Накануне Гэбэ собрал нас всех и сообщил:
— В Резинском районе, к которому относится и Алчедар, где-то есть большое селище. Об этом мне снова говорил в последнюю встречу председатель сельсовета. Правда, говорил со слов местных колхозников, которые его видели. Но где это селище находится, никто точно объяснить не может. «Да где-то в районе, сами видели, а не помним», — отвечали они и нам с Ростиславом. А нам очень важно именно в этом районе найти ещё хотя бы одно славянское поселение. Времени у нас остаётся мало, и мы с Ростиславом решили завтра провести последнюю разведку боем. Все товарищи, кроме Валентины Львовны и Лёвы, будут отвезены за двадцать километров от нашего лагеря в разные стороны и оттуда будут возвращаться пешком, тщательно осматривая всю местность. Прогулка, конечно, несколько длинновата, но мы уйдём в семь утра, вернёмся в семь вечера. За двенадцать часов такой путь можно сделать не спеша, с двумя часовыми остановками. Надо только точно запомнить и понять каждому свой маршрут, чтобы не запутаться в степи. Все получат сухой паёк. Понятно?
— Понятно! — был дружный ответ.
У Лёвы сразу вытянулось лицо.
— Георгий Борисович, ну, а почему же мне нельзя? Я ведь не маленький, хожу не хуже других. В кодры, когда ходили, меня не взяли… На неделе, когда Юра с Павлом ходили в разведку, опять меня не взяли! Скоро уезжать, а я ещё ни разу не ходил!
У Лёвы даже голос задрожал.
— Ты что думаешь, разведка — это развлечение? — строго спросил Ростислав. — Это, милый мой, работа, и трудная вдобавок! Керамики ещё полно незашифрованной. Вот тебе и занятие на сегодня.
— Я только и делаю, что рисую, черчу и шифрую! — сказал Лёва, чуть не плача.
Он с надеждой посмотрел ещё раз на Гэбэ. Тот молчал. Тогда Лёва отвернулся и тихонько побрёл по направлению к лесу.
Сердце нашего начальника дрогнуло.
— Лёвка, пойди сюда! Я ведь твои ноги жалею, чудак ты человек! Но раз уж тебе так хочется, прикреплю тебя к Володе. Может, ему это пользу принесёт. А одного ни в коем случае не пущу. Понял?
— Понял, понял! — закричал обрадованно Лёва и тут же несколько раз перекувырнулся через голову.
Мультик сразу же хватил его за ноги.
В пятницу утром все, кроме меня и Мультика, весело погрузились в машину. На прощание они попросили меня приготовить ужин повкуснее.
— И посытнее, — добавил, улыбаясь, Александр Степанович. — Вот развезу их, вернусь и помогу вам!..
Глава двадцать вторая. Володя возвращается один. На поиски Лёвы
К шести часам вечера первым вернулся Юра.
— Ходил, ходил — и не то что селища, ни одного чёрта не встретил! Зря только подмётку с тапки потерял. Побегу отмываться!
С шести до семи приходили один за другим запылённые и уставшие наши разведчики. Селища никто не обнаружил. Пришёл и Гэбэ.
— Что, орлы, безрезультатно? — ещё издали понял он. — И у меня, к сожалению. А Володя с Лёвой ещё не вернулись?
— Ну, на них надежды мало, — ответил Ростислав, вытягивая на траве натруженные за день ноги.
В конце августа темнело заметно раньше. К семи часам на нашу полянку вползли глубокие сумерки.
Наконец появился и Володя, но почему-то один.
— Лёвка, выходи, не разыгрывай! — весело закричал Юра, подбрасывая ветки в пылающий костёр.
— Вы меня не разыгрывайте! — мрачно ответил Володя. — Лёва ведь давно вернулся?
Наступило минутное молчание.
— Лёва не возвращался, — растерянно сказала я.
Володя широко раскрыл глаза:
— Не возвращался?!
— Ты где оставил Лёву? — не сдержавшись, крикнул Гэбэ.
— Я его не оставлял, он сам ушёл, — растерянно ответил Володя, вытирая выступивший на лбу пот.
— И ты его отпустил?!
— Я его не отпускал, — еле слышно ответил юноша.
— Так! Всё понятно! — очень медленно сказал Гэбэ. — Лёва, очевидно, заблудился. Расскажешь всё потом. А сейчас все едем на поиски Лёвы. Валентина Львовна, вы остаётесь. Может, Лёва вернётся и ему нужна будет ваша помощь. Мы пройдём весь Лёвин маршрут с того места, откуда он ушёл, и вернёмся. Вы не боитесь остаться одна ночью?
— Сейчас я боюсь только за Лёву.
— Всем взять электрические фонарики и идти к машине! — закричал Ростислав, выходя из палатки с фонарём «летучая мышь» в руках; Александр Степанович заправил его керосином, привезённым недавно из села.
После их отъезда время потянулось мучительно медленно. Чтобы костёр не загас, я время от времени подбрасывала в него сучья и как маятник ходила взад-вперёд по нашему лагерю. Мультик, чувствуя, что что-то случилось, опустив хвост, печально бродил за мной.
Я прислушивалась к каждому шороху, досадуя на звеневших в кустах цикад. Не Лёвины ли это шаги?! Но это трещала пересохшая кора на деревьях или ночная птица задевала крылом за ветку.
Лёва не возвращался.
Позади меня был густой лес, впереди — сплошная темнота. Небо затянулось низкими тучами. Только меняющийся свет костра освещал кусочек дороги перед лагерем. До ближайшей живой души километры… Я не боялась: волнение за Лёву было сильней всего остального. Но я думаю, что эта ночь в опустевшем лагере, с грустной собачкой, ходящей за мной по пятам, останется навсегда в моей памяти…
Они вернулись в два часа ночи. Лёвы с ними не было. В тягостном молчании все вышли из машины и уселись вокруг костра.
— Мы шли шеренгой. Расстояние между каждым было примерно метров тридцать — тридцать пять. Мы не переставая громко кричали: «Лёва! Лёва!» Машина медленно двигалась по степи позади нас. Она освещала нам путь фарами. Так мы прошли все четырнадцать километров. Наша цепочка растянулась метров на двести. Всё напрасно. И ночь, как назло, такая тёмная… — охрипшим от крика и усталости голосом рассказал мне Ростислав.
Глава двадцать третья. Исповедь Володи
Володя, не находя себе места, то выбегал на дорогу, то метался по лагерю.
— Володя! — негромко окликнул его Гэбэ. — Подойди ко мне. Садись и расскажи, почему Лёва ушёл один. Очевидно, что-то произошло. Мы ссадили вас с машины за двадцать километров от лагеря, в юго- западном направлении. Сколько вы прошли вместе? Говори правду.
Глядя в землю, Володя срывающимся голосом стал рассказывать:
— Когда вы нас высадили, мы с Лёвой пошли по степи. Углубились вправо от дороги, примерно метров на триста. Измерительную рулетку, моток верёвки и электрический фонарик я разложил по карманам. Лёва
