Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

Молодым я из отчего дома ушел,
воротился в него стариком.
Неизменным остался лишь говор родной,—
счет годов у меня на висках.
И на улице дети глядят на меня,—
все они не знакомы со мной,—
И смеются, и просят, чтоб гость рассказал,
из каких он приехал краев.

Воспеваю иву

Украшенья из яшмы лазоревой       стали деревом,
И свисают зеленые полосы       шелка тонкого;
Эти узкие листья кто вырезал,       мне неведомо —
Или ветер весенний, что ножницы,       выстригает их?

Отправляюсь в путь на заре

Я слышу колокол рассветный       на берегу,
Я вижу: маленькая лодка       домой спешит.
Размеренно прошедшей ночью       гремел прибой,
Роса речная на рассвете       блестит везде.
Внезапно на песке прибрежном       я вижу птиц,
Подобных тучами сокрытым       вершинам гор.
О, как далек ты бесконечно,       мой край родной!
Наутро с мыслями о друге       сбираюсь в путь.

Хань-шань[616]

Перевод Л. Бадылкина

* * *

Старушка живет       на восток от лачуги моей,
Три года назад       у нее поприбавилось благ.
Недавно была       и меня самого-то бедней,
А ныне она       потешается: ты, мол, бедняк…
Все судит меня,       что совсем я лишился лица,
Ее барышам       я такой же упрямый судья.
Один над другим       потешаемся мы без конца:
Она на востоке,       напротив, на западе, — я.
В полях урожай       не поспел еще в этом году,
Из старых запасов       в амбаре ни зернышка нет.
И вот позаимствовать       горсточку проса иду,
В смущенье надеясь:       авось не откажет сосед.
Выходит хозяин,       меня отсылая к жене.
Выходит хозяйка,       к супругу спровадить спеша.
От жалкой нужды моей       каждый из них в стороне:
Чем больше скопил человек,       тем черствее душа.

* * *

Когда-то старик       жил у северных стен городка,
Был дом его доверху полон       едой и вином.
Однажды скончалась       жена у того старика,
И сотня гостей       помянуть ее съехались в дом.
Но вот очень скоро       почтенный преставился сам,
О нем ни один не заплакал —       не все ли равно?!
Во славу его       набивавшим желудки гостям
Холодное сердце,       наверное, было дано…

* * *

Обманщик, который       морочит достойных людей,
Похож на глупца,       что с корзиной идет за водой.
Спешит он, бедняга,       домой обернуться скорей,
Да только у дома       увидит корзину пустой.
Того ж человека,        который обманут лжецом,
Я с луком сравню,       что пророс в деревенском саду:
Его, что ни утро,        под корень срезают ножом,
А он, как и прежде,       заполнит пустую гряду…

* * *

Мои стихи       ругал один знаток:
Мол, у Хань Шаня       слишком бедный слог.
Но ты на древних       мудрецов взгляни,
Ведь не стыдились       бедности они!
Знаток почтенный       хмыкнул мне в ответ:
«В твоих словах       и капли смысла нет!»
Пускай он остается       при своем,
Когда одна корысть       и жадность в нем.