Лёва лег на место и придавил при этом локтем хвост Мультику. Бедный пёс зарычал от боли. Мы все обмерли. Всё пропало!
— Послушайте, друзья! — закричал Ростислав. — В машине кто-то зарычал!
— Да что это с вами сегодня? — удивился рассудительный Александр Степанович. — Одному духами пахнет, другому — какое-то рычание слышится! Может, у кого из вас в животе забурчало?!
Это было уже слишком. Мы за их спинами умирали от смеха, затыкая друг другу рты. Вдруг машина остановилась. Наши сердца тоже…
— Вон сколько сена лежит! Пойду добавлю немного в машину, наше уже свалялось, — сказал Александр Степанович, открывая дверь кабины. — А председателю при встрече покаюсь…
Мы не дышали. Через минуту Александр Степанович раздвинул брезент позади нас, поднял с земли принесённую огромную охапку сена и забросил её прямо в машину. Точнее, прямо на нас!
Но вот машина свернула вправо на нашу полянку и осветила её фарами. Всё тихо, костёр погашен, на фоне леса чуть светлеют наши палатки…
— Орлы наши спят, даже дежурный. Но они сегодня здо?рово устали! — растроганно сказал начальник, выходя из кабины.
Ростислав вышел за ним. И в ту же секунду Юра, Володя и Лёва с дикими криками краснокожих, снимающих скальп с белого, с всклокоченными волосами, из которых торчало сено, повыскакивали из машины. За ними с восторженным лаем вылетел Мультик, а за ним спустилась и я, отнюдь не в лучшем виде, нежели ребята.
Гэбэ и Ростислав застыли на месте возле машины. Александр Степанович успел вынуть только одну ногу из кабины и так и остался в этой позе. В это время из палатки вылетел Павел с вытаращенными глазами, в одних трусах, с Юриным ружьём в руках…
Первым пришёл в себя Гэбэ. Его лицо стало непроницаемым, но глаза при свете фар метали молнии. Наше веселье тут же прекратилось, один Мультик не мог остановиться и принялся растаскивать приготовленный на утро хворост.
После длительной паузы Гэбэ спокойно начал говорить:
— За нарушение дисциплины — самовольный уход из лагеря и сон во время дежурства в отсутствие остальных — вы все будете по очереди нести подряд двухдневное дежурство по лагерю. А если что-либо подобное повторится, то можете заранее получить у Ростислава Леонидовича деньги на обратный проезд в Москву и Кишинёв…
Через два дня началось моё штрафное дежурство. Пересмотрев все запасы, я выяснила, что у нас кончилась мука. А ребята просили сварить давно обещанный им суп с клёцками. И я решила пойти за нею в село Алчедар. Завернула в бумагу мешок, в котором раньше хранилась мука, взяла кошелёк с деньгами, свистнула Мультику, и мы отправились.
Время было послеобеденное. День выдался не очень жаркий. Высокая пшеница колосилась и шумела по левую сторону дороги. Идти было хорошо. Мультик всё по пути обнюхивал, забегал вперёд и возвращался ко мне.
Вдруг послышался топот копыт, и мимо нас, поднимая за собой пыль, проскакал на серой небольшой крепкой лошадке загорелый паренёк лет десяти, сжимая босыми ногами её плотные бока.
Увидев Мультика, паренёк крикнул ему что-то по-молдавски и озорно свистнул. Мультик в ответ залился громким лаем и помчался вслед за лошадью. Но тут же, наглотавшись пыли, расчихался и вернулся…
Вот уже видна зелень колхозных садов. Начинается село. Из него навстречу нам идёт компания больших серых гусей. Впереди их — вожак, старый, серо-белый гусь с потемневшим от времени клювом и большими перепончатыми лапами.
Мультик, обрадовавшись возможности завязать новое знакомство, приветливо размахивая хвостом, весело мчится к гусям. Но их вожаку это не нравится. Он вытягивает и без того длинную шею, пригибает её к земле и, громко хлопая огромными крыльями, бежит прямо на Мультика. И не успел мой пёс опомниться, как гусь налетел на него и выщипнул большой клок шерсти. Мультик взвизгнул и, поджав хвост, отскочил в сторону. Потом ужасно обозлился, шерсть у него на спине поднялась дыбом. Он одним прыжком перескочил через гуся и вцепился ему в хвост. Гусь с гоготом рванулся — и в зубах Мультика осталось большое серое перо.
Гусь зашипел и снова кинулся на Мультика, и они закружились друг за другом. Гусь старался щипнуть, Мультик — куснуть. Чёрная шерсть и белые перья полетели по воздуху. Остальные три гуся тоже начали шипеть на Мультика и вытягивать длинные шеи.
Но я уже успела добежать и, развернув на ходу мешок, стала разгонять им гусей. Попало в суматохе и Мультику. На стенках мешка оказалось ещё порядочно муки. Она смешалась с поднятой дорожной пылью и покрыла всех нас серо-белым облаком. Я закашлялась и закрыла рукой глаза. Когда облако из муки и пыли рассеялось, я увидела Мультика. Он уселся на краю дороги и, тяжело дыша, принялся зализывать взлохмаченную гусями шерсть. А они, отбежав подальше, снова собрались вокруг своего вожака и, не переставая гоготать, тревожно посматривали на нас.
Я вспомнила, как Мультик и гусак прыгали друг на друга, и невольно рассмеялась. Мультик перестал себя вылизывать и укоризненно посмотрел на меня, «Тебе хорошо смеяться, а мне-то каково?» — наверное, подумал он и обиженно отвернулся.
Я подошла к нему, потрепала по лохматой голове и сказала:
— Ты, Мультик, молодчина, смелый пёс!
Мультик сразу повеселел, лизнул мою руку, и мы отправились в село.
А к вечеру следующего дня Мультик чуть не поплатился жизнью за любовь к новым знакомствам.
Приготовив ужин, я ждала товарищей, находящихся на городище. Солнце уже садилось. Сидя у палатки, я пришивала лопнувший ремешок от футляра фотоаппарата. Мультик с ожесточением пытался закопать найденный им наконец теннисный мячик — он затерялся в первые дни приезда.
Мимо лагеря по просёлочной дороге, поднимая облако пыли, молодой пастух в большой соломенной шляпе, как всегда к вечеру, гнал пёстрое стадо коров. Одна из них — большая, чёрная, с кривыми рогами, на которых болтался обрывок цепи, — вдруг остановилась и с любопытством стала смотреть в нашу сторону. Видимо, её заинтересовали палатки. Она медленно пошла по направлению к нам. Мультик увидел корову, идущую в гости, и помчался ей навстречу, приветливо размахивая хвостом.
Корове это не понравилось. Она остановилась и угрожающе замотала головой. А это почему-то не понравилось уже Мультику, и он принялся громко лаять на неё.
— Мультик, назад! — позвала я.
Но было уже поздно: корова нагнула страшную голову и стала наступать на Мультика, Он отскочил в сторону и помчался ко мне. Корова — за ним. Я закричала. К счастью, молодой пастух услышал мой крик и обернулся.
— Куда, окаянная? Назад! — заорал он, громко щёлкая своим длинным бичом, и отогнал корову.
Мультик очень обиделся и с тех пор каждый раз, когда стадо проходило мимо лагеря, лаял и рычал на него. Но навстречу уже не выбегал.
Глава двадцать первая. Последние десять дней. Лёва отправляется в разведку
До конца работ на Алчедарском городище оставались последние десять дней. Я должна была вернуться в Москву и напечатать фото всех сделанных мною снимков. Лёва с 1 сентября начинал учёбу в школе. Остальные ещё собирались произвести двухнедельную разведку к югу от Алчедара и вернуться кто в Москву, кто в Кишинёв.
Это случилось в пятницу, 19 августа, и вряд ли кто-нибудь из нас забудет эту ночь…
