Словно детям и женщинам, вместе платки увлажнять? Павильон тэнского правителя[601] Правителя высокий терем на берегу Реки[602]. Нет звона яшмовых подвесок — нет песен, плясок нет.[603] К столбам подходят на рассвете от юга облака. Поднимешь занавески к ночи — дождь с запада летит. Здесь тучки легкие все время в реке отражены; Как много осеней минуло — и сколько перемен! Где ныне терема владыка, где отыскать его? А за оградой безмятежно течет, течет Чанцзян… Первое стихотворение в переводе В. М. Алексеева, далее — в переводе В. Рогова
Вечером останавливаюсь в Лэсяне Родимый мой край не виден нигде вдали, и к вечеру солнце, а я одиноко иду. Рекою, долиною застлана старая родина, путями-дорогами в город иду к рубежу. На дикой границе рвутся поляны тумана, в глубоких горах — в линию встали деревья. Вот такова тоска в эти черные дни! Ау-ау да ау-ау кричит в ночи обезьяна. Потрясен встречей[605] 1 Чуть видная луна меркнет в западном море, А солнца тусклый круг, быстро светлея, всходит. Миг один — и восток круглым светом заполнен, А темная душа утром уже застыла. Да, великий предел[606] твердь и землю рождает. О, вероятно, в том сокрыта высшая тонкость[607]… Присущи началам трем[608] расцвет и увяданье — Ценность Трех и Пяти кто доказать сумеет?[609] 2 Когда б и летом и зимой орхидеи всходили, Едва ль бы нам их красота столь чаровала взоры. Цветенье пышных орхидей все в лесу затмевает, На фиолетовых стеблях красные листья никнут. Медленно-медленно ползет в сумрак бледное солнце, Гибко, едва коснувшись земли, взвился осенний ветер. В расцвете лет — уже конец трепета, опаданья… Прекрасным замыслам когда ж можно осуществиться? 5 Гордятся люди рынка ловкостью и смекалкой, [610] Но жизни путь проходят, словно в неведенье детском: К мошенничеству склонны и мотовством кичатся, Ни разу не помыслят, чем жизнь их завершится. Им бы Трактат постигнуть об истине сокровенной,[611] Им бытие узреть бы в яшмовом чайнике Дао[612] И, в разочарованье оставив небо и землю, По правилам превращений в беспредельности кануть! Песня о восхождении на Юйчжоускую башню[613] Не вижу былого достойных мужей. Не вижу в грядущем наследников им; Постиг я безбрежность небес и земли, Скорблю одиноко, и слезы текут. Первое стихотворение в переводе В. М. Алексеева, второе — Л. Эйдлина, далее — В. Рогова
Пишу на даче С хозяином дачи я лично совсем не знаком, но рядом сижу с ним, ради деревьев с потоком. Вам не к чему, право, скорбеть, как купить вино: в мошне у меня всегда были деньги на это. При возвращении домой[615]
