
Дунь на Вас – и Вас не стало…
То, что вытеснило тело,
было не другое тело, как учил нас Архимед,
а – простите – праздный воздух:
на особенно нервозных
только дунуть – и готово… так сказать, и след простыл!
Вы тут, скажем по секрету,
ожидаете карету
скорой помощи – с бригадой из двух тысяч человек
(тот со шприцем, тот со шлангом,
этот – с медицинским сленгом,
и сестричка милосердья – со слезами и в соплях):
как навалятся всем миром,
как дадут дрозда химерам
Ваших адовых страданий – только щепки полетят!..
Вот тогда-то мистер Хортон,
дескать, и взовьётся чёртом
на горячей сковородке… как бы, милый мой, не так!
Эти чудо-черепашки
из районной неотложки
у меня на договоре, я плачу им по чуть-чуть,
чтобы на своей тележке,
через час по чайной ложке…
Эй, чему Вы рассмеялись?
Я махнул рукой: «Да так!»
– Шутки шутками, а всё же
было бы совсем негоже,
если Вы бы тут, к примеру, взяли и сошли сума!
Видеть муки идиота
слишком тяжко для эстета,
каковым себя, надеюсь, я зарекомендовал.
Тут ведь правило такое:
я обычно беспокою,
так сказать, не обделённых, а убогих – никогда.
Надо быть совсем отпетым,
чтоб, глумясь над идиотом,
наслаждаться точно так же, как над прочими глумясь.
Это, я скажу, мученье -
развлекаться под мычанье
существа, неадекватно выражающего боль:
