Ахилий рассудил, что смерть настигла птицу не далее как день назад. Если бы по обыкновению поблизости были мухи, тело оказалось бы в худшей форме. Ахилию стало не по себе оттого, что до сих пор ничто не пришло покормиться падалью. Он ворочал птицу, пытаясь определить, что убило её. Кроме густо оплетённой травы, не было никаких признаков чего-либо, что могло бы нанести раны.
Он напрягся. Удерживая взгляд на мёртвой птице, он медленно опустил труп на землю. В то же время Ахилий поднёс руку с ножом к раскрытой ладони. Он перекинул клинок в другую руку и начал тянуться за луком.
Его пальцы так и не достали до него. Его запястье было схвачено, и то, что оплело его, затянулось так сильно, что остановило бы кровоток у живого человека.
Ахилий развернулся и опустил нож. Острое лезвие вонзилось глубоко в
Его вторая ладонь освободилась, трава, оплетшая запястье, отпала и стала извиваться на земле. Охотник потянулся за луком…
Трава кинулась на него со всех сторон. Она оплела его руки, словно сотня змеиных колец. Ахилий умудрился перерезать ещё несколько стеблей, но его связанная ладонь уже не могла дотянуться до остальных.
Вдруг трава под ним пришла в движение. Земля стала мягкой, и, к своему ужасу, Ахилий начал погружаться.
«Только не снова! Только не снова!» Он с содроганием вспомнил щупальца демона в лесу и как он в один момент был уверен, что существо затянет его под землю. Вместо этого оно пожелало разорвать его на части, но эта судьба — понятное дело, более предпочтительная для него — не могла ждать его здесь.
И пока пытался удержаться на поверхности, охотник понял, что это был не единичный случай. Он обнаружил часть стратегии Пророка. Ангел намеревался украсть всю надежду у Ульдиссиана к моменту, когда они сойдутся друг с другом в поединке. Вероятно, по всем лугам были скрыты ещё такие страшные точки — возможно даже, с разными ловушками.
Нога Ахилия погрузилась в мягкую вывороченную почву. Он попытался высвободиться не только ради себя самого, но и ради друзей.
Ради Серентии…
Но хотя лучник сражался за пределами возможностей смертных, он ничего не мог поделать: вторая нога последовала за первой, и вот он уже был по пояс в земле. Тогда ему ничего не оставалось, кроме как дожидаться своей участи.
Пустая рука следующей ушла под землю. Ахилий ворочал ножом, пытаясь освободить оставшееся запястье. Острое лезвие перерезало несколько стеблей, и наконец Ахилий смог лучше управлять рукой. Он быстро разрезал оставшуюся траву вокруг запястья.
Ладонь освободилась. Приложив нечеловеческие усилия, охотнику удалось ослабить захват предплечья. К несчастью, вторая рука была полностью под землёй и крупные длинные листы уже тянулись к его горлу. Земля — голодная земля — была в каких-нибудь дюймах от его лица.
Ахилий исторг отчаянный рёв. Он развернул нож и стал яростно копать у основания траву возле своей головы. Ахилий неистово рубил землю, перерезая все растения, до которых мог дотянуться. Он почувствовал, что давление на его руку ослабло. Словно мокрый пёс, он стряхнул землю с другого плеча.
С ухмылкой, которую могла даровать только смерть, Ахилий слегка приподнялся. Это дало ему ещё немного места, чтобы развернуться. Он тут же приступил к работе ножом. Всё большая часть его закопанной руки высвобождалась.
Но затем из-под земли, из тех нескольких корней, которые он оставил после того, как перерезал стебли травы, выскочили новые ростки. Они выросли в полную мощь ещё до того, как он успел осознать ненормальность этих всходов.
И с жаждущей силой новые лезвия обвили его в таком количестве, что стало казаться, будто Ахилий носит рубашку из травы. Они усилили захват его руки, и хотя он отказывался выпускать нож, они поработали над тем, чтобы он стал для него так же бесполезен, как и всё остальное.
Обе руки были затянуты под землю. Туловище охотника оказалось зарыто по грудь. Ахилий отчаянно вертел головой, пытаясь не дать ей приблизиться к земле.
Затем из-под его лица показались на свет новые ростки зловещих стеблей. Ахилий знал, что ничего не может сделать, чтобы остановить их, и заорал, давая волю своей ярости.
Трава метнулась ему в рот и ноздри. Другие стебли оплели его голову, обнимая его, как любовница, заставляя его раскрытый рот поцеловать землю. Земля смыкалась над лицом Ахилия, когда его затягивало вниз…
Несколько секунд спустя о том, что он здесь был, говорил только оставленный лук. Трава, которая теперь покрыла всю область, покачивалась взад-вперёд.
Поджидая…
Ахилий не вернулся, и готовились напасть демоны. Инарий уже точно подготовил своих последователей к наступлению, а даже если и нет, ещё приближалось войско ангелов, которое намеревалось всё уничтожить.
Несмотря на эти ужасные реалии, Ульдиссиану ничего не оставалось, кроме как вести эдиремов в луга. Теперь он играл в игру, правила которой задавались кем-то за пределами его понимания. Его единственной надеждой были неожиданные действия… Но что это могли быть за действия, сказать он не мог.
Солнце встало, но то, что могло поднять его дух, быстро оказалось большой проблемой. Пылающий диск не только, казалось, поднимался раньше и скорее, чем обычно, но также
Инарий как-то
Хотя никто не озвучил этого, поразительное достижение заставило эдиремов идти медленнее и повесив нос. Вопрос, который вставал в голове каждого, был ясен Ульдиссиану: как можно одолеть того, что может сдвинуть солнце?
Ратма стал тем, кто дал ему некий проблеск надежды, пусть и небольшой. Он был единственным среди них, кого зрелище не впечатлило.
— Это не солнце, — сообщил он Ульдиссиану. — Ты наблюдаешь иллюзию. Солнце по-прежнему на своём месте, но наше восприятие сдвигает его к северу.
— И что с того?
Ратма чуть не фыркнул на солнце.
— То, что сделал мой отец, потребовало немалых сил, но в конечном итоге именно твоё воображение делает это реальным. Его истинная сила ничуть не стала больше, чем раньше.
Во многом это был неудовлетворительный ответ, поскольку Ульдиссиан по-прежнему не знал пределов возможностей ангела. Насколько он мог видеть, даже если это была какая-то иллюзия, она была
И что было ещё хуже, она беспрерывно слепила глаза.
И всё-таки ему пришло на ум, что, раз это иллюзия, то он может как-то свести на нет уловку Инария — в прошлом Ульдиссиану удавалось такое не раз. Да, в самый первый раз этого удалось достичь благодаря манипуляциям Лилит, но давно уже прошло время, когда он нуждался в её грязной поддержке своих сил. Во всяком случае, попробовать стоило.
Ульдиссиан сконцентрировался на небе, остановив внимание на крошечных облачках, разбросанных здесь и там. Ему достаточно было одного.
Поднялся ветер — первое прохладное дуновение за многие недели. Сын Диомеда ощутил реакцию остальных. Они знали, что это его рук дело, и это воодушевило их.
С оттого ещё более возросшими надеждами, Ульдиссиан направил силы на заклинание. Возникло движение воздуха. Облако расширилось, увеличившись в десять, в сотню, в тысячу раз. Оно также уплотнилось и стало тёмно-серым.
Ульдиссиан не только взывал к своей силе, но продолжал давить ей и своей волей на всё вокруг. Он
