– Иду, – покорно кивнул Ваня, – только вот…
Он не договорил, махнул рукой и, потрепав Весту по макушке, быстро взбежал наверх по мраморной лестнице. Остановился прямо перед царем Елисеем и начал трясти за рукав:
– Батюшка царь! Не изволь гневаться!
Батюшка царь только всхрапнул, да так могуче, что Ваня даже подпрыгнул.
– Батюшка царь!
Елисей не просыпался. Иван дергал его за руки, тянул за одежду, под конец даже, рассердившись, пару раз дернул за бороду, но все было напрасно.
И вдруг в тишине, нарушаемой только царским храпом, раздались чьи-то шаги. Ваня вздрогнул, посмотрел вниз и успел только увидеть, как прочь убегает Веста, поджав хвост и даже, кажется, слабо поскуливая. По зале шла женщина, при одном только взгляде на которую Иван сразу понял, что это и есть сама царица Рогнеда.
– Он не проснется, – сказала она негромким приятным голосом, – теперь уже никогда не проснется.
Ваня вздрогнул и, решив, что бежать некуда, сам спустился по ступенькам вниз. Только тут он сумел как следует рассмотреть царицу и все никак не мог отвести от нее глаз.
Царица Рогнеда была прекрасна. Льдисто-голубые глаза лучились холодным светом, черные брови почти сходились на переносице. Кожа царицы была белая, как мрамор. Светлые косы спускались чуть ли не до пола, были они перекинуты на грудь и в каждую вплетена голубая лента. На Рогнеде был длинный белый летник, перетянутый широким красным кушаком, на груди красовался сложный рисунок из драгоценных камней. Широкие рукава были перехвачены выше локтя жемчужными зарукавниками, а по краю оторочены серебряной тесьмой. На левой руке Рогнеды не было мизинца, поэтому она старалась прятать покалеченную руку в длинный разрезанный рукав. Царица медленно ступала ногами в красных сафьяновых сапожках и, улыбаясь, приближалась к нему.
– Здравствуй, Иванушка!
Ваня замер, пораженный ее красотой, и не сразу сообразил, что надо ответить на приветствие. Наконец он опомнился:
– Здравствуй, царица!
– Зачем пришел? – спросила Рогнеда и, не дожидаясь, пока он ответит, показала рукой на клетку с огнецветкой. – Что, добыл?
– Добыл, – кивнул Ваня, – царь Елисей обещал мне за птицу-огнецветку…
– Отдать в жены свою дочь, мою падчерицу, Светлояру-царевну, – закончила за него царица.
– Да, – согласился Иван, – как мне его разбудить?
– Никак, – отрезала царица, продолжая улыбаться, – забудь о Светлояре. Я не отдам свою падчерицу замуж за простолюдина. Я вообще ее никому не отдам!
Тут Рогнеда расхохоталась и, взяв серебряную клетку из Ваниных рук, распахнула дверцу. Птица- огнецветка шустро выбралась наружу и, взмахнув смятыми крыльями, уцепилась когтями за рукав царицы. Зловеще что-то каркнула, точь-в-точь как ворона, а царица, взмахнув рукой, подбросила ее в воздух. Огнецветка, кувыркнувшись в воздухе, наконец взлетела и, покружив немного по зале, вылетела в растворенное окно.
– Вот и все, – тихо проговорила Рогнеда, взяв Ваню за подбородок, – у тебя больше нет выкупа за царевну. Твой путь был лишен смысла с самого начала. Возвращайся домой. Здесь тебе больше нечего делать.
– Не лишен, – со слепой яростью проговорил Иван, – пока я здесь, все имеет свой смысл и цель!
– Вот как? – насмешливо спросила Рогнеда. – Значит, имеет?
– Имеет, – твердо сказал Ваня. – Царица! Отдай мне Светлояру!
– Ты не понял меня, Иван? Я никому не отдам свою падчерицу в жены. Она не невеста тебе более!
– Она никогда не была моей невестой! – закричал Ваня, собрав всю волю в кулак. – Отпусти ее, царица! Что тебе проку с пленницы?
– Ах вот ты как заговорил, – усмехнулась Рогнеда, – чай, и Светлояра тебе уже не мила?
– Отдай, – повторил Иван, глядя в пол, – отдай добром, царица!
– Никогда! – расхохоталась она ему в лицо. – Ступай прочь! Прочь!
И тут Ваня почувствовал, что его телом овладевают какие-то странные силы, доселе ему незнакомые и неведомые. В голове помутилось, перед глазами все поплыло, но уже через мгновение он видел все гораздо четче и яснее, чем прежде. Руки и ноги будто одеревенели, налились свинцом и потеряли чувствительность, но и это ощущение длилось недолго, сменившись вдруг воздушной легкостью, да такой, что, казалось, стоит только захотеть, и можно смело взлететь к потолку. Но Ваня не взлетел, вместо этого его рука сама собой потянулась к мечу и, подчиняясь какой-то непонятной силе, подняла его над головой. Запястье будто ожило, меч пару раз прокрутился в руке, засияв странным светом, и тут рука сама собой пошла вперед, чертя в воздухе странные узоры. Рогнеда едва успела отскочить, как меч со свистом рубанул воздух и снова пошел в атаку, увлекая за собой Ванину руку.
Улыбка сползла с лица царицы. Она оскалилась, показав острые белые клыки, и, подобрав полы одежды, быстро проговорила:
– Хочешь драться? Изволь!
Руки Рогнеды сами собой превратились в птичьи лапы и отчаянно замолотили по воздуху. Тело начало быстро съеживаться и обрастать черными перьями, со звоном упали вниз драгоценные серьги и зарукавники, змеями взвились ленты, вспыхивая голубым пламенем. Еще миг – и на месте Рогнеды оказался уже знакомый Ивану огромный черный ворон с искалеченным крылом. Но, несмотря на рану, летал он
