первом ряду сидела прекрасная дама. На золотой цепочке у нее висел эмалевый медальон с портретом Пиноккио. Это была Волшебница. Пиноккио хотел закричать, пожаловаться, но из горла его выдавилось только хриплое:
— Иа! Иа! Иа!
Тогда директор так хлестнул его по спине, что у бедного осла искры из глаз посыпались. Опомнившись, он посмотрел на ложу Волшебницы, но ложа была уже пуста.
Бедный Пиноккио! Глаза его наполнились слезами. Но хозяин уже весело кричал:
— Пиноккио! Покажи теперь, как ты скачешь через обручи!
Пиноккио собрал последние силы и начал скакать. Но был так огорчен, что два-три раза не мог попасть в обруч, а на третий завяз в нем и упал на арену, как мешок.
Он встал, хромая, и хозяин отвел его в стойло.
На утро позвали ветеринара, и тот нашел, что осел останется хромым на всю жизнь.
— На кой черт мне нужен хромой осел! Пойди, продай его, — сказал конюху бессердечный директор цирка.
Пиноккио повели на площадь продавать. Сейчас же нашлись покупатели.
— Сколько хочешь за твоего хромого осла? — спрашивали они.
— Двадцать лир.
— Двадцать сольдо! — сказал один мужик. — И этих денег у других напросишься. Я покупаю его на шкуру, из нее выйдет хороший барабан. У нас в деревне у музыкантов нет; барабана.
Торг заключили. Мужик привязал на шею Пиноккио длинную веревку, повел его на берег моря, забрался на скалу и оттуда спихнул его в воду. Держа веревку в руках, он уселся и стал ждать, когда осел потонет, чтобы потом вытащить его и с мертвого содрать шкуру.
Пиноккио превращается снова в деревянного Петрушку
Прошло около часу. Мужик подумал:
— Теперь осел уже, наверное, сдох.
Он взялся за веревку. Тянул, тянул, тянул, и вдруг увидел в петле вместо мертвого осла — живой Петрушка. Мужик так и заревел с горя:
— Ой, ой, ой, а куда же мой осел делся?
— Это я, — осел, — весело крикнул Пиноккио.
— Не шути так со мной… Ой, ой, ой, — пропали мои двадцать сольдо.
— Я не шучу, вы развяжите петлю, тогда все вам объясню.
Когда петля была развязана, Пиноккио отряхнулся, уселся на выступе скалы и, болтая ножками, стал рассказывать.
— Я, видите ли — Петрушка. Это — очень скучно. Но меня ожидало счастье сделаться настоящим мальчиком. А я наслушался про страну дураков, убежал из дому и попал в беду. Однажды я превратился в осла с длинными ушами и с хвостом. То же случилось и с моим товарищем. Нас повели продавать. Меня купил директор цирка. Он сделал из меня знаменитого танцора и гимнаста. Но однажды, прыгая через обручи, я зашиб ногу. Тогда директор послал меня продавать, и вы купили…
Мужик слушал и скреб за ушами, дело принимало для него неприятный оборот.
— Значит, пропали мои двадцать сольдо. Где же я возьму теперь шкуру для барабана?
— Мало ли хромых ослов на свете!
— Не шути, мне очень досадно, — сказал мужик. — Ну что же, значит, на этом и кончается твоя история?
— Нет, история здесь вовсе не кончается. Волшебница, — вы знаете, конечно, про знаменитую Волшебницу, — оказывается, она знала все, что со мной произошло, как только увидала, что вы меня бросили в воду и я тону, — послала на помощь мне целую стаю рыб. Они меня приняли за мертвого и начали есть. Кто грыз уши, кто лапы, кто кожу, кто мясо, — были и такие, что начисто отгрызли хвост!
— Мне наплевать на твои сказки, — закричал мужик, совсем рассердившись. — Я заплатил за тебя двадцать сольдо и желаю их получить обратно. Понесу тебя на базар и продам на дрова!
— Ну-ка отнеси! — крикнул Пиноккио и, высунув мужику язык, прыгнул в море, и сейчас же скрылся в волнах.
Через минуту он уже виднелся далеко, далеко крохотной темной точкой на белых гребнях, и весело кричал мужику:
— Когда будешь натягивать шкуру на барабан — вспомни обо мне… Прощааааай!..
Пиноккио плыл на удачу, куда глаза глядят, и вдруг просто замер от восхищенья: из воды выступала белоснежная, мраморная скала, а с вершины ее приветливо кивала головой хорошенькая, голубая козочка. Пиноккио узнал ее сейчас же, и с бьющимся от радости сердчишком, напрягая все усилия, поплыл к скале. Оставалось два раза взмахнуть руками, — вон она, — козочка, — бьет копытцем по мрамору!
Но вдруг — огромная голова акулы, разинув зубастую пасть, высунулась из воды. Пиноккио бросался то вправо, то влево, но акула всюду настигала.
— Спасайся, Пиноккио! — кричала козочка. — Спасайся! Она тебя проглотит. Берегись! Скорей! Скорей!..
Вот и скала… последним отчаянным усилием Пиноккио вцепился в нее обеими руками, и козочка протянула ему передние ножки. Но было уже поздно!
Чудовище втянуло в себя воду и Пиноккио, да с такой неслыханной силой и жадностью, что, падая в желудок акулы, он обо что-то ударился и с четверть часа лежал без сознания.
Наконец он пришел в себя: вокруг было черно, как в чернильнице. Пиноккио прислушался, была глубокая тишина, только равномерными порывами откуда то налетал сильный ветер. Он долго не понимал, откуда дует этот ветер, но потом догадался что это — акула должно быть страдает на старости лет отдышкой.
Пиноккио стал шарить вокруг. Выхода нет! Он проглочен, закупорен в брюхе морского чудовища! Впереди только страшная смерть.
— Помогите! Караул! Караул! — вопил он, мечась в темноте.
— Кто тут тебе может помочь, несчастный! — загудел где-то близко глухой голос, словно оборвалась басовая гитарная струна.
— Кто там?
— Я — бедный Тонно, проглоченный акулой вместе с тобою. А ты что за рыба?
— Я вовсе не рыба, я Петрушка. Но что же нам теперь делать?
— Надо помириться с горькой участью и ждать, когда акула нас переварит.
— Но я вовсе не хочу, чтобы акула меня переварила!
— И я тоже бы не хотел, — грустно сказал Тонно, — но что поделаешь? Может быть, лучше умереть в родном море, чем быть сведенным людьми…
— Ты как знаешь, а я убегу отсюда, — решительно сказал Пиноккио.
— Попробуй!
— И попробую… А как велика эта акула? — в раздумьи спросил Пиноккио.
— Да, не маленькая.
Во время этого разговора показался слабый огонек.
— Кто это там?
— Так какой-то сидит, ждет, когда переварится.
Пиноккио подумал и сказал:
— Прощай, Тонно! Все-таки я попробую удрать отсюда.
— В добрый час, Пиноккио.
