Отошли. Постояли на берегу. Посмотрели на заездок, послушали порог. Он присмирел и только еле слышно скребся в проране реки.

– Все, Григорий, тупик. Без лыж делать нечего.

– Навяливал ведь тебе дед Витоха, так не взял, – вспомнил Гриша.

– Я уж тебе говорил, на чужой каравай…

– И зверя упустил, – с нескрываемой досадой попрекнул Гриша отца.

– Сохатый ведь не рябчик, сын, – примирительно сказал Анисим. – Куда мы с ним. Ни себе, ни людям… Камусы убежали, так стоит ли горевать. Мы и без них сработаем лыжи. Пошли строгать, – развернулся Анисим к зимовью.

Дерево на лыжи присмотрели, еще когда заготовляли дрова. Захватили пилу, топор и сразу отыскали лесину.

– Если бы не затески, и не признать теперь место, – подбирался к стволу в снегу Анисим. – Ты как насчет душа, Григорий? По-городскому не желаешь?

– Давай! – Гриша встал под дерево с краю ветвей.

– А если накроет? И потом не найду тебя?..

– Сам же сказал.

– Э-эх, – по-мальчишески выкрикнул Анисим и саданул по стволу дерева топором.

Ель взорвалась. И накрыла Гришу пушистым снегом. Барахтаясь в снежной сверкающей на солнце пыли, Анисим выручил из снежного плена Гришу. – Еще примешь? Для закалки?

– Давай. Потом сбегаю погреюсь…

– Вот грелка, – подал Анисим пилу.

В заснеженном лесу пила не звенела, как раньше, хоть и старался Гриша, а шепелявила, будто у пилы зубья выпали. Свалили, распилили на чурки. Одну чурку по Гришиному росту, другую – под Анисима. Кололи чурки на плахи лиственничными клиньями, и доски получались – Анисим нахвалиться не мог, будто заглянул в душу дереву, – прямослойные, без единого сучочка, заготовки – будто ломти доброго хлеба.

Но это, как говорится, еще полдела. Загнуть, довести лыжу до ума – тут требуется и умение, и терпение. Недострогал, недогнул – ног не поднимешь. Перетончил, бойся каждого сучка, пенька: наступил – из одной две – неси в руках обломки. Другой раз мастер гору леса изведет, чтобы загнуть лыжу как полагается. У Анисима заготовки особого способа. У него на этот случай и сыромятный ремень припасен. И станок под рукой – чурки с гнездами. «Зарядил» заготовку – вставил две доски в станок, посередине клин. Расклинил, из сыромятного ремня скрутку сделал. Поставил заготовку на ребро, просунул шест в скрутку и описал окружность, чувствуя, как в сыромятной скрутке напрягается сила. Скручивал их до тех пор, пока не удалось описать окружность, и так оставил шест в небо глядеть. Под своим весом шест натягивал скрутку. А заготовку вместе со станком перенесли с Гришей поближе к костру да из кружки на изгиб горячей воды подливали. Видно по шесту, как изгиб поддается, усаживается. Знай клинышки подбивай. День, другой нянчил Анисим заготовки. Отстоялись, обмякли скрутки, шест опустился.

– Можно распрягать лыжу, – решает Анисим. – Снимаем, Григорий, скрутку. Ты на что настроен, тесать или строгать?

– Строгать.

– Тогда выносим стол из зимовья.

В четыре руки строгать податливо получается. Только стружка колечками из-под руки у Гриши отлетает – вжить… вжить… Анисим топором обтесал лыжу, передал ее Грише, затем принял у него остроганную лыжу и пробуравил отверстия для крепления.

– Ну-ка, Григорий, поставь-ка ногу. – Анисим продернул ремешок и затянул его на ноге. – Не жмет?

– Нет.

– Семь раз примерь… – предупреждает он и сшивает дратвой ремешок.

– А ты, папань, только два раза мерил.

– Зато как. Не давит, – ощупывает Анисим Гришину ногу и окончательно заделывает крепления. – Вот тебе и обновка, – выставляет Анисим лыжи. Они как два глиссера-близнеца стоят на рейде. – Пробуй!

Гриша вдел одну ногу, другую.

– Пройдись, пройдись, не бойся, не сломаются. – Анисим зашел с боку, чтобы лучше видеть. Гриша сделал шаг, другой, и потянулись за ним ровные ленты по снегу.

– Хорошо утюжат… Держи, чтобы не разнесли, – крикнул вдогонку Анисим.

Анисим вернулся в зимовье, дострогал свою пару да еще каленой железкой прошел. Кто не знает, не скажет, из какого дерева сработаны лыжи, такая работа мастера.

Анисим подмел зимовье, скидал стружки в каменку. Пахнуло нагретым деревом, малиновым жаром обдало Анисима, колко просеклось между лопатками, сыпной дрожью окатило потную грудь. «Баньку бы спроворить…» – мелькнула мысль и подхлестнула до звона в виске банным, угарным до головокружения всплеском. «А чего маяться, корыто выдолбить, эка премудрость, чурка есть…» – Анисим за топор и в дверь. Расколол напополам чурку, и в одной половинке стал выбирать корыто.

За этим занятием и застал отца Гриша.

– Ты чего, папань…

– Вначале скажи, как кони, – кивнул на лыжи Анисим.

– Нормально.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату