Не доезжая до первого луга, он откуда-то сверху услышал страшный шум. Ваня поднял голову и обомлел: все небо было в птицах. Ястребы, беркуты, соколы, кречеты и другие птицы сбились в огромную стаю. Были здесь вороны и галки, кукушки и соловьи, даже целое полчище воробьев кружилось совсем низко над головами. Иван вздрогнул, кобылицы вовсе в панике едва ли не падали на колени. Один Хранимир был спокоен, будто бы и не видел птичье воинство. Ваня развязал кушак, хлестнул им лошадей крест- накрест, рявкнул что-то совсем уж звериным голосом и во весь опор погнал Хранимира в ближайший лес. И как раз вовремя: пара соколов уже примеривались, как бы половчее опуститься на лошадиные хребты, в кровь разодрать их острыми когтями, проклевать головы кривыми клювами. Кобылицы бежали так, что их едва сдерживали прочные веревки, высоко забирали передними ногами, ржали отчаянно и поминутно оглядывались на Ваню.
У самого леска в плечо Ивана ударил клювом огромный ворон. Хлынула кровь, Ваня взвыл, выхватил из-за пояса меч-кладенец, рубанул что есть мочи по птице. Попал по крылу, напрочь его отсек и с отвращением скинул искалеченного ворона. Кобылицы уже не ржали, а молча неслись вперед, прочь от страшных птиц. В лесу сразу стало легче, был он довольно густым, через разлапистые ели крупные птицы пробраться не могли. Правда, долго еще преследовали Ваню несколько упорных галок, но с ними Иван разобрался быстро: отломал на скаку огромную еловую ветку и размахивал ею над головой что есть сил. Отстали…
Из леса Ваня выбирался с опаской: вдруг птицы затаились где-то рядом и только и ждут, как бы напасть? Но все обошлось, и Иван, поглядев на солнце, взял прежнее направление. Кобылицы немного успокоились и шли, во всем покорные Ивану. В скором времени он уже был недалеко от того места, где расстался с Вестой и Пересветом, но, когда оказался там, никого не нашел. Ваня вздохнул, недоуменно пожал плечами и, похлопав Хранимира по холке, погнал его в сторону Золотого царства. Далеко еще было до заката, но Ивану было все равно, он страшно устал и хотел отдохнуть. А если царь откажется принимать кобылиц в конюшни до самой ночи – значит, их можно будет просто оставить у коновязи.
Вошли в городские ворота. Лошадки, почуяв дом, обрадовались. Вчера они готовы были землю есть, лишь бы не возвращаться к царю Кусману, но сегодня, после пережитого страха, кобылицы были рады и темной конюшне.
– Иван, – раздался позади недоверчивый голос Пересвета, – неужто ты привел? Всех троих?!
– Всех, всех, – устало ответил Ваня.
Пересвет восхищенно покачал головой:
– Ну, силен!
– А вы где были?
– Тебя не дождались и решили в город вернуться, – ответила Веста, улыбаясь во всю пасть. – Здравствуй, Иванушка! Я уж себя ругала, что тебя одного отпустила, поверишь ли, свидеться не чаяла! А ты вон какой молодец: и сам живой, и кобылиц привел!
– Привести-то привел, – проговорил Ваня задумчиво, – да только вот столкнулся с такой бедой-напастью – все небо заволокло, да только не тучами, а птицами всех мастей. Чуть было они нас не порешили вместе с царскими кобылицами, я вовремя Хранимира в лес повернул. Не знаешь ли ты, что это такое было?
– Рогнеда, – ответил Пересвет за волчицу и сокрушенно поник головой, – ее полчище пернатое, слуги ее верные. Мать моя, княжна северная, королева медная, умеет и в зверя, и в птицу обращаться. Обернуться может она волком, может и черным вороном, да таким, что крыльями полнеба закроет. Звери хоть ей и не покорные, а вот ворона черного да страшного все птицы, сколько их ни есть на белом свете, слушаются. Видно, нынче собирает она войско великое, войско непобедимое – все птицы крылатые, хищники остроклювые!
– Не такое оно уж и непобедимое, – усмехнулся Ваня, – я так и вовсе в лесу укрылся.
– Это оно без царицы такое, – серьезно сказал Пересвет, – когда же Рогнеда встанет во главе, не будет спасения нигде: ни в лесу темном, ни в погребе холодном, ни в колодце глубоком.
– Э, постой, – смекнул Иван, – а что это был за черный ворон, которому я едва ли не целое крыло отсек? Не сама ли царица Рогнеда?
– Тебе везде Рогнеда видится, – фыркнула Веста, – и меня за нее принял, а теперь готов уже каждого воробья за царицу принимать! Сдалась она тебе!
– Ну, сдалась не сдалась, а только убить меня она приказ отдала. Так что у меня с Рогнедой теперь свои счеты, – серьезно сказал Ваня, – потому и говорю, а вдруг тот ворон, что за мной летел, она и есть?
– Что за ворон, – заинтересовался Пересвет, – велик ли?
– Не то чтобы особо велик, – принялся объяснять Иван, – но и не мал. Силен же!.. Кабы не меч- кладенец, не быть мне живым. Я ему крыло отсек, он и отстал.
– Вот еще выдумал, – усмехнулась Веста, – неужто думаешь, что ты бы в одиночку саму Рогнеду осилил? Нет, друг Иванушка, ты об том и думать забудь. Не Рогнеда то была, верно тебе говорю. Птичье воинство – это все покамест дело десятое. А мы не будем терять времени, отдадим Кусману его кобылок, нарвем яблок, наберем воды и пустимся в обратный путь.
– А может, и Рогнеда… – задумался Пересвет, – да только не о том сейчас думать надо. Права Веста, надо нам поскорее в дорогу отправляться. Только боюсь я, чем это грозит нам…
– В данный момент ничем, – отрезала волчица, – так что и думать забудь. Мы должны сейчас сделать то, зачем сюда приехали, а уж потом будем разбираться дальше.
– Ладно, ладно, – поспешил успокоить ее Пересвет, – как посчитаешь нужным.
– То-то же, – кивнула Веста, – а теперь… – Она не договорила и вздрогнула всем телом: – Что это?
Ни Ваня, ни Пересвет не видели ничего подозрительного. Веста же крутила головой, прислушиваясь к чему-то.
– Что там? – тихо спросил Иван.
– Погоди, – бросила волчица, – если это то, о чем я думаю… Если это…
Она не договорила, потому что теперь звук, слышимый ранее только ею одной, стал гораздо явственнее
